Страница 46 из 72
Кот поднялся, послышался звук вылизывания, шуршание, и его мокрый нос коснулся моей щеки.
— Чего не спишь? — спросил он тихо.
— Не спится.
— Завтра ругать себя будешь, — он устроился возле шеи, положив голову мне на грудь.
— Так я же не специально. Кот, — я поджала губы, но всё же решилась спросить: — А как Яги узнают, что им нужно делать? В Избе ни одной нужной книги, да и блюдце ничего путного не сказало.
— Для того я есть, — он заурчал. — Я — память всех Яг, в этом моя миссия.
— А почему ты всё забыл?
— Так без Яги бродил. Ничего, вспомнил уже почти всё.
— А ты всех Яг учил?
— Нет, до меня другие были. Их память мне передалась.
— То есть ты только Лияну Прохоровну учил?
— Нет, до неё ещё Прасковьюшку успел.
Я прикинула, сколько это примерно лет может быть. Уж точно Кот живёт побольше, чем любой другой кот.
— А ты бессмертный?
— Нет, — он пошевелился, на секунду затихнув, и снова заурчал. — Как девять жизней свои отживу, так и попрощаемся.
Как-то неспокойно стало, спросила осторожно:
— А сейчас ты… на какой?
— На последней. В конце уже самом.
Замолчали. Я проглотила ставшую вязкой слюну, задержала дыхание — вдруг собьётся. Тогда Кот сразу догадается, что я вот-вот расплачусь. Нет уж.
Предательская слеза скользнула по щеке, прямо с той стороны, где лежал Кот. Потом ещё одна — с другой, заливаясь в ухо. И ещё одна.
Чёрт.
— И чего плачешь? Уходить же собралась, а плачешь. Так и так прощаться бы пришлось.
— Я думала, — просипела сдавленно и замолчала. Попыталась снова: — Я думала, может, получится… не расставаться.
— И как же ты себе это представляешь?
— Как-то. Может, подружимся с новой Ягой…
— Отрёкшись от наследства, ты всё забудешь.
— А почему ты раньше не сказал? — всхлипнула.
— Говорил. Ты не слушала.
Правда говорил. А я, на самом деле, слушала. Подумала ещё, что хорошо получится. Забуду всё, как страшный сон. Даже лучше — начистую, без отголосков в памяти, без щемящей тревоги. Просто отрежет, и всё — никакой тоски, никаких сожалений.
Может, оно и правда даже лучше…
— А как же ты научишь Ягу, если умрёшь скоро? — спросила как будто бы равнодушно.
— Следующий появится.
— А знания?
— Передадутся. Прямо как файлы у тебя на компьютере. Вся моя память перенесётся следующему телу. То проживёт свои девять жизней, затем — следующее тело. И так до тех пор, пока не прервётся род Ягиный, а это случится, если только Силоток угаснет.
Ничего не сказала, только вытерла слёзы рукавом. Кожу засаднило — от соли и от грубой крапивной ткани.
Кот встал, зашуршала палатка, а урчание раздалось прямо в моей голове:
— Спи, Морена.
Я тут же провалилась в сон.
*****
— Ты какая-то унылая, — Алек поравнялся со мной.
— Неделю шаголяем, тухло, — бросила, перебирая ногами. Хоть бы какое разнообразие! Хотя, вру, Петю рыбина за ногу укусила, когда он в речке плескался. Это он говорит, что за ногу, а на самом деле, конечно, за попу — если бы за ногу, он бы садился с другим выражением лица и посмелее. Но это всё! Идём себе и идём, клубочек впереди поскакивает, солнышко светит, ни дождинки — а ведь небо грозилось.
Пикнул телефон, вытащила — Вита. Уведомление о пропущенном вызове и сразу несколько сообщений, написанных несколько минут назад. Странно, только сейчас пришло.
«Ты где шастаешь? Интернет закончился?»
Нахмурилась.
«Позвонить хотела, на лицо твоё наглое глянуть, родное. Ну и фиг с тобой»
Быстро настрочила: «Сама парюсь, одна палка и «edge»((»
— Со связью что-то, наверное, — пробормотала.
— Не может быть, — тут же отрезал Алек. — От Силотока же сеть идёт, а он здесь всюду. Это у них, — он кивнул на телефон, — что-то не так.
