Попал

— Тихо что-то. Зырян, ты развернись и посиди пока тут, а я в хату. Гляну што там.

— Ты чего Филин?

— Тихо, говорю, в хате. Как бы не случилось чего.

— Ладно! Как скажешь.

Филин легко соскочил с двуколки и, по волчьи оглядываясь, двинулся в избу. Чует гад опасность. Я вытащил свой деринджер и протянул его Архипке, прошептав:

— Дай свой пистоль, а этот возьми.

Архипка бесприкословно подчинился. Пока Зырянов был занят разворачиванием двуколки и находился ко мне спиной я, низко пригнувшись, прошмыгнул в тень от пролетки. Встав на колени, и взяв револьвер двумя руками, прицелился в дверь. Расстояние до нее было не большое и я наделся не промазать. Не прошло и тридцати секунд, как дверь распахнулась и на пороге показалась коренастая фигура, подсвеченная лампой, горевшей в хате. Ни секунды не раздумывая, я дважды нажал на спусковой крючок. Мгновенно повернувшись, послал двоечку в натянувшего вожжи Зырянова. Затем зайцем метнулся за угол дома и, упав на землю, осторожно выглянул. Лошади, испугавшиеся выстрелов, дернулись, но не убежали, поскольку одна была привязана, а вторую остановил запутавшийся в вожжах Зырянов, который лежал на земле и не шевелился. Так! Один вроде уже не опасен. Чтобы увидеть второго, мне пришлось немного приподняться и высунутся из-за угла, что я и проделал держа револьвер наготове.

Увиденное впечатлило. Филин сидел, привалившись спиной к дверному косяку, и зажимал левой рукой дырку в животе. Правая его рука тянулась к валявшемуся рядом револьверу. Я вскочил на ноги и, не отводя от него ствола, быстро, но осторожно подошел. Не глядя, ногой откинул оружие в сторону. Увидев меня, Филин поднял правую руку и, что-то попытался сказать. Слушать его не стал и выстрелил ему в грудь. Получив третью пулю, он завалился на спину, подергался и затих. Подойдя поближе к лежащему ничком Зырянову, вогнал последнюю пулю ему в затылок. Ну вроде все! Отбились. Но, расслабляться рано.

— Архипка! — Позвал я выглядывающего из-за сарая дружка. — Иди сюда!

Архипка, осторожно ступая, вышел из своего убежища и, покосившись на труп Зырянова, вопросительно глянул на меня. А хорошо парень держится: ни суеты, ни истерик. Молодец!

— Выйди на дорогу за поворот, покарауль. Если кто покажется, свистни.

Архипка согласно кивнул и рысью выбежал за ворота. Плюнув на наваливающуюся слабость, подошел к револьверу Филина, поднял, осмотрел и, убедившись, что он заряжен, хотел войти в хату, но остановился. Вход перекрывал труп Филина и, чтобы пробраться в хату, нужно было переступить через него. Черт! А вдруг он еще живой, очнется и ухватит за ногу. Подойдя поближе, попинал того по сапогу. Не шевелится. Собравшись с духом решительно перескочил через мертвое тело. В хате огляделся. Вроде все дохлые. Преодолевая отвращение бегло обыскал трупы на предмет оружия и денег. Мародерка — наше все!

Оружия, кроме плохеньких ножей, не оказалось, лишь у Пахома в кармане нашелся длинный как колбаса мешочек набитый песком. Блин! Похоже, этим мешочком мне по башке и досталось. Ни ножи, ни мешок с песком брать не стал. Денег на всех нашлось семь рублей мелочью. Сунул их себе в карман. Вышел на крыльцо и стал обшаривать труп Филина. У этого денежек оказалось побольше — аж целых сто тридцать пять рублей с копейками. Бонусом — пачка патронов к его револьверчику. «А ведь выгодное дело бандосов потрошить» — подумалось мне. Пошел было к трупу Зырянова, но остановился и, немного подумав, решил затащить тело Филина в хату.

Сука! Какой он тяжелый. Пыхтя, волоком перетащил жмурика через порог. Чуть оттащив от входа, бросил. Выскочив во двор немного отдышался и осмотрелся. Вот чудак на букву «М», чуть не забыл. Подошел к пролетке, взял лежащие на сиденье нунчаки, засунул их себе за пояс.

Обыскивать и затаскивать в хату Зырянова не хотелось, но делать было нечего пришлось перевернуть тяжелый труп и обшарить. Денег не нашлось, зато нашелся обрез двустволки. Блин! Коллективизации еще и в помине нет, а у кулака уже обрез за пазухой. Посмотрев на труп и оценив расстояние до хаты, решил позвать на подмогу Архипку.

