Турнир четырёх стихий

Взгляды присутствующих, в том числе и императора, обращены на меня. Но мой взгляд целиком и полностью направлен на тело Лукаса. Поэтому, когда я делаю шаги, желая снова оказаться рядом с ним, все вокруг покорно расступаются.

Ветер по-прежнему завывает, словно живой. Мне кажется я слышу его колыбельную — тихую и успокаивающую.

Я падаю на колени, а затем склоняюсь над парнем. Осторожно касаюсь его лица, прохожусь пальцами по линии скул, сдерживая рвущуюся наружу ярость, способную смести здесь все и устроить настоящий хаос. Но…

Здесь слишком много невиновных. Слишком много невинных душ…

Моя рука доходит до груди и замирает в области сердца.

— Я найду выход. Слышишь? Обещаю…

В этот момент я чувствую чью-ту руку на моем плече. Взгляд тут же цепляется за мужчину.

Он хмурится, но даже без слов я понимаю его — он поддерживает меня, он со мной. Правда не успеваю что-либо сказать императору, со стороны людей слышатся шепотки:

— Смотрите…

Спешно оборачиваюсь и замираю, не в силах пошевелиться.

Тело Лукаса поднимается от земли. Его коже сияет, словно лучи солнца освещают её изнутри. Невообразимая красота, заставляющая щурить глаза и затаить дыхание.

Страх в очередной раз проносится на задворках сознания, когда его стихии вырываются наружу и вращаются друг за другом по кругу.

Огонь. Вода. Земля. Воздух.

А затем…

Появляется пятый элемент, в виде золотой, искрящейся нити, сплетающей воедино все четыре стихии.

— Что это…

Со стороны все больше перешёптываний, догадок и предположений, сбивающих меня с толку.

Люди охвачены ужасом, но и не меньшим предвкушением, желая узнать нечто удивительное.

Все пять элементов тем временем становятся одним целым. Яркий столб света ударяет в небо, а затем разносится едва различимым свечением на множество миль вперёд.

Все резко прекращается. Тело Лукаса снова возвращается на прежнее место.

Мы с императором срываемся с места. А, когда я оказываюсь рядом с Лукасом — его глаза открываются.

— Я же говорил. От меня не так-то просто избавиться. — Его губы озаряет шальная улыбка.

Сердце в моей груди болезненно вздрагивает, а затем снова оживает.

Глава 36.

Лукас

Я наконец поднимаюсь на ноги, перестав валяться на холодной земле, и порывисто заключаю девушку в свои объятья. Жадно вдыхаю ее аромат, пытаясь насытить им легкие и почувствовать, как сладостно кружится голова.

Она здесь.

Она рядом.

Она в моих объятьях.

Я снова могу её чувствовать, касаться и понимать, что это самая настоящая реальность. Что она — моя.

Её руки так сильно цепляются за мои плечи, что в какой-то момент я усмехаюсь.

— Детка, если ты не ослабишь хватку — я вряд ли снова смогу дышать.

Слышу её тяжелый, а затем расслабленный вздох.

Она послушно ослабляет свою хватку, но, что удивительно — не отстраняется от меня, не убегает и даже не даёт пощёчину. Поэтому я с интересом заглядываю ей в глаза. Но улыбка, растянувшаяся на моих губах, меркнет. Потому что я вижу какую боль ей пришлось пережить в эти бесконечные мгновения. Снова.

Едва касаюсь пальцами её подбородка и приподнимаю его, чтобы она полностью сфокусировалась на мне и вняла моим словам.

— Все хорошо.

Кейла растеряно моргает, едва сглатывает, а затем по её щеке все-таки скатывается слеза, когда на выдохе она произносит: «Ты жив» и снова душит меня в своих объятьях.

— Почему у меня такое ощущение, что я был мертвым не пару минут, а пару столетий? — усмехаюсь, поражаясь столь чувственному проявлению эмоций у этой девушки. И, честно говоря, такой мне хочется защищать её и укрывать в своих объятьях от всего мира ещё больше.

Неужели Уинстон оказался прав, и все это время Кейла действительно умело прятала маленькую девочку внутри себя?..

Отгоняю все эти мысли прочь. Потому что сейчас все это неважно.

Я люблю её. Люблю, несмотря ни на что. А значит все остальное ненужная мишура.

— Я, конечно, все понимаю, ребята. Но, кхм, ещё немного и моя племянница превратится в ледяную статую. Кейла…

Мистер Мейлоу переводит настойчивый взгляд на меня, явно намекая на что-то вроде: «Ну раз уж взял шефство над этой несносной девчонкой, то будь добр заботиться о ней!»

Я делаю лёгкий кивок, слегка отстраняю от себя девушку, чувствуя, что мне уже не хватает её тепла. И, не глядя на людей, с интересом взирающих на меня, создаю портал.

Кейла переводит недовольный взгляд на меня и упирает руки в бока. Правда тут же морщится и лишь сейчас я замечаю её окровавленный бок.

— Какого черта?! — злостно шиплю на девушку, под недоуменным взглядом её дяди и своего отца.

Кстати говоря о последнем — я старался лишний раз не думать, боясь даже предположить все, что он может мне высказать по поводу случившегося и вообще…

— Почему ты не сказала, что ранена?!

А вот и мистер Мейлоу включился в игру под названием «Порка упрямой девчонки».

— Ерунда. Со мной все в порядке, — тут же отмахивается она, но при этом голос едва подрагивает.

Я незамедлительно накладываю заклинание, способное остановить кровотечение. При этом только сейчас замечаю, что она едва ли стоит на ногах. И от этого злость во мне вспыхивает с новой силой. Поэтому уже в следующую секунду я перестраиваю портал на дворец и киваю Мейлоу в его сторону.

— Но…

— Я приду, как только со всем разберусь. Обещаю.

Она сердито поджимает губы, заставляя меня лишь улыбнуться. Но вместо очередных споров, она разворачивается и под сопровождением своего дяди входит в портал.

Секунда — и они исчезают.

Я облегченно выдыхаю, зная, что сейчас ей займутся специалисты и окажут всю необходимую помощь. Все же я не целитель. Правда не успеваю толком расслабиться, слышу:

— Сын…

Тяжело вздыхаю и оборачиваюсь к отцу. Правда он совершенно удивляет меня, когда заключает в крепкие объятья. Такого…общения между нами не было уже очень давно. Наверное с тех пор, как мне исполнилось десять — я перестал играть примерного сына и начал делать то, что мне взбредёт в голову, следуя своим собственным убеждениям. Правда никто не говорил, что при этом я не делал ошибок, но… Это уже другая история.

Мельком замечаю, что кроме нас двоих здесь уже никого нет. Очевидно остальные также незаметно ушли порталами. Все-таки взятых людей из ордена до выяснения суда не мешало бы переместить в более подходящее место. Правда это не отменяло скованности, что появилась в моих движениях.

Я никогда не боялся отца. Но я всегда остерегался его талантов наказывать так, чтобы в конце концов ты понимал, что натворил.

Хотя по сути то я ничего особенного и не сделал. Всего лишь, как и всегда, влип в очередную сомнительную историю.

Хм. Кажется у нас с Мейлоу куда больше общего, чем казалось на первый взгляд.

Остановившись на последней мысли, я невольно улыбаюсь, чувствуя, как сердце ускоряет ритм, стоит лишь снова подумать о моей ведьме.

— Лукас…

— А?.. — Перевожу рассеянный взгляд на отца и снова замираю, пытаясь понять — это мне мерещится или он действительно улыбается?..

Мужчина насмешливо мотает головой. Правда тут же становится серьёзным, едва откашлявшись, и произносит то, что вконец ввергает меня в шок:

— Прости меня.

Честно говоря, у меня нет иных слов кроме, как:

— И ты меня.

На этот раз я сам его обнимаю. Он хлопает меня по спине, едва поглаживая. А затем отстраняется.

— Думаю, нам тоже пора. Тебе самому не мешало бы отлежаться.

— Но…

— Все разговоры после, — отмахивается он, в который раз удивив меня, а затем причитая о том, что не дай бог мать узнаёт — нам обоим не сносить головы, открывает портал во дворец.

Я лишь неопределённо усмехаюсь.

Мне дали небольшую передышку на то, чтобы принять душ и лекаря, который по итогу не изрёк ничего нового, кроме как «переохлаждение». В том числе и передышку от причитаний матери, которая, стоило нам лишь ступить на порог, тут же накинулась на меня со словами: «Какого хаоса ты снова нашёл приключения на свою пятую точку?!» Причём отцу тоже досталось.