Мафусаиловы хляби

- Сколько их в ней? Ты посчитала?

- Трудно сказать… Постоянно появляются лишь трое. Но раньше было больше десятка. Может… я не знаю… как-то сами вышли?

- Ага, с по́том… или с говном? - мальчишка скривился, - Ты сама то можешь выйти? Думаешь, это так просто? Даже Алтанай, чтобы выйти, месяц морит себя голодом и медитациями! Так что не неси чепухи. Поехали.

Дарью возмутил его начальственный тон, но, приглядевшись, она поняла, что за нагловатым, подростковым нахрапом прячется обычный, человеческий страх. А она ведь даже не представляет, что ему предстоит и насколько это сложно… Он пришел не потому, что мечтал помочь, а потому… что дед его отправил пройти испытание. Скорее всего опасное, быть может, смертельно опасное… Стоит ли ждать от него уважения и терпимости?

Она принялась тыкать во все кнопки на приборной панели в поисках той, что включает фары. Некоторое время он насмешливо наблюдал за ней, а потом навалился на нее и дотянулся до неприметного колесика слева. За лобовым стеклом внезапно вспыхнула детская площадка, и Дарья аккуратно повела машину прочь от таежной стены.

- Ты… шел пешком? – спросила она.

- Я похож на идиота? – последовал ответ, - 30 километров по зимней тайге пешком?

- Тогда как?...

- Я прямой потомок Первого Медведя, а не праздношатающийся школьник! – воскликнул он, и Дарья уловила в его голосе возмущение, гордость и нервическую дрожь, - Я к чему спрашиваю про ее «пассажиров»… Когда она погрузится в зерцало, их должно сразу вымыть, но меня беспокоят те, что ушли на глубину. Те самые, которые редко появляются. Ты ведь не хочешь, чтобы они там и остались, когда твоя дочь вернется?

Дарья промолчала, ибо вопрос был явно риторическим. Озаботило ее другое.

- Ты говоришь, она погрузится в… зерцало…

- Зерцало Эрлик-Хана, конечно, - пояснил он.

Дарья сжала челюсти, вспомнив подергивающиеся детские тела… Неужели, дочери снова придется пережить это погружение?!

- Я боюсь ошибиться…., - Дарья задумалась, припоминая все чужие лица, которые за четыре месяца проступали на Машкином лице, как лица утопленников в озерной глади, - Их было двенадцать… кажется.

Тамнаргун задумчиво кивнул.

- Что ж, будем надеяться, что никто не зацепится. В крайнем случае, свозишь ее потом к Алтанаю, он вычистит. Еще вопрос…, - юноша замялся, - Зерцало, без сомнения, под контролем. Ты узнала, кто его пасет?

- Да. Но я нашла к нему другой путь. Он никем не используется.

- Уверена?

Дарья вспомнила, с каким трудом открыла присохшую и перекошенную дверь в бывшей каморке инструкторши, и кивнула.

- А уверена, что нам не помешают?

Дарья стиснула зубы. Как она может быть уверена? Она понятия не имела, где сейчас Олег. А еще… Анна Геннадьевна. Судя по ее колючему, подозрительному взгляду, она тоже в этом замешана. И, конечно, не забыть…бессмертную бабу Надю?..

- Я уверена, что не позволю никому помешать, - ответила она со всей твердостью, на которую была способна.

Тамнаргун окинул скептическим взглядом ее тщедушную фигурку, но промолчал.

Глава 13

Вскоре они были на месте. Дарья посмотрела на часы на приборной панели. Половина одиннадцатого. Сонливость прошла, но усталость по-прежнему валила с ног. Она оглядела темное, мрачное в этот поздний час здание школы. В коридорах первого и второго этажей теплился приглушенный свет, оставленный для охранника, но все кабинетные окна были темны. Можно ли верить им? Она поискала глазами окна школьного музея, бывшего когда-то «красной» комнатой, но и там было темно.

- Хочешь сказать, что зерцало под школой? – спросил Тамнаргун, наблюдая за ней, - Как удобно…

- Тут еще и детский сад через дорогу, - пробормотала она, выключила фары, положившись на свет фонарей и, проехав мимо школы, припарковалась в неприметном, темном закутке, - Здесь недалеко, но топать придется по глубоким сугробам.

…

Кое-как они, сменяя друг друга, дотащили сопротивляющуюся Машку до «лечебной физкультуры» и при свете фонариков устроились передохнуть. Здесь, на пыльном, вонючем диване, в непосредственной близости от пункта назначения, Дарья почувствовала нарастающий страх, а недавняя уверенность в собственных силах начала гаснуть. Она ