Страница 35 из 158
– Полагаете, она умерла по ошибке?
Констебль Саймон вскинул голову.
– Почему вы так решили?
– Это комната миссис Чендлер, – отозвался молодой человек, и по его тону было понятно, что вопрос констебля кажется ему до странности неуместным, – и потому вполне логично предположить, что именно она и должна была стать жертвой преступления. Ее не оказалось в комнате по чистой случайности...
Эдмунд Чендлер осведомился:
– А мы уверены, что это было именно преступление? Быть может, мисс... Ховард, – запнулся он на секунду, – стало вдруг плохо, она распахнула окно, чтобы вдохнуть свежего воздуха, упала и... умерла. Я не знаю... Разве нельзя допустить чего-то подобного? Это вероятнее, чем подозревать самое худшее.
– Под самым худшим вы подразумеваете, должно быть, убийцу в доме? – не без сарказма отозвался констебль Саймон, и юноша вскинулся:
– Убийца мог быть не в самом доме! Разве распахнутое окно не свидетельствует о том, что преступник пробрался в дом именно через него и ушел тем же путем...
– Так теперь вы все-таки допускаете наличие некоего злоумышленника, не так ли?
– Я лишь допускаю наличие ошибки, – вспыхнул молодой человек. – Мы не можем полагаться на наши беспочвенные предположения...
– Так давайте развеем всякие сомнения и разберемся в причинах смерти этой женщины, – констебль посмотрел на юношу с вызовом, слегка заретушеванным легким изгибом насмешливых губ. – Вы, если не ошибаюсь, учитесь на медицинском и, полагаю, вполне способны произвести поверхностный осмотр данного тела.
У Эдмунда Чендлера дрогнула верхняя губа.
– Данное тело, – повторил он с особым акцентом, – не просто мертвое нечто, констебль. Еще этой ночью оно было живым человеком!
Укор, впрочем, не произвел на мужчину должного впечатления: он только пожал плечами и, приблизившись к покойнице, задумчиво произнес:
– И кто-то не менее живой лишил ее этой жизни: я ставлю на Джеффри Пирса, а вы, господа?
– Полагаете, ему удалось каким-то образом пробраться в дом незамеченным? – поинтересовался Чарльз Баррет. – А это окно, – он указал на запертую теперь створку, – в трех ярдах от земли... Даже если предположить бегство преступника именно через него, то и вероятность переломанных в момент падения ног тоже весьма велика. С этой стороны дома нет ни шпалера, могущего поспособствовать его спуску, ни чего-то другого, подобного этому.
– А искать на снегу возможные следы – абсолютно бессмысленное занятие из-за метели, – подытожил слова молодого человека констебль Саймон.
Они немного помолчали, обдумывая каждый свое, а потом констебль снова глянул в сторону Эдмунда Чендлера.
– Так что же, молодой человек, – поинтересовался он, – вы осмотрите покойницу или мне придется сделать это самому?
Юноше очень хотелось отказаться – весь его вид так и кричал о желании скорейшего бегства – однако невозмутимость его университетского товарища не позволяла ему поступить столь малодушно, и он нехотя отступил от двери, продвигаясь в сторону трупа.
Мистер Баррет последовал за ним...
– Боже, она такая холодная, – дрогнувшим голосом констатировал молодой человек, едва коснувшись лица покойницы. Его пальцы отдернулись, словно от ядовитого аспида...
И тогда его друг произнес:
– Мертва менее четырех часов, я полагаю: низкая температура могла поспособствовать более скорому процессу окоченения. Вот, посмотрите, – он приподнял свесившуюся со спинки стула безжизненную руку и слегка подвигал ею. – Умеренное окоченение, плохо выраженное в виду слабо развитой мускулатуры тела.
Констебль Саймон не без удивления воззрился на говорившего.
– Вы тоже медик? – полюбопытствовал он, и молодой человек снисходительно улыбнулся:
– Скорее будущий прокурор. Одно другому не мешает, как вы понимаете...
Тот явно не понимал, что и выразил прицельным прищуром своих ярко-зеленых глаз.
– Полагаете, я похож на Джеффри Пирса, констебль? – усмехнулся молодой человек.