— Наверное…
— Алек, слушай, я тут подумал, а как за Завесу попадают? — Петя притормозил, теперь мы шли практически вряд.
— С чего такие вопросы?
— Да просто интересно. Вот в Навь через Морену только попасть можно…
— Не только. У Кощеевых свои порталы, у Горынычей тоже, но переводить кого-то не из своих родов они не могут. Когда-то люди сами выстраивали сюда порталы, даже особые законы есть на этот счёт, но Силы в Яви совсем мало, на один портал может несколько лет уйти, и тот — односторонний.
— Что за законы? — заинтересовалась.
— Регламент посещения Нави. Это Ягами, насколько знаю, контролируется, они же всю Навь со своей печи наблюдают, да и Переход — их ответственность. После крещения всё и закрутилось, Ковену запретили посещать Навь без заблаговременной договорённости и в основном — только через Переход, ну или Дверь, как ты называешь.
— «Заблаговременная договорённость», — фыркнула. Закрутил он, прямо по-алековски, иначе не сказать. Если только «по-занудски», но и это всей гаммы не передаст.
— Но Завеса-то в Яви.
— В Яви. Есть несколько порталов, но знать вам о них не обязательно.
— А как вообще они работают? — отвлёкшись на беседу, едва не споткнулась. Ничего — придержали, Алек ловкий, хоть и в возрасте уже.
— Порталы по всему миру, стационарные, соединены друг с другом. У каждого портала — портальщики, они собирают плату и задают необходимые координаты. Правда, есть и те, кто самостоятельно координаты задать может, они платить не обязаны. Члены Ковена за рабочие перемещения тоже не платят, для студентов и пенсионеров скидки, для школьников. В общем…
— Бюрократия, — закончила за него.
— Она самая.
— То есть между городами можно перемещаться, не обязательно за Завесу?
— Да.
— А внутри города? Тоже можно?
— Можно.
— То есть, например, если от Нарвских к Московским телепортировать, получится?
— Получит… — Алек смирил меня возмущённым взглядом.
Я улыбнулась. Унылость как рукой сняло: а то ж, такая светлая голова! Не зря же все эти арки роскошные по городам распиханы, конечно к делу пристроили! Какие в Питере водятся? Нарвские ворота, Московские, Арка Главного штаба, на Новой Голландии тоже есть, там она, правда, над водой, но кто его знает…
— Какой хороший ум.
Сказано в никуда, но приму на свой счёт. Какое там сегодня число? Это же можно за похвалу считать? То есть сам Минин Алек Никонович расщедрился на доброе слово, и главное — не о ком-то из Мининых! Точно новый красный день календаря!
Споткнулась. Подхватили.
— А вот с координацией очевидные проблемы.
Зараза. Как есть. Ни больше, ни меньше. Минин Зараза Никонович.
Клубочек впереди подпрыгнул пару раз, привлекая внимание.
— Чего это он? — спросила Кота.
— Чёрт его знает. Споткнулся, может.
— Он клубочек, — отметила. — Чем он там спотыкается?
— Может, от тебя заразился? — хохотнул Петя. Долбанула его, дотянувшись через Алека.
— Договоришься!
Ещё пару минут клубочек катился без перебоев, потом снова подскочил. Мы напряглись. Ну, вроде, ещё катится…
Катится, катится. Начал что-то попискивать тихое, до боли знакомое. Ускорился, громче запищал. Теперь замедлился. Замер.
И пищит главное, медленно и заунывно: «Пи пи пипи пи пипи пипи пипи…»
— Мне кажется, или это…
Затрясся, запищал громче прежнего, подскочил высоко, ноту взял тоже — высокую, и резко осел. Затих.
— …Похоронный марш? — закончил Петя.
— Тебе не кажется, — Алек не отрывал взгляда от — погибшего? Усопшего? Отошедшего? Может, просто замолчавшего? Уставшего? — клубочка.
Кот подошёл к артефакту, тронул его лапкой, ещё раз. Попробовал покатить вперёд — ну, вдруг просто толчковой силы не хватает?
Клубочек признаков жизни не подавал.
— Попробуйте другой, — попросил Кот, не отрывая взгляда от нашего товарища. Иначе и не назвать — товарищ! Он всё это время нас вёл, родненький. А теперь без него как?..
Алек быстро скинул рюкзак, открыл боковой карман, вытащил клубок — почти близнеца покинувшего-этот-мир, только порыжее.