Страница 2 из 39
— Евгений Дмитриевич, вы что-то хотели? — она на меня с нескрываемым интересом пялится, видно, что я ей очень даже симпатичен. Только вот вряд ли ее устроит секс на кушетке в кабинете по необходимости. А отношения мне пока не нужны — я слишком долгое время был женат на работе и сейчас, найдя место поспокойнее, хочу хотя бы немного отдохнуть, прежде чем нырять в поток бесконечных цветов-свиданий-домой провожаний.
— Да, Олесь. Скажи, — наклоняюсь ближе, в нос бьет сладкий парфюм администратора, и я морщусь. Слишком ванильно, — кто эта женщина, что зашла с минуту назад.
Олеся вздыхает слишком разочарованно, даже я чувствую, что вопрос ей не понравился. Девушка отстраняется, поправляет халат и обиженно выдает:
— Это Кристина Борисовна, она занимается всеми финансовыми вопросами и находит нам клиентов. В общем, неформальный директор.
Ну пиздец. Встрял так встрял. Но время назад не откатить, да я и не хочу. Могла бы как директор нормально со мной поговорить, а не строить королевну, к которой на аудиенцию случайно попал смерд. Неясным остается только одно, поэтому я продолжаю мучить недовольную Олесю вопросами:
— Борисовна?
— Ну да, она дочка нашего Борис Иваныча, — пожимает плечами, будто это очевидный факт, который знают все, кроме меня. — Она просто в отпуске была, пока вас на работу принимали, поэтому вы ее и не видели раньше.
— Ясно. Спасибо, Олесь, с меня шоколадка за информацию, — подмигиваю, вспоминая, что вчера всем врачам довольный новой грудью муж подарил по символическому презенту: коньяк, конфеты и конверты с приятной суммой. Сладкое я не ем, домой нести некому, так что лучше передарить. И девчонке будет приятно, и мне особых хлопот не доставит.
Кабинет ее, полагаю, находится где-то совсем рядом с директорским, так что петлять долго не приходится. По пути закидываю куртку в свой кабинет и мою руки. Подхожу к двери тихо, так что могу расслышать, как она кого-то отчитывает. Либо в кабинете кто-то очень молчаливый и испуганный, либо она болтает по телефону.
Стучу и только сейчас думаю, что надо было выбрать стратегию поведения и придерживаться четкой линии, чтобы не оказаться под каблуком с первого дня знакомства. Но у меня всегда план один «Похер — прорвемся». Не думаю, что она продолжит собачиться со мной. Ну объявит выговор, так у нас правил никаких нет. Прессовать меня невыгодно — толковых анестезиологов с руками и ногами отрывают, мне еще Иваныч приплату солидную делает, чтобы я не срулил в клинику перспективнее. Поэтому ей придется со мной мириться, если не хочет потом папе объяснять, какая кошка между нами пробежала. Хотя там скорее сука красивая пронеслась, облаяв.
— Войдите, — наконец слышу и открываю дверь. У меня еще пять минут в запасе. Думаю, их нам и хватит, чтобы все решить. — А, это вы, — она закатывает глаза, а потом смотрит на часы. Головой недовольно качает, но жестом приглашает меня сесть. Кабинет у нее типично женский — куча бумажечек и причудливых ручек, везде стикеры и заметки. Только ежедневник простой кожаный, зато красный, прямо в тон машине и ногтям, которые я за перчатками сразу не заметил. — Я перезвоню, Эдик, сотрудник пришел, — бросает и, не дожидаясь ответа, отбивает звонок.
Наблюдаю за ней с интересом. Она какая-то дерганая слишком для той, кто только из отпуска вернулся. Смотрит с вызовом. Ждет, что я начну разговор и дам ей преимущество и повод поглумиться? Ну нет, я ей понадобился, пусть первая и говорит. Сажусь удобнее в кресле и сцепляю руки на животе в замок. Приподнимаю одну бровь в немом вопросе и отвечаю на ее взгляд спокойствием. Кристина (отчество никак к ней не приклеивается в моей голове) морщит нос и кусает свои красивые губы, не боясь лишиться красной помады. Этот цвет ей, кстати, идет. Не вульгарный, а дерзкий. Она сама вся колючая и уверенная. Ошибся я с первого взгляда — передо мной бизнес-леди, а не избалованная девица.
— Думаю, Евгений Дмитриевич, стоит прояснить вам правила нашей клиники, — начинает снисходительно, не дождавшись от меня реакции. — Мой отец… Борис Иванович хороший специалист и отличный руководитель, но нам важно не только хорошо делать свою работу. Имидж — составляющая крайне важная в нашем деле. И курить на виду у клиентов, а потом приходить к ним в кабинет с улыбкой неэтично.
