Турнир четырёх стихий

— Мы уже близко, — произносит Лукас, и я неуверенно киваю. Атмосфера, что с каждой минутой всё больше становится угнетающей, напрягает. Ведь я уже успела убедиться — чем дальше, тем больше сюрпризов. И эта дымка, что следует за нами по пятам последние пару минут — заставляет меня то и дело оглядываться по сторонам, как если бы в любую секунду мне пришлось без колебаний вонзить в кого-нибудь кинжал.

Привычная каменистая дорожка заканчивается. Вместо неё возникает узкая тропинка, заросшая травой. Однако стоит ступить на неё и ноги утопают в болотистом, насыщенном ковре из мха.

Всё это время мы бредем молча. Каждый из нас погружён в собственные мысли. При этом я подмечаю за парнем непривычную серьёзность, которая делает черты его лицо и без того резкими, угловатыми, опасными. Но при этом такими завораживающими…

Я не сразу понимаю, что мы пришли. Потому что по-прежнему пытаюсь переосмыслить свою жизнь. Понять, когда всё стало таким сложным. Когда я перестала по-настоящему жить и всё больше углубляться в собственную скорлупу, как, если бы могла заново родиться и начать с чистого листа. Особенно, когда начала рушиться моя броня за которой я так надёжна прятала свои мысли и чувства…

Голос Лукаса вырывает меня из раздумий, и я наконец фокусирую взгляд на бездонном, синем океане и острых, тёмных скалах, виднеющихся у подножия. А также небольшой кусочек песчаного берега.

— Лодки! — тут же произношу я, мельком увидев их очертания под серой дымкой.

— Подождём ребят здесь. Как только они придут — спускаемся.

Услышав о наших друзьях, я хмурюсь.

Что, если они не смогли отбиться? Что, если Изабель так и не исцелилась? Что, если их обоих ранили и сейчас им нужна наша помощь?..

Все эти мысли, словно пчелиный рой, не перестают жужжать в моей голове. Но неожиданное касание к коже — заставляет вернуться в реальность и рефлекторно дернуться, сделав шаг назад.

Лукас не обращает на мой выпад никакого внимания. Вместо этого всё больше хмурится, сводя брови к переносице. Во взгляде проскальзывает что-то сродни беспокойства, когда он снова подходит ближе, говоря:

— Ты ранена?

— Что?..

Я непонимающе оглядываю себя с головы до ног, а затем замечаю длинный тонкий порез на запястье. Рана до сих пор кровоточит. Однако выглядит вполне безобидно. Видимо меня зацепило одной из веток, когда мы пробирались через кусты, дабы выйти на эту местность. Со всеми же этими играми на выживание я даже не обратила на это как такового внимания.

— Ерунда, — устало отмахиваюсь я. Но Дэльер не был бы собой, если бы так просто дал мне отнять руку и продолжить наблюдение за береговой линией. Что в принципе — сложно.

Молочный туман набирает обороты, и я с трудом различаю теперь какие-либо очертания там — вдалеке.

— Перестань дёргаться, — сердито произносит он, когда я пытаюсь выбраться из его хватки, причитая о том, что сама справлюсь. С каждой секундой, что его руки притягивают меня обратно, паника внутри только разрастается.

— Лукас! Отпусти. Отпусти меня, я сама! — в который раз упрямо повторяю я, теряя самообладание. Но вот его пальцы соскальзывают вниз, когда я резко дергаюсь в сторону, и капля крови таки остаётся на его коже. Я же, не удержав равновесия, валюсь на пятую точку, чувствуя бешеные удары собственного сердца.

«Может быть обойдётся?» — спешно проносится в моих мыслях. Но, когда я вижу, как его лицо в удивлении вытягивается, а взгляд сапфировых глаз направлен прямиком на меня — сердце ухает в пятки.

Я в ужасе закусываю губу. Да так, что тут же чувствую металлический привкус во рту. Ожидаю его дальнейшей реакции в виде злости, ярости…страха. Но вместо этого уголки его губ едва заметно приподнимаются в незатейливой ухмылке. Он снова делает шаг вперёд. Приседает на корточки возле меня и одним лишь касанием к коже — исцеляет порез. А затем произносит то, что вконец выбивает у меня почву из под ног.

— Хм. Теперь я даже не удивлен. Ведь только ведьма могла влюбить меня в себя.

«Что?» — хочется обескуражено произнести мне в этот момент. Но мои губы, словно онемели, застыв в одном положении. Во рту пересохло. Щёки пылают. В груди грохочет, а воздуха, кажется, наоборот, не хватает.

На лицо все признаки припадка, после которого в пору отправляться на тот свет. На деле же — шок. Самый настоящий шок и неверие. Лишь его глаза… Глаза, что горят, словно океан в золотых лучах солнца, говорит о том, что это не шутка.

Он только что признался мне в любви и при этом сыронизировал, намекая на такой старый шаблонный факт, как ведьмы — лучшие манипуляторы, играющие с чувствами?..

Только я разлепляю губы, под смешок этого негодяя, чтобы наконец выдать какую-нибудь колкость, дабы не чувствовать себя такой идиоткой, как кожу на руке начинает нестерпимо жечь, как если бы я сунула её прямиком в огонь. Ощущение, словно острия лезвий, вонзаются в неё вновь и вновь — до боли знакомое чувство.

Я вскрикиваю, не в силах справиться с болью, но спешно сжимаю губы. А затем смотрю на кровное послание, начертанное прямо на моей коже. Лишь однажды я получала подобное смс. И сейчас оно гласило:

«Беги. Это ловушка»

— Теперь ты точно мне всё должна рассказать, Мейлоу, — уверенно произносит Лукас, придерживая меня за руку. И только я собираюсь открыть рот, как туман неожиданно начинает наступать, обступая нас со всех сторон. Его, казалось бы, невесомые пары, начинают сгущаться в воронку, которая с каждой секундой оказывается ближе.

Мы даже не успеваем что-либо предпринять, когда оказываемся в ней, потеряв контроль над происходящим. Сознание с каждой секундой уплывает, словно кто-то щёлкнул пальцами и погрузил всё во мрак.

Я успеваю лишь протянуть руку, которую Дэльер тут же заключает в свою, сплетая наши пальцы, прежде чем мы теряем сознание…

Глава 33.

Я открываю глаза и не сразу понимаю, где нахожусь. Зато подступающий к горлу комок тошноты чувствую так отменно, что задерживаю дыхание, пытаясь подавить рвотный позыв.

Какого черта?!

Пару раз моргаю глазами, пытаясь совладать с собственным телом. И в конце концов понимаю — что-то не так. Меня что-то удерживает. Зрение тут же приходит в норму, как, если бы ему резко прибавили чёткость, крутанув колёсико на полную мощность, когда в памяти начинают всплывать обрывки недавних событий.

Ловушка.

Поспешно сглатываю, чувствуя непривычную сухость в горле. От чего снова задаюсь вопросом — какого черта?! Однако тут же замечаю на себе кандалы. Добротные, массивные, тяжёлые кандалы. Такие кажется были во времена инквизиции, когда ведьм сначала сажали под стражу, заключая в подобные экземпляры, принимая за меру безопасности. А затем церемониально сжигали на костре, делая из этого что-то вроде показательной порки.

Фаргс!

Избавиться от них будет куда сложнее, если вообще возможно. Ведь они практически подавляют все мои силы. Зато теперь я понимаю, почему мне так плохо. Но…

Стоп.

Лукас!

Я наконец-то перестаю анализировать ситуацию, в которой оказалась. Хотя, по правде говоря, до сих пор не понимаю — кто в этом замешан.

Неужели Орден нашёл меня?..

Однако все эти мысли тут же испаряются, когда я слышу до боли знакомый голос. Голос, который сейчас вне себя.

Спешно оборачиваюсь и только сейчас понимаю, что Лукас в соседней камере. Мы не видим лиц друг друга. Но при этом я чувствую его позади себя. Чувствую, как он тяжело вздыхает. После чего, наверное, как обычно, сердито хмурится, от чего его скулы становятся острием кинжала.

— Лукас, ты…как? В порядке?

Я закусываю губы, мельком оглядывая место, в котором мы находимся. Однако все так банально — грязные каменные стены, в некоторых местах покрытые плесенью, мхом и паутиной. На стене, располагающейся напротив камеры, висит факел, в котором горит самый обыкновенный огонь, отбрасывающий мрачные тени на здешнюю архитектуру.

— Вообще-то, подобная реплика должна быть моей. Но знаешь, — Я отчетливо слышу смешок в его голосе, — я спрошу о другом — какого черта, Кейла?!