Страница 15 из 72
Скулёж стал громче, совсем рядом мяукнул Кот, и я перешла на бег.
Ветвь больно хлестнула по лицу, что-то оцарапало руку. Протяжный щенячий вой как ножом прошёлся по сердцу, я споткнулась, но на ногах удержалась, в несколько неуклюжих шагов оказавшись у источника шума.
Сердце упало в пятки. Фонарь осветил тёмный овраг, в который я, ещё шаг, и угодила бы.
— Рмяу!
— Понаезжай ещё на меня! Ишь какой! Сам сюда затащил!
Выдохнув, я постаралась успокоить сердце. Посветила в овраг, вглядываясь. Скулёж затих, словно кто-то в этой темноте насторожился.
Свет отразился от двух жёлтых глаз. Существо внизу зарычало.
— Тише, тише, — проговорила, опуская телефон ниже. — Я хочу помочь…
Это был щенок. Точно дворняга — что-то от овчарки, что-то от хаски или маламута. Он смотрел на меня настороженными жёлтыми глазами, а я пыталась понять, насколько опасно спуститься к нему.
Так жалко малыша: нос стесал, забился в угол. Надеюсь, ничего не сломал.
— Мяу, — подняла голову — Кот сел по ту сторону оврага и выжидательно на меня смотрел.
— Сама знаю, — отмахнулась от него. Конечно, нужно помочь зверёнышу. Интересно, где его мама? Такой мелкий не мог сюда сам забрести.
Так, ладно, овраг неглубокий. Максимум мне по плечо — выберусь без труда. Стены просто крутые, вот и не смог щенок обратно забраться. Бедный.
Оперев телефон о корни поваленного дерева, проверила освещение. Так, вроде угол хороший, всё видно.
— Ты только не нервничай, — сказала щенку и, сев, аккуратно спустила ноги в овраг. Щенок зарычал. — Надеюсь, ты воспитанный ребёнок и не будешь меня кусать, — сказала строго. Лобастая голова наклонилась, рык прекратился, но крошечные зубы в угрожающем оскале всё ещё блестели.
Спустившись окончательно, прижалась к стене. Так, вроде щенок спокоен.
— Только не кусайся, пожалуйста, — я медленно шагнула к нему и присела, так же медленно протянула руку — почти по самой земле, тыльной стороной ладони вверх.
Щенок опустил голову и понюхал мои пальцы.
— Только не кусайся, — едва пропищала, чувствуя влажное горячее дыхание.
Не укусил. Позволил коснуться своей морды, а потом и вовсе погладить. Щенок дрожал, под мягким мехом словно прятался тёплый камень, что выдавало его напряжение. Боится. Насторожен. И всё же не нападает и не рычит.
Осмелев, погладила щенка и второй рукой, а после и вовсе обхватила его туловище, слегка приподнимая. Отреагировал спокойно, и я без страха взяла его на руки.
— Рмяу?
— У-у, у-у, — ответил Коту щенок. Как интересно, уже и общий язык нашли.
— Принимай товарища, — сказала Коту и поставила щенка на землю. Он обнюхал мою торчащую из оврага голову, чихнул, обдав меня брызгами слюны и, развернувшись, убежал дальше в лес. — Ну, лапки у него точно целы. Ыть! — с кряхтением подтянулась и вылезла из оврага, собрав на себя все иголки и пожухлые листья. — Вот надо было снова втянуть меня в какое-то приключение?
Кот в ответ только заурчал и медленно пошёл в обратную сторону. Отряхнувшись, поспешила за ним. Путь до дома показался мне короче. Солнце уже виднелось из-за дома, я с удивлением отметила, что вокруг — лес, мой ровненький забор странно покосился, а скошенная трава росла во всём своём буйстве.
Уже на грани сна осознала — я совсем забыла, что это всё не наяву. Остаётся только порадоваться, что меня посещают такие светлые сны. На губах расплылась улыбка, а в узор тёплых воспоминаний о запахе хвои, прохладе рассветного леса и мягкой шерсти щенка вдруг вплёлся шёпот, эхом пролетевший под половицами:
— Отпусти…
*****
Я резко открыла глаза. В этот раз свой сон я помнила до мельчайших деталей, а потому без промедлений вскочила и пошла в зал. Всё вокруг выглядело размыто — забыла надеть очки. Протянув вперёд руку — на всякий случай, а то могу и врезаться — дошла до задней двери. Повернула замок — не повернулся. Подёргала ручку — дверь не открылась.
Вернулась в комнату, нацепила очки и пошла к кроссовкам. Подошва ничем не выдала мои ночные путешествия.
Тронула щёку — точно помню, как по ней хлестнула ветка. Во сне разве чувствуют боль?
Широкими шагами пошла в ванную, рассмотрела себя со всех сторон — на руке тоже должна была быть ссадина. Ни царапины.
Ладно.
Через открытую настежь дверь посмотрела на Кота. Он сидел на печи и всё это время следил за моими манипуляциями. Наши взгляды встретились, и он спрыгнул на пол, вальяжно направившись в сторону кухни.
Ладно! Душ — освежаем мозги и выкидывает из головы всякие глупости. Может, у меня психоз? Шизофрения?
Едва тёплые капли ответов не дали. Даже пятнадцать минут вниз головой пока намывала волосы — и те не помогли.
— Рмяу, — донеслось из кухни.
— Подожди! — крикнула коту, накручивая полотенце вокруг головы. — Нет, надо переставать ему отвечать. Он же не понимает всё равно…
— Рмяу-мяу-мя? — в проёме показалась голова Кота. Он окинул меня своим зелёным взглядом и — клянусь! — одобрительно пошевелил усами.
— А ну отвернись! — рявкнула. Кот фыркнул и покинул дверной проём.
Всё, с открытыми дверями я больше не купаюсь.
На кухню шла недовольная. Кот ведь и правда со странностями. Ладно, во сне — могу понять, пусть хоть заговорит, я правда не удивлюсь, но сейчас-то что?
Хотя причём здесь Кот, если это у меня крыша подтекает? Ходит себя, пушистый, не трогает никого, а я на него наговариваю.
Идиотка.
Кот увлечённо хрустел кормом, а я постаралась не думать о глупостях. Не думать не получалось, но завтрак скрашивал настроение. Сегодня я займусь подвалом! Нужную дверь я уже обнаружила на полу чулана, надо только собраться с силами, взять ведро, веником снарядиться. В общем, уборочка. У-бо-роч-ка.
Прежде, чем заняться подвалом, придирчиво изучила дом. Чисто. Странно. Решила провести следственный эксперимент и ничего не протирать сегодня. Может, это потому, что дом деревянный, пыль не собирается? В общаге каждый день приходилось намывать, особенно подоконник, а тут — даже с открытым окном на подоконнике ни песчинки. Вот что значит дом на природе! Ну, почти на природе.
В подвал спускалась со всем бесстрашием. Ну что я там увижу? Крыс да слизняков? Насчёт первых сомневаюсь — были бы, уже бы услышала сто раз, а вторые?.. Ну, после того как я насобирала их целое ведро и подкинула в кровать одной засранке… В общем, я с ними на короткой ноге.
Спустилась, поправила косынку и провела рукой по ближайшей стене. Повезло — сразу же нащупала выключатель. Щёлк — и от самой двери начали разгораться светильники.
Я огромными глазами смотрела на то, как один за другим вспыхивали всё новые лампы. Дальше и дальше, освещая просто огромное пространство.
Подвал был под всем домом. Без дополнительных комнат, коридоров или каких-то занавешенных углов. На стенах — стеллажи с банками, книгами, коробками. Я с ужасом поняла, что никто не удосужился накрыть здесь всё покрывалами, а потому мне придётся долго и упорно намывать каждую щель.
Хотя кое-что всё же было накрыто. От двери до дальней стены попарно стояли какие-то полки, накрытые белой тканью. Недолго думая, подошла к ближайшей и сняла полотно. В воздух взвилась пыль и медленно осела на стекло стеллажа.
— Как в музее…
На деревянной тумбе под квадратной стеклянной крышкой лежали гусли. Сверху прямо на них светила лампа, позволяя рассмотреть во всех подробностях. Деревянные, наверняка древние, они и правда были похожи на музейный экспонат.
Под следующим полотном на точно такой же тумбе со стеклянной крышкой лежал золотой медальон в виде солнца. Кажется, Лияна Прохоровна была коллекционером. Славяноведом-коллекционером. Интересно.
Что-то звонко упало, и я вся подскочила, схватившись за сердце. Повернувшись к источнику звука, увидела Кота. Он стоял на столе у дальней стены, приподняв одну лапку, и виновато на меня посматривал.
— Чтоб тебя, я чуть коньки не отбросила!
Подойдя к нему, подняла то, что он уронил. Какой-то зажим, кажется, держатель для колбы. Впрочем, колбы тут тоже имелись — в одном из ящиков стола. Колбы, колбочки, банки. На самом столе — спиртовка, что-то похожее на переносную плиту, котелок. Снова какие-то травы, кусочки деревяшек. Много всякой всячины.