Я слушаю все это с усмешкой. Она со мной как с дебилом общается. Вроде и толковые вещи говорит, но при этом все так наивно, что мне хочется подняться, покрутить у виска пальцем и свалить подальше от ее кабинета. Кристина хочет сказать что-то еще, но я не даю, заговариваю раньше:
— Вы бы тогда сделали нормальную курилку для персонала. Со стороны служебки нормально не выйти. Там здоровенная лужа, которая, наверное, превратилась в мини-каток. А вы предлагаете туда сотрудников гнать.
— Может, вам еще скамейку и кофейный автомат там поставить? — бесится, ногтями в кожу ежедневника впивается, но выражение лица убийственно спокойное.
— А можно? — борзею, хотя надо бы заткнуться и не провоцировать руководство. Но о моем скверном характере знают многие. Не умею вовремя останавливаться, всегда до конца иду.
— Вы невозможно наглый, Евгений Дмитриевич. — А вы стерва, Кристина Борисовна. Еще очевидными фактами обменяемся или начнем уже сотрудничать? — поднимаюсь, потому что она взглядом так меня сверлит, что к полу пригвоздит и каблуками по голове пройдется. А у нее там шпильки наверняка, если она, конечно, переобувается на работе. Я смотрю сверху вниз, не давлю, скорее, проверяю, как среагирует на потерю контроля, но она не жалеет, с любопытством изучает, ждет следующего шага. Руками в стол упираюсь и наклоняюсь, чтобы быть ближе. — Давайте так: вы оборудуете курилку. Мне не принципиально, какой она будет. Лишь бы козырек, урна и чистый путь до нее, а я пару дней потерплю и дымить на входе не буду.
Она молчит. Наверняка предложение обдумывает. Уже смакую вкус победы, она вместе с адреналином расходится по телу. Кристина улыбается, я тоже губы растягиваю, понимая, что мы на верном пути. Да, коса хоть и дерзкая, а на камень все равно нашла. Но она в очередной раз меня поражает, потому что смеется громко и так душевно, что я впадаю в ступор, не понимая, чем ее так развеселил.
Любуюсь рядом ровных зубов, она ладонь к груди прикладывает, и я мельком оцениваю форму, гадая, настоящие или папа постарался для дочки. Кристина смахивает слезы в уголках глаз, смотрит, не осталась ли на пальцах косметика, и, посмеиваясь, качает головой.
— Нет. Не буду я ничего оборудовать. Свободные деньги лучше потратить на обустройство клиники, а не пагубные привычки сотрудников, работающих тут без году неделя.
— Значит, не хотите дружить? — прищуриваюсь. Курю я не один в клинике, но остальные либо терпят лужи и грязь у служебного, либо ограничиваются одной сигаретой во время обеда, когда идут в столовую.
— Я же стерва, Евгений Дмитриевич, — губы кривит и берет ручку, вертит ее в пальцах задумчиво. Да, перегнул, надо было как-то обойти, сгладить, что ли, а не напролом переть и правду-матку рубить. — С такими не дружат. Их боятся и обходят десятой дорогой, чтобы со свету не сжили.
Так и хочется сказать, что еще с такими делают, но я прикусываю язык. Хватит уже перебрасываться оскорблениями, даже если они правдивые. Надо прийти хотя бы к холодному миру, иначе мы так и продолжим кусаться.
Последняя мысль неуместно будоражит, и я смотрю на Кристину уже с совершенно другой стороны. Она точно красивая, а еще дерзкая и дикая — такие как живые мишени для хищников с толстыми кошельками. С последним я пролетаю почти сразу, дорогие леди мне не по карману, у меня из богатства только апломб неебических размеров. Хотя и машина с квартирой имеются. И дом за городом к старости дострою и свалю туда жить. Теперь с деньгами посвободнее будет, дело быстрее пойдет.
— Воевать будем? — спрашиваю с вызовом. Не уверен, что к вопросу не примешивается флирт. Таких женщин у меня никогда не было. Я-то себя трезво оцениваю и выше головы не прыгаю. Для подобных Кристине я сойду только в качестве случайного опыта. А еще в качестве внезапной страсти, которую придется скрывать от мужа. Но рядом Крис в голове что-то щелкает и переключается. Я пока не знаю, что именно, но то, что ничего хорошего ждать не придется, осознаю явно.