– Полагаю, – отозвался тот, – что как для будущего прокурора, вы слишком много знаете про трупное окоченение и другие малоприятные вещи.
Чарльз Баррет наградил собеседника еще одной вежливой полуулыбкой.
– Я собираюсь стать хорошим прокурором, констебль, – произнес он, делая то, на что так и не решился его приятель: приступая к более доскональному осмотру мертвой женщины.
Через несколько минут, в течение которых в комнате царила полнейшая тишина, молодой человек коснулся головы женщины и слегка отвел ее в сторону, замерев на секунду.
– Смотрите.
Констебль Саймон подался вперед и поглядел на темно-фиолетовые отметины на шее покойницы.
– Следы от пальцев? – предположил он.
– Ничего другого мне просто в голову не приходит, – произнес Баррет и кликнул товарища: – Эдмунд, не мог бы ты тоже взглянуть на эти пятна и сказать, что ты о них думаешь.
Юноша, ставший еще на тон бледнее, неловко приблизился и, старательно отводя глаза от лица покойницы, пролепетал:
– Я не могу, Чарльз. Я... я просто не могу. – Потом рука его дернулась, коснувшись рассыпавшихся волос женщины, и те, неожиданно отделившись от тела, всей своей массой упали прямо к его ногам.
Эдмунд Чендлер вскрикнул, отскочил в сторону и с ужасом воззрился на парик мертвой гувернантки, продолжающий лежать на полу безобразной растрепанной копной.
– Так-так-так, – поцокал языком констебль Саймон, первым пришедший в себя от удивления. – А это уже интересно! – он наклонился и приподнял парик кончиками своих пальцев. – И что вы на это скажете, господа?
Впрочем, Эдмунд Чендер глядел скорее на саму покойницу, нежели на парик, демонстрируемый бесстрашным констеблем: с тем же рвением, с которым он прежде отводил от нее глаза, теперь он словно не мог перестать глядеть на нее.
– На самом деле она блондинка, – пролепетал молодой человек, рассмотревший под стягивающей настоящие волосы женщины сеткой, их истинный, природный цвет.
– Так и есть, – мистер Саймон выпустил копну белокурых волос, и те рассыпались по спине умершей. Блестящие и красивые. Мужчина пропустил длинную золотистую прядь между пальцев и задал вполне резонный вопрос: – Зачем прятать подобную красоту? – И в глубоком раздумье: – Разве что у человека была веская причина делать это. Какая? – он окинул молодых людей одним из бесконечного множества взглядов в своем арсенале.
– Мисс Ховард не хотела быть узнанной? – предположил Чарльз Баррет.
И Нил Саймон выстрелил ответным:
– А вы ее знали, мистер Баррет?
Тот покачал головой:
– Я впервые в этом доме, констебль. Не думаю, что мисс Ховард устроила этот маскарад только ради меня...
Взгляд блюстителя закона автоматически переместился в сторону Эдмунда Чендлера.
– Вам знакома эта женщина? – спросил он у него.
Тот покачал головой.
– Впервые... вижу ее, констебль.
Его словам не доставало убедительности, но парень был так перепуган случившимся преступлением, что это вполне можно было списать на нервы, и констебль, еще пару секунд посверлив его пристальным взглядом, отвел-таки глаза в сторону.
– То есть, – резюмировал он, – мисс Ховард – если она, действительно мисс Ховард, – посчитал нужным добавить он, – была убита путем удушения где-то между часов и двумя часами ночи, убита, возможно, по ошибке... хотя наличие парика вносит новые коррективы, как бы мы того ни хотели. И все это приводит нас к тому, что...
– … Нам бы не помешало обыскать комнату данной леди, – закончил за констебля Чарльз Баррет авторитетным тоном.
Мужчина поскреб свой небритый подбородок и утвердительно кивнул.
– Полагаю, именно это нам и стоит сделать в первую очередь, – сказал он, незамедлительно направляясь в комнату покойной.
Комната мисс Ховард располагалась рядом с учебным классом, и мужчины слегка замялись на пороге, как бы не решаясь войти в нее без спросу. Без дозволения хозяйки, которая, увы, больше не способна была им его дать...