Страница 116 из 119
— Чтобы он в свою очередь передал его Сариусу, — заканчивает Лиам. — Мы не знаем, как давно он под личиной Вэйлона. Но то, что это не он - знаем точно.
— Так вот в чем заключался его обман, — поняв все, тут же произношу я свою догадку.
— Именно, — хмуро произносит Роланд и тут же добавляет: — Поэтому нам лучше быстрее уничтожить эту штучку, — Он смотрит на хрустальное сердце с огненными прожилками, и добавляет: — пока Сариус не явился лично.
Что делать с сердцем, после того как мы найдём его - рассказал Алтон. Оказывается, они с моей...мамой несколько лет изучали легенды о нем. Поэтому сомнений в дальнейших действиях у меня не было. Правда, прежде чем что-либо предпринять, мы слышим до боли знакомый голос:
— А вот и я!
А затем появляется и сам Сариус со своей свитой.
— Виктория... или правильнее будет сказать - принцесса? — Он усмехается, глядя на меня, и его губы растягиваются в зловещей ухмылке. — С нетерпением ждал нашей новой встречи, миамор.
— Только я - нет! — гневно произношу я, сжав руки в кулаки. — Поэтому пора тебе отправиться к праотцам!
— Вика! — слышу я голос Калли и тут же ловлю брошенное мне сердце. Оно ловко приземляется в мои руки. И я чувствую его жар, словно оно живое.
— Не так быстро, дорогая — шипит мужчина и, его люди кидаются в нашу сторону.
Начинается битва.
— Действуй. Мы выиграем время, — спешно произносит Лиам, достав клинок, а затем быстро целует меня в губы.
Я чувствую, как мое сердце взлетает вверх, от переполняющих его эмоций, а затем вновь приземляется на своё место.
«Это любовь!» — кричит идиотский внутренний голос, но я тут же трясу головой, отгоняя лишние мысли.
Я должна уничтожить сердце!
Упав на колени, я быстро достаю из кармана куртки красный пузырёк со своей кровью, которую предусмотрительно взяла у себя ещё во дворце, не желая снова полосовать себя, где попало, на скорую руку. Затем достаю кинжал, подаренный Лиамом, из ботинка, и листочек лунного дерева, который, как оказалось - может уничтожить любую вещь. Однако об этом знали только члены королевской семьи. Иначе заходы на замок стали бы постоянными.
Сделав вдох-выдох, я кладу перед собой, в снег, - тасмановое сердце. Оно прекрасно, но именно в нем заключены остатки чёрной души Сариуса. И я уничтожу их, чего бы мне это ни стоило!
Открыв флакон, я выливаю его содержимое в центр сердца. Оно тут же вспыхивает и, кажется, начинает гореть ещё ярче.
Я мельком смотрю, что происходит, пытаясь уловить происходящее. И вижу, как ребята из-за всех сил борются с приспешниками Сариуса, которым сейчас занимается лично Лиам. И моё сердце, в который раз сжимается, в страхе за него.
Они, как два хищника, прожигают друг друга взглядами. А затем Лиам делает выпад, но Сариус ловко уклоняется. При этом ещё и улыбается.
В этот момент наши взгляды встречаются и, он недобро щурится. Поэтому я спешно возвращаюсь к своей мисси, желая поскорее с этим покончить.
Я сминаю лунный лист в своих ладонях и, закрыв глаза, произношу заклинание. А, когда открываю их, то в моих руках серебристый порошок. Я осыпаю им кинжал и приготовившись, пронзаю сердце насквозь. Оно взрывается яркой вспышкой, от которой я теряю на пару секунд картину происходящего, а когда вижу на месте лишь прах, расплывшись в довольной улыбке, то неожиданно слышу крик Калли:
— Нет!
Я резко оборачиваюсь и вижу, как Сариус касается груди Ториана, в области сердца. На его лице играет улыбка, а на пальцах отблески чёрной магии. Однако в какой-то момент его лицо начинают покрывать черные вены. Они, словно змеи ползут вниз, по шее, и переходят на остальные части тела.
Он с ужасом смотрит на свои руки, которые все больше опутывает чёрная паутина.
— Нет! Не может быть… Нет! Нет! — в ужасе кричит он, понимая, что это – его конец.
На его лице застывает ужас – он превращается в иссохшую мумию, а затем опадает пеплом на белый снег.
— Ториан! — в ужасе кричу я, чувствуя, как за одну секунду внутри меня все обрывается.
Паутина из леденящего душу страха и боли опутывает моё сердце. В какой-то момент мне кажется, что я больше не чувствую. Не чувствую его ровного биения и привычного такта. Не чувствую, как тяжело вздымается грудь. И, как после: делаю рваный вдох, глотая холодный воздух.
Я срываюсь на бег.
В эти, казалось бы, бесконечные минуты: я вижу, как на белоснежной рубашке, в области сердца, расползается алое пятно, которое с каждой секундой становится больше. Но он улыбается мне. Улыбается с такой теплотой и нежностью, словно все в порядке. Словно мы, как и прежде: будем рядом друг с другом. А после медленно оседает на холодную землю, которая тут же принимает его в свои объятья.
Я преодолеваю препятствия в виде сугробов и падаю рядом.
— Ториан! Очнись! Прошу тебя, не закрывай глаза! Только не закрывай… — с отчаянием молю я, чувствуя, как по щекам текут слёзы, которые так безжалостно обжигают душу.
Снег, что несколькими минутами назад казался девственно чистым, теперь обагрился кровью. Кровью, которой с каждой минутой становится только больше. Она, словно река, вышедшая из берегов, беспощадно укрывает собой все вокруг.
Судорожно прижимаю трясущиеся руки к его груди, пытаясь остановить кровь. Но ничего не выходит!
Я с ужасом понимаю, что больше не чувствую, как его грудь вздымается. Не чувствую биения сердца. Не вижу, как трепещут ресницы, и на губах растягивается привычная лукавая усмешка. Лицо кажется мертвенно-бледным. Волосы поблекли и потеряли живой иссиня черный цвет, словно запылившаяся картина.
— Вика…
— Оставь меня! — срываюсь на крик и смахиваю с плеча его руку, продолжая удерживать рану и чувствовать, как собственные руки все больше пропитываются кровью. Его кровью…
— Он умер, малышка… — неожиданно слышу надломленный и иссохший голос Кругляша, который, кажется, только что очутился здесь. Но сейчас мне все равно.
Я упрямо мотаю головой, когда слышу сожалеющий голос Лиама:
— Он умер…
Последняя слеза скатывается по щеке и падает на лицо Ториана.
Сжав с силой руки, я поднимаю голову к небу и срываюсь на крик. Кричу, что есть мочи, чувствуя, как сердце окончательно перестает биться в моей груди…
— Ториан! Ториан... Ториан! — слышу заикающийся голос подруги.
Кажется, она только что поняла, что произошло и вышла из оцепенения.
Она падает рядом с нами, не чувствуя холода, и касается его лица. Слёзы текут по ее щекам, когда из груди рвётся всхлип.
— Он не может умереть. Не может! — Она бьет кулаком по земле и снова смотрит на него. — Ториан! Прошу тебя, очнись! — Она трясёт его за рубашку, так, словно он вот-вот очнётся, но ничего не происходит, тогда она снова всхлипывает и тихим голосом говорит: — Прости меня... Я...Я люблю тебя. Слышишь? Ториан, я люблю тебя!
В этот момент я понимаю, что не могу его потерять. Мы - не можем.
Плевать на цену! Я заплачу ее, если потребуется. Но я воскрешу его. Ещё не поздно... Ещё есть время.
— Он не умрет, — утирая слезы, решительно произношу я и поднимаюсь, сглатывая комок в горле.
— Малышка, что ты задумала?
Я перевожу взгляд на Кругляша, но молчу, давая понять: «Чтобы я не задумала – вы мне не помешаете».
— Вика, — Я чувствую касание к своей ладони и оборачиваюсь. Сердце тут же бьется быстрей, хотя это казалось уже невозможно. — Ты не можешь его спасти...
— Нет, могу. И ты знаешь это...
В его глазах появляется страх. Кажется, я впервые вижу его так явно.
— Я должна попытаться. Иначе я не смогу, — только и произношу я, а затем целую его, обхватив за шею. Но на этот раз в этом поцелуе нет никакой нежности, только отчаяние, боль и страсть, сжигающая все на своём пути. А ещё прощание. Прощание, если у меня не получится продержаться.
Я отстраняюсь. Он хватает меня за руку, не желая отпускать. Однако и не останавливает в полной мере. Потому что знает: я не оступлюсь. И за это я тоже люблю его. Он уважает мои решения, несмотря на то что думает иначе.