Страница 21 из 51
На нас косились недоуменно, шептались, но помалкивали. Все же всяких тварюшек в мире водится немало. Бежит за феей, щеголяющей яркой малиновой шевелюрой, нечто страхолюдное, розовое, пузатое, крылатое, бормочет картаво под нос и корчит рожицы. Ясно, что нечисть, уж больно монструозная. Но какая-то безобидная, маленькая, несуразная и временами даже милая.
Ну не получается такое чудесатое создание воспринимать негативно. Если привыкнуть, то можно даже представить, что это просто такая жирненькая, лысая, морщинистая летающая кошка. Вроде фамильяра. Маги же чего только не повыведут себе в услужение.
Так что нас даже в кафе вдвоем пускали. И вот тут главное было уследить, чтобы горгулья не слопала ничего, содержащего орехи. Иначе — ой!
Наконец, наступил день, когда мы собрались демонстрировать столице Клайдберриса наши таланты и шедевры.
— Ты готова? — спросила я горгулью.
— Я кисивая? — сидя на попе перед зеркалом, гримасничая и растягивая задними — задними! — лапками юбочку в стороны, спросила она.
— Ты само очарование! — заверило ее зеркало.
— Тосьно-тосьно?
— Точно! — подтвердила я. — Только поаккуратнее с кружевами. Не зацепи.
Она тут же вытянула все четыре лапы перед собой и принялась изучать черные коготки.
Я повторила ее жест, но двумя руками, и всмотрелась в свой маникюр. Нужно ведь соответствовать нынешнему амплуа, поэтому ногти у меня были розовыми с перламутровыми бликами. Работа местных мастериц красоты мне нравилась.
— Хатю лозовые! — заявила моя питомица, бросив взгляд на мое отражение.
— Тебе не пойдет. Сливаться будет. Ты сама розовая.
— Хатю кисиво! — нахмурилась она. Мордочка ее, и так-то страшненькая, скукожилась еще сильнее.
— Не гримасничай, морщин много будет. Золотые хочешь? — миролюбиво спросила я.
— Хатю! Зёлата! Побойсе!
— Не побольше, а ровно столько, сколько нужно на каждый пальчик. Ты же не планируешь выглядеть как чучело с фонтана на центральной площади?
— Неть! Тама длакон! Не сюсело!
Мне стоило большого труда не рассмеяться. То самое «не сюсело» произвело на нас обеих неизгладимое впечатление. Здоровенная зубастая когтистая крылатая тварь насыщенного золотого цвета извергала из пасти в городской фонтан целый водопад.
Предполагалось, что это дракон. На мой же взгляд, настоящего дракона в этой ипостаси скульптор никогда не видел. Что довольно странно, неужели не мог найти себе модель или хотя бы просто посмотреть иллюстрации? Либо же автор был ну очень творческой натурой. На всю голову. Искаженные пропорции, странные формы... Не удивлюсь, если драконы его и сожрали за такое-то творение. Образно говоря, конечно, ведь они не едят разумных. Это законопослушные граждане нашего мира, просто обладающие двумя формами.
Жители Берриуса хоть и посмеивались над чудаковатой кривой жутью, но гордились ею. Как ни крути, а городская достопримечательность. Блестящая, монументальная, сияющая на солнце так, что глазам больно.
— Ну что? Мы — красавицы, мы — модные девчонки, мы готовы покорять этот мир.
— Неть! Голедь. Миль бойсей, нам нинадя.
— Что? А! Город. Ну, тоже верно. Зачем нам целый большой мир? Начнем с покорения города, потом страны, а дальше...
— Неть! Нихатю.
Я рассмеялась. Нет в нечисти честолюбия и умения строить грандиозные планы. Но это и неплохо.
— Идем!
И мы пошли.
Коротенькая дорожка от крыльца до калитки. Ветерок шевельнул розовые кусты, в нашу сторону качнулись все цветки, словно любопытные кумушки дружно головы повернули, и обдало волной яркого аромата. Прелесть, а не розы!
Ну, что могу сказать?
Мы произвели фурор. В целом-то мы уже примелькались. Но одно дело, когда идет фея с ярко-розовыми волосами и ведет на поводке нежно-розовую нечисть.
