Страница 5 из 33
Дарья покачала головой, села на предложенный стул и приняла в руки кружку растворимого кофе, к которому уже начала привыкать. Олег Иннокентьевич был в явном замешательстве от повторного визита. Повесив пальто в шкаф, он сел в свое кресло и, прокашлявшись, затянул стандартную успокоительную речь:
- Не стоило ей, конечно на окраину выходить. Лес там с виду светлый, приветливый, но стоит сделать лишний шаг… Впрочем, не теряйте веры… Ноябрь – не приговор, ведь морозов пока не было…
- Как давно вы здесь работаете? – прервала его Дарья.
- О-о… столько не живут, - улыбнулся он, - Сразу после института. Через два года буду отмечать жемчужный юбилей, если, конечно, можно свадебные даты использовать в трудовом стаже.
- Вы меня совсем не помните? - спросила Дарья и, видя его затруднения, подсказала, - …Чибис.
Олег Иннокентьевич уставился на нее, нахмурил брови, губы его шевелились.
- Да… ша? – вдруг, спотыкаясь, пробормотал он, и глаза его расширились то ли от потрясения, то ли от удивления. Дарья вполне допускала и то, и другое. Он умолк и застыл в настороженном ожидании.
- Это я…, - Она облегченно улыбнулась, - Я до последнего не была уверена, что это вы. А ведь вы… когда-то спасли мне жизнь…
- Вот дела…, - Олег Иннокентьевич шумно выдохнул и провел рукой по густой щетке волос. Они на мгновенье прижались к голове, но тут же снова встали дыбом, - Невероятно…
- Тоже не буду утверждать, что вы совсем не изменились…
- Как ты… вы…? – он умолк.
- Я этого не планировала, - Дарья вздохнула, - Семейные неурядицы. Приехала к маме, чтобы пережить… И вот…
Глаза снова оплыли слезами, и она, по-детски кривя рот и хватая им воздух, разревелась. Олег Иннокентьевич некоторое время растерянно и ошарашенно глядел на нее, потом вышел из-за стола и прижал ее голову к своей белой рубашке.
- Тише… Тш-ш-ш…, - шептал он совсем как тогда, в том жутком подземелье, и Дарья заревела еще громче. И от жалости к себе, и от внезапного облегчения, что появился рядом кто-то, кто может по-настоящему ее понять. Мать не в счет. Во-первых, она в больнице, а во-вторых, с самого начала всю вину справедливо возложила на Дарью. Напрямую она, конечно, этого не говорила, но это и не было нужно. Ее взгляд был красноречивее любых слов.
Когда поток слез иссяк, Дарья шумно высморкалась в предложенные ей одноразовые салфетки и виновато улыбнулась, указывая на большое, мокрое пятно на его животе.
- Высохнет, не переживай…те, - отмахнулся Олег Иннокентьевич, - Простите, мне трудно, ведь вы все-таки были моей ученицей, и я прекрасно помню ваши смешные косички, торчащие в разные стороны, как у Пеппи.
Дарья улыбнулась, от его слов стало так тепло.
- Для вас я просто Даша.
Они помолчали, но это было приятное молчание старых знакомых, имеющих общее прошлое. Олег Иннокентьевич первым нарушил его.
- Так… чем я могу тебе помочь? Ты ведь не просто так пришла в семь утра?
- Мне кажется... Машка не в тайге.
- В поселке тоже ведутся активные поиски.
- Да, я знаю, но мне кажется, она…, - глубокий вдох, - Не выходила из школы…
Брови Олега поползли вверх, и Дарья поспешила объяснить:
- Мне кажется… я почти уверена, что то, что произошло со мной в детстве… то же самое произошло и с ней…
Олег надолго замолчал, настороженно вглядываясь в ее лицо.
- За одним маленьким исключением, - произнес он осторожно, - Чибисов давно мертв и даже, я уверен, успел сгнить в своей безымянной могиле… Или ты думаешь, что у него появился последователь?
Дарья сморщилась и покачала головой.
- Мне кажется, там было что-то еще, что-то гораздо большее, чем Чибис. Я пришла, потому что надеялась, что вы мне поможете вспомнить… потому что я совсем ничего не помню … Остались лишь ощущения.
