КЖД V

— Сейчас нас наверно распределят по работам. Разделимся, — шепнул Кальдур. — Не высовывайся и делай говорят. Сначала осмотрись, потом говори. Нужно найти людей, которые хотят выйти отсюда и уже не боятся заплатить за это цену. Таких как мы. И будь осторожна — не наткнись на предателей. Они могут выглядеть как обычные пленники, а не как те прилизанные ублюдки, которые нас уже покинули.

— Поняла, — шепнула Розари.

Её подозвали первой. Темник с явным негодованием оглядел худущую как щепку работницу, несколько раз выругался, кивнул писарю, отдал короткий приказ, и спустя несколько мгновений Розари увлекли за собой носильщики. Их работой была переноска небольших кувшинов с водой, и всё они были женщинами, больными или стариками. Розари с каменным лицом подхватила один из кувшинов и, слушая в пол уха объяснение её задач от одного из невольников, пошла куда-то выше на уровень.

Когда настала очередь Кальдура, он вышел вперёд. Охранник оглядел его уже куда более милостиво, тут же понял, что Кальдур ещё "свежее мясо", не утомлён пытками, неплохо выглядит или успел уже передохнуть где-то на работах полегче. Махнул рукой и подозвал ещё одного заключённого, крепкого, покрытого шрамами и пылью, мужчину средних лет, одетого в лохмотья.

— Ты! — охранник ткнул Кальдура. — Молот!

Кальдур подошёл, взял с земли предложенный инструмент, и его тут же забрал назначенный подлетевший и оттолкнувший его "напарник". Кальдур на него не обиделся, он тоже намеривался вести себя тихо и не высовываться. Даже как-то судорожно, но со знанием дела, он вильнул в сторону, шагов на двадцать, и прежде чем недовольный охранник окликнул его, выбрал и подтащил из кучи крепкие носилки из толстых досок. Кинул туда молот, кирку, поставил небольшой бочонок с плескавшейся внутри мутной водой, взял из рук охранника толстую свечку, и горсть грубо отёсанных деревянных клиньев разного размера.

Подошёл к одной стороне носилок и бросил на Кальдура тяжёлый взгляд, приглашая присоединится. Кальдур подчинился, и они начали свой долгий путь по спуску вниз. За огромной расщелиной, ведущей на поверхность, в хаотичном порядке располагались широкие пещеры с высокими сводами, под которые бы легко залез монодон. Они вряд ли были делом рук человека, и кончались достаточно быстро. Уже в конце прохода вниз, там же где камня касался человек, гроты начинали делиться на кривые, косые "этажи", снова напомнившие Кальдуру муравейник. В стенах образовались дыры, ведущие в тоннели, высота и ширина которых едва ли составляла метр, которые одинаково заканчивались короткими коридорчиками и деревянной вертикальной лестницей, ведущей в проём вниз, в бесконечные штольни. По этим лестницам то и дело поднимались рабочие, неся на спинах тяжёлые мешки. Чуть выше по склону располагались небольшие надстроенные люки из уже посеревшего и рассохшегося дерева, служившие то ли вентиляцией, то ли дополнительными входами. Десятки и сотни ламп, подвешенных под потолок, и тысячи свечей, расставленных кучками освещали всё это "великолепие", но совершенно не помогали разогнать царившую тут полутьму.

Пленник, которого поставили с Кальдуром, провёл тут немало времени. Он легко ориентировался, шёл спиной вперёд и маневрировал носилками и легко принимал их после спуска по лестнице, ни разу не уронив содержимое.

— Я Кальдур. Меня только перевели сюда. На поверхности заставляли работать. У клеток.

Попытка завязать разговор провалилась. Пленник даже не посмотрел на него, он всё ещё был немного на нервах и что-то выглядывал в лабиринте дыр и проходов. Они оба изрядно вспотели и дышали тяжёло, хотя по сути ещё даже не начали работать. Они успели спуститься раз десять по подсчётам Кальдур, а вот количество поворотов тоннелей направо и налево от не запомнил и на треть. Вскоре, в одном из относительно широких коридорчиков, соединявших между собой штольни, напарник резко снизил темп и уже спокойно подошёл к цели их путешествия.

Они встретили одного из тех, кто уже работал на темников. Он был в относительно чистой и целой одежде, не покрыт налётом пыли и грязи, куда более свеж и бодр, чем все кого они встречали в тоннелях. Они перекинулись с напарником Кальдура парой непонятных терминов и фраз, чистенький что-то мазанул пером в своей бумажке и ткнул пальцем куда-то в глубину тоннелей. Напарник Кальдура с видимым облегчением вздохнул и пошёл вперёд уже медленнее.

Наконец, он нашёл нужное место в тупике и подальше от остальных бригад, бросил носилки на землю, выгрузил из них всё, схватил кирку, присел на колени и пополз в боковое ответвление. Вскоре оттуда донеслось ритмичное клацанье металла о камень. Кальдур почувствовал себя неловко, не понимая, что делать, поднял с земли молот, взвалил его на плечо, поморщился, припомнив одного из Наиров, присел на корточки и застыл, пытаясь рассмотреть, чем занят его товарищ по несчастью.

Тот лежал на боку, прижав кирку к груди, и в этом узком пространстве короткими движениями и с удивительной ловкостью выкалывал из стены один камень за другим.

— Выгребай! — вдруг подал голос напарник, и оттолкнул к ногам Кальдура один из булыжников. — Дроби эти камни на маленькие. Размером не больше ладони. И набивай ими носилки. Как носилки будут полными с горкой — позовёшь меня. Усёк?

— Да.

Кальдур поудобнее перехватил молот и ударил по булыжнику. Тот звякнул, пошёл трещиной, но не раскололся. Тогда Кальдур ударил сильнее, и руда поддалась. Он немного нахмурился, успев подумать о том, что камень не такой уж и крепкий, и тут же ему под ноги подтолкнули ещё десяток таких же.

Вскоре Кальдур вспотел куда сильнее, а неровное и неполированное древко молота начало рвать кожу на его пальцах. Руки отвыкли от таких инструментов, и теперь, если бы он остался в этих тоннелях, не раз бы ободрал ладони до мяса, прежде чем они стали действительно прочными и покрытыми толстой шкурой.

В короткие перерывы он только и успевал оглядываться и утирать пот со лба, которые нещадно заливал ему глаза и оставлял на губах не особо приятный солёный привкус. Он прислушался и попытался посчитать сколько ещё тут работает людей, дошёл до пятого десятка и плюнул на это дело. Скорее всего тут заперты тысячи человек. И это только один рудник в основании горы Ногх, сколько тут таких мест может быть ещё?

В ноги ему снова ударили камни, он собрался ударить молотом, но вдруг увидел, что носилки полны.

— Всё. С горкой, — отрапортовал Кальдур.

Его напарник тут же вылез из дыры, весь покрытый пылью и крошкой, положил кирку на носилки сверху и взглядом показал, чтоб Кальдур так же поступил и с молотом. Комментариев не потребовалось, Кальдур понял и так. Хороший инструмент могут украсть. Даже если люди вокруг не предатели — это не значит что они не хотят выжить и не готовы ради этого на всё что угодно.

Кальдур поднял носилки со своей стороны, и они пошли в обратный путь

— Почему они работают в цепях? — бросил Кальдур, не надеясь на ответ и увидев несчастных, которые работали прибитыми к стене.

— Потому что сделали что-то, что им не понравилось, — ответил напарник, многозначительно посмотрев на Кальдура. — Это начало их конца. Кандалы тяжёлые и ещё больше мешают работать в узком пространстве. Они не смогут добывать столько, сколько нужно, их паёк снизят, они начнут слабеть, заболеют, начнут терять вес, зубы, кости их станут хрупкими и настанет день, когда они уже не смогут работать, и в итоге...

— Лучше бы темники просто зарезали их сразу.

— Да. Лучше. Но если не хочешь кончить так — или бросайся горлом на кирку, либо завали своё хлебало и работай. Только так выживешь.

Кальдур кивнул и тоже посмотрел на товарища по несчастью с подозрением. Он всё-таки не со всем то, что искал Кальдур в плане человеческих качеств. Настолько не то, что он скорее всего бы подал сигнал темникам, если бы Кальдур осмелился бросить свой пост и пойти по тоннелям искать кого получше и говорить с людьми.