Дружок покривился, поморщился, но помогать взялся. Вдвоем довольно легко отволокли труп и оставили рядом с подельником Филином. Тут же бросили и обрез.

— Архипка, выводи лошадей за ворота и жди меня в двуколке. Я тут немного пошурую и поедем.

Архипка молча кивнул и пошел выполнять. Пошарив по углам в хате, я нашел жестяной бидончик на четверть наполненный керосином. Полил лежащее на лавке возле стола какое-то тряпье керосинчиком и поджег его с помощью лампы. Дождавшись, когда тряпье хорошенько разгорится бросил в огонь лампу и выскочил на крыльцо. Притворил не плотно дверь и побежал к ждущему меня другу.

— Погоняй Архипка!

Тот дернул вожжи, заставляя коняшку пойти рысью. Вторая лошадка сначала потянулась за нами, но потом отстала. Я время от времени оборачивался, но пока ничего не было видно, и лишь когда отъехали от заимки километра два увидел, за деревьями отблески пламени.

Архипка оглянулся вместе со мной и увидев пожар запаниковал:

— Ты чё Немтырь заимку зажег што ли? А если огонь на лес перекинется — погорит село.

— Нет Архипка, заимку зыряновскую варнаки подожгли и самого Зырянова они же ухайдакали. А нас с тобой здесь не было. Мы это…. Спим мы с тобой дома. Понял?

Архипка обалдело смотрел на меня. Я с нажимом повторил:

— Ну ты понял?

Архипка задумался, потом покивал головой и, запинаясь, проговорил:

— П…понял.

— Вот и славно. А насчет пожара не боись. Лес возле заимки давно уже на дрова пустили. Да и распахано тут все. И если хочешь, чтобы нас с тобой не грохнули, не вздумай никому рассказывать, что мы тут наворотили. Понял?

— Да понял я, понял! Чай не дурак. Только вот чего это варнаки к нам с тобой прицепились?

Я посмотрел на парня. Блин! Не успокоится ведь упрямец. Пожалуй пора его просветить.

— Ладно! Слушай. Недели через три после того как тебя тятя в село проводил, на нас варнаки напали. Шестеро их было. Хотели наверное золотишко, что мы накопали отнять, а меня с дедом замордовать. Но мы их побили и прикопали. Только деду руку прострелили, а мне чуть в пузо заряд дроби не всадили. Успел я уклониться да приклад самострела подставить, вскользь по боку дробины прошли. Покажу днем. Эти, что нас с тобой схватили подельники тех варнаков. Решили видно узнать у меня куда их дружки подевались. Ну а ты прицепом пошел.

— А ты не врешь Немтырь?

— Не вру Архипка, не вру. — Вздохнул я.

— А дядька Зырянов тут причем.

— Зырян то и навел бандюков на нас с дедом. Похоже и твоего отца с его подачи эти же бандиты убили. Так что поделом ему.

— А про батьку моего откуда ты узнал?

— Ну так варнаков, что на нас с дедом напали мы не сразу поубивали, пораспрашивали кой о чем. У деда потом узнаешь если мне не веришь. А сейчас давай-ка пешочком прогуляемся, чтоб с двуколкой зыряновской не засветится. Село то уже рядом. И надо нам с тобой брат Архипка тихонько домой пробраться, чтобы никто не углядел, что мы ночью по селу шаримся.

— Дак чего в этой темноте разглядишь? Дождь наверное пойдет. Вон тучи какие и ветер поднялся. Давай напрямки через поле успеем поди до дождя.

Мы успели, и похоже никто нас не видел. Тихонько пробрались в бывший прохоровский дом и не зажигая огня повалились спать. Надо сказать, что никаких душевных терзаний по поводу убиенных мною бандитов я не испытывал. Я не видел в них людей. Я даже не знаю как мне их назвать. Назвать зверями — обидить зверей. Если бы не их бороды и одежда, то были бы они для меня неписями из игрушки «Сталкер. Тень Чернобыля». А по тем виртуальным бандитам я палил из всех стволов стоило лишь их увидеть. Единственное, что я боялся, это как бы не вышли на нас с Архипкой, при расследовании этого массового убийства.

Но самое удивительное, что и Архипка не слишком заморачивался тем фактом, что пришлось завалить варнака. Отошел от первого приступа оцепенения и вновь готов к «труду и обороне». Не знаю как в остальном мире, но сибирские крестьяне конца девятнадцатого века всякой интеллигентской рефлексией явно не страдали. И похоже детки их, развозить розовые сопли тоже не собираются. Архипка уж точно. Уснул сном младенца.