А совсем другое, когда они обе, и фея, и нечисть, одеты в практически одинаковые платья. Причем платья красивые, из хорошей ткани, с изящными кружевами по вырезу и манжетам. Учитывая климат, эти платья имели короткие пышные рукава-фонарики. У феи на шее из выреза выглядывает золотая цепочка с кулоном. У нарядной крылатой нечисти — ошейник с камушками и подвеской.
Более того, у обеих модниц еще и шляпки! И если девушка прикрепила свою шляпными булавками, то у прихорошившейся монструозины в головном уборе были прорезаны дырки для торчащих вверх ушей, а под челюстью аккуратным бантиком завязана кружевная тесемка.
Мы старались произвести впечатление. И нам это удалось.
— Ах, какая прелесть! — воскликнула молоденькая риата, сидящая за соседним столиком кафе. — Матушка, взгляни же! Давай нашу Дзуэ́ллу тоже нарядим? Это так очаровательно!
Ее спутница поднесла к лицу лорнет, осмотрела нас и улыбнулась.
— Как мило! Ты права, дорогая. Нужно непременно узнать, где эти милые девушки пошили такие созвучные наряды.
Я делала вид, будто не слышу разговоров и фраз в наш адрес. А неслись они со всех сторон. И когда мы шли по улицам, и когда сидели и пили горячий шоколад с нежнейшим тортом со взбитыми сливками, как сейчас. Когда я шла в кафе с горгульей, мне тоже приходилось отказываться от орехов, чтобы не вводить ее в искушение.
Когда мы почти покончили с десертом, сидящая по соседству публика сочла возможным нарушить наше уединение.
Сначала к нам подослали подавальщицу с визитными карточками, интересуясь, не соблаговолим ли мы ответить на пару вопросов. Поскольку моей целью было как раз ответить на все возможные вопросы, то, конечно же, я была согласна. Более того, у меня с собой имелись и свои визитные карточки. С тем же рисунком и надписью, что и на вывеске: фея с волшебной палочкой и топором. Только тут я еще добавила свое имя и адрес указала.
Клиентуру нужно набирать. Пора!
В основном все прошло мило. Пообщались. Поговорили.
Неприятный маленький инцидент случился, только когда за одной риатой зашел ее супруг, упитанный немолодой мужчина с объемным животом, красным лицом и одышкой. Он явно был в плохом настроении, если судить по выражению лица, и мечтал поскорее оказаться где-то дома и отобедать в прохладе, поскольку на улице сегодня душно. О чем с порога и сообщил. Но тут, к его досаде, щебечущая молодая жена, причем щебечет о каких-то платьях, рюшах и юбочке для Жу́жи.
Эта самая Жужа, славная белая болонка, весело скалилась и помахивала хвостиком, сидя под столом.
— Какие юбочки? Какие кружева? — утерев пот со лба, проворчал риат. — Ты совсем с ума сошла с этой своей шавкой.
— Милый, ну зачем ты так? — не обратила внимания на его грубость жена. — Взгляни же, это так очаровательно! Я тоже хочу, чтобы мы с Жужей выходили на прогулку в похожих нарядах.
— Две болонки... — едва слышно пробормотал мужчина и перевел взгляд на нас.
Первой он увидел горгулью, которая как раз в этот момент засовывала в рот пирожное.
Они встретились взглядами: мужчина, мечтающий об обеде, и обряженная в платьице лысая горгулья, обожающая вкусняшки и почти целиком засунувшая в рот эклер, политый шоколадной глазурью.
— Это что еще за мерзость?! — оторопел супруг владелицы Жужи.
— Почему это «мерзость»? — обиделась я за свою питомицу. — Я бы попросила выбирать выражения, уважаемый риат.
— Боги! Гадость-то какая! — осенил тот себя крестом и передернулся.
Тут до него дошло, кто владелица этого существа, а он так бестактно обсуждает ее питомицу. «Существо» тем временем засунуло в пасть пирожное целиком. Чавкая прожевало, проглотило и вытерло лапы о подол нового платья.
— Ты с ума сошла?! — возмутилась я, шикнув на нее. Портит мне выставочный экземпляр. Пришлось быстро скастовать заклинание чистки и удалить пятна от шоколада.
— Прошу прощения, риата фея, — попытался сгладить свою грубость мужчина, не слушая жену, которая что-то ему возмущенно шептала. — Но ваш питомец... Это как-то...