- И слава богу. Твой отец поступил крайне мудро, сразу забрав тебя из поселка, прочь от пережитого. К тому же тебе требовалась квалифицированная медицинская помощь, а здесь весь медицинский штат состоял из молоденького фельдшера-недоучки - по кличке Сопля - и двух медсестер пенсионного возраста, - Олег откинулся на спинку, сочувственно, но строго посмотрел на нее, - Даша, зачем тебе потребовалось сейчас это все ворошить?
Дарье показалось, что он хотел добавить «Вместо того, чтобы бросить все силы на поиски дочери», но из деликатности промолчал.
- Дело в том, что за несколько дней до исчезновения Маша сказала одну вещь, которая не дает мне покоя… Это так перекликается с тем, что я сама пережила тогда… и было напрямую связано.
- Не темни.
Дарья глубоко вдохнула и медленно, тщательно подбирая слова, произнесла:
- Она сильно припозднилась и объяснила это тем, что потеряла сменку. И что баба Надя – гардеробщица – помогла ее найти. А я прекрасно помню, что, когда я училась, тоже была баба Надя и… в передрягу я попала, потому что тоже искала сменку.
- У нас нет никакой гардеробщицы, - удивился Олег, - Гардероб, как и 70 лет назад, на самообслуживании. Мы только поставили недавно дверь и магнитный замок, чтобы успокоить особо мнительных родителей и учеников.
- Но…, – Дарья беспомощно хлопала красными глазами, - Ведь… А как же баба Надя?
- Мне кажется, девочка просто выдумала эту историю, чтобы ты не ругала ее за опоздание. А сама, тем временем, гуляла с подружками…
- Но я-то свою бабу Надю точно не выдумала! А если вы будете намекать на обратное, то моя мама тоже ее помнит и…
- Тише, не заводись, - Олег задумался, рассеянно катая шариковую ручку по столу, и протянул, - Во дела-а…
Он ткнул кнопку на стоящем рядом телефоне и, когда через мгновение по громкой связи раздался голос, попросил: «Елена Анатольевна, будьте добры, принесите мне личное дело Скляровой Надежды Прокопьевны, работала в 80-ых годах, а может, и раньше. Точный период не помню».
Через несколько минут в кабинет постучали и передали Олегу Иннокентьевичу тоненькую картонную папочку.
Дарья во все глаза следила за тем, как директор пролистнул несколько вложенных в папку страничек, достал пожелтевшую личную карточку с отпечатанным на машинке текстом и протянул ей через стол. В уголке была приклеена фотография женщины средних лет со строгой прической, которая совершенно ни о чем Дарье не говорила. А Олег, ознакомившись с записями, произнес:
- Склярова Надежда Прокопьевна, 1920 года рождения. Она действительно работала здесь с 1975 по 1988 годы. Бывшая фронтовая медсестра. На войне была контужена и получила пожизненную инвалидность. Судя по документам, ни семьи, ни детей… Бог весть, каким ветром ее занесло в наш поселок, но здесь она нашла приют и работу. Жила здесь же, в школе. Выполняла кой-какую посильную работу – помогала в столовой, давала звонки, мыла полы…
- Да, да, - Дарья энергично закивала, - Это она, только, видимо, фото совсем старое… Вы ведь… тоже помните её?
- Помню, как не помнить. Одинокая, слабоумная и совершенно безобидная старушка, - Олег внимательно и, одновременно, смущенно поглядел на Дарью, - В чем суть, я не пойму. Надеюсь, ты не станешь утверждать, что Надежда Прокопьевна восстала из могилы и похитила твою дочь?
- Из могилы…, - плечи у Дарьи опустились. Она и не подумала, что если бы баба Надя была жива, ей было бы уже к ста годам…
- Уволена по причине смерти в 1988 году.
- То есть практически сразу после того, как…
- К чему ты клонишь? – Олег закрыл папку и посмотрел на собеседницу.
- Я не знаю, - уныло призналась Дарья, - Но это так… похоже… Я помню ее комнатку по пути к гардеробу. И лестницу, ведущую ниже – в какой-то глубокий подвал. С железной решеткой… Я тогда потеряла сменку, пошла к бабе Наде за помощью, но не нашла ее ни на своем месте у звонка, ни в столовой, ни в ее комнате, а потом увидела свой мешок. Он лежал в самом низу, за той дверью! Всего-то стоило спуститься и протянуть руку между перекладинами….
Дарья сглотнула, пальцы ее судорожно переплелись под грудью.