Турнир четырёх стихий

Его руки блуждают по моему телу, периодически касаясь голой кожи. Я тут же покрываюсь мурашками, и выдыхаю, когда его губы начинают оставлять рваные поцелуи на моей шее.

Тело кажется таким слабым и непослушным, что я вот-вот рухну. Но Лукас тут же подхватывает меня на руки, и я цепляюсь за него ногами, чувствуя, как по телу проходят огненные импульсы, не на шутку разжигая кровь.

За жадными, рваными поцелуями, я совершенно не замечаю того, как мы оказываемся в одной из гостиных комнат.

Губы горят, сознание плавится под его касаниям, не давая и шанса на то, чтобы проанализировать то, что между нами происходит. Впервые я задвигаю все мысли на задний план, желая хоть раз почувствовать то, что делает меня такой живой.

— Ты сводишь меня с ума, Мейлоу, — оторвавшись от моих губ, спешно произносит он, заглядывая в мои глаза, а затем снова набрасывается на меня, заставляя выгибаться в спине.

Наши передвижения похожи на метания зверя в клетке. Оторваться друг от друга кажется чем-то невозможным. Поэтому Лукас то и дело идёт на ощупь. Однако, когда до софы остаются считанные секунды, мы задеваем одну из ваз, стоящих на тумбе с длинными ножками. И этот ярый звон отдаётся эхом в моих ушах, заставляя нас замереть, вперившись в друг друга взглядами.

Именно в этот момент я наконец-то осознаю то, что произошло. То, что я едва ли не переспала с ним, зная, что у него вот-вот состоится свадьба! Зная, что девушка, которую я хоть и ненавижу, действительно его любит!

Все эти мысли стремительной вспышкой проносятся в моем сознании, и я сглатываю, спешно слезая с него.

Удивительно, но он не удерживает меня. Очевидно, мое лицо сейчас говорит куда больше, чем я сама. Поэтому я без проблем оказываюсь в устойчивом положении, пытаясь отдышаться и привести свой пульс в норму, если подобное теперь вообще возможно.

— Кейла, — после нескольких секунд гробовой, угнетающей тишины, произносит он, делая шаг ко мне. Но я спешно выставляю руку, говоря:

— Не надо. Просто…просто стой, где стоишь, — устало выдыхаю я, по-прежнему удерживая руку на весу. Словно так смогу создать между нами хотя бы малую преграду.

— Просто…давай поговорим… — произносит он, и я наконец поднимаю на него взгляд.

— О чем?.. — с неким отчаянием, тихо говорю я, чувствуя, как сердце с каждой секундой все больше замедляет свой темп, словно затухающий уголёк. Особенно после того, как я произношу: — Это было…ошибкой. Я… я просто устала. Все накопилось и…

— Что за бред? — удивленно и вместе с этим сердито бросает он, снова невольно делая шаг вперёд. Но стоит мне едва дернуться — он послушно отступает назад, поняв свои действия. — Мне кажется мы оба знаем, что это не было ошибкой. Кейла, я…

— Замолчи! — сердито произношу я, а затем выдыхаю.

Пару раз моргаю, пытаясь прогнать непрошеные слёзы.

Только сейчас я в полной мере понимаю, что с таким, как он, мне никогда не быть. И дело даже не в том, что мы слишком разные. А в том, что у него слишком много обязательств, которым он должен неумолимо следовать. И я прекрасна знала об этом. Все же недаром Рэй столько лет обучал меня не только магии, но и истории королевств, со всеми вытекающими правилами, традициями и прочими аспектами в виде древних родов.

Лишь сейчас до меня доходят слова Киита. Его предостережения и каждодневные поучения…

Он просто не может…

— Даже, если…Если все это не игра, — Я снова поднимаю на него свой взгляд и сжимаю руку в кулак, до боли впиваясь пальцами в кожу. — Ты знаешь, что нам… Что это невозможно.

Он хмурится. Я вижу, как пролегает глубокая складочка между его бровей. Как закусана нижняя губа, а в глазах полыхает тот самый ответ, что мы оба знаем. Однако он упрямо вздёргивает подбородок и подходит ближе, совершенно проигнорировав мои просьбы.

— Знаю. Я…не самый примерный парень.

Я невольно усмехаюсь. Ведь это ещё мягко сказано.

— Но, послушай, Кейла. — Его глаза прямо напротив моих, и я сглатываю, пытаясь совладать с собственными чувствами и по-прежнему удерживать подобие какого-либо спокойствия. — Ты же тоже это чувствуешь? Чувствуешь это притяжение между нами? Эту нить, что всегда притягивает нас к друг другу, чтобы ни случилось и, как бы далеко мы не оказались друг от друга. Что, если это действительно — судьба? Воля самих богов?

Я тяжело вздыхаю и с грустной улыбкой на губах говорю:

— Тогда все было бы куда проще.

— Но, что, если…

— Нет, — спешно перебиваю его. — Не надо, Лукас. — На этот раз мой взгляд серьёзный. Местами даже холодный. — У тебя есть невеста. У тебя есть обязательства. И у меня они тоже есть. Поэтому прошу тебя, давай просто оставим то, что произошло сегодня, здесь. За этими дверьми. — Я облизываю пересохшие губы и, чувствуя, как сердце ухает куда-то в бездну, добавляю: — Навсегда…

Черты его лица заостряются. Желваки едва подрагивают, словно он пытается сдержать ярость, набирающую обороты. Но вместо ожидаемой мной бури, он отстраняется. Втягивает носовом воздух, сжимая руки в кулаки. А затем переводит взгляд на окно.

— Хорошо. Пока, — нарочито подчёркнуто произносит он, — мы оставим все, как есть.

Наши взгляды встречаются. Я уже собираюсь ответить, чтобы вконец убедить этого несносного упрямца в том, что между нами ничего быть не может. Но в этот момент мы слышим сигнал, оповещающий о том, что еда готова.

— Кажется, наш ужин подоспел, — как ни в чем не бывало произносит он. Затем одним лишь взмахом руки возвращает себе первозданный, идеальный вид и, не глядя на меня, направляется в сторону лестницы.

Я же сглатываю вязкую слюну и, тяжело вздохнув, бреду в сторону своей комнаты, чтобы переодеться и привести себя в порядок.

Мысли о том, что все куда сложнее, чем казалось на первый взгляд, не покидают меня. Осознание того, что, возможно, этот парень действительно испытывает ко мне какие-то чувства — окрыляет. Но в то же время оно и заставляет меня сгорать заживо.

И, что мне делать со всем этим — я совершенно не знаю…

Остаток вечера проходит в напряженной атмосфере. И на этот раз это напряжение невероятно угнетает. Словно к твоему горлу подставлен клинок и любое неосторожное движение нанесёт урон.

Дэльер ведёт себя вполне обычно. Даже пытается шутить, рассказывая истории из своего детства, где так часто всплывают знакомые мне имена. Временами я даже смеюсь. Однако от меня не укрывается то, как напряжены его плечи. А взгляд не выражает столь наигранного веселья и беззаботности.

Что уж говорить. То, что между нами произошло — вряд ли мы сможем когда-либо забыть.

— Что ж. Должен признать, готовишь ты куда лучше, нежели ведёшь «балиен» в бою.

Я поднимаю на него тяжелый взгляд, опустив вилку в пустую тарелку, и хмурюсь.

Давить на мои слабости этот парень очень даже умеет. И пускай сейчас он вполне обоснован в своих наблюдениях. Ведь данный приём действительно не желает подчиняться мне до конца, нарушая некую концепцию построения. Однако это совершенно не отменяет того, что подобные факты выводят меня из себя, в который раз напоминая такой простой факт, что я не могу быть идеальной во всем. Далеко — нет. В отличии от него… Ведь, кажется, у него всегда все выходит должным образом. И именно это злит и одновременно завораживает меня в нем.

— Хм. Удивлена, что ты съел все без применения «тшаса», — спокойно, с некой чертовщинкой во взгляде произношу я и тут же усмехаюсь, заметив некое замешательство на его лице.

Ещё бы!

Ведь «тшас» частенько применяют слуги высокопоставленных чиновников и прочей знати, имеющей множество недоброжелателей, способных пойти на такое преступление, как убийство. И яд — один из немногих способов, который может сделать это вполне достойно.

— Ты же не…

Я смеюсь и все же мотаю головой.

— Чтоб ты знал — я не убийца, — говорю на полном серьезе. Ведь за это время, что мы знакомы — между нами возникло слишком много масок, впечатлений и недомолвок, способных составить за тебя определенное впечатление. И раз уж теперь он в какой-то степени понимает, что я испытываю к нему определённые чувства, мне бы не хотелось, чтобы он видел меня той, кем я наверняка не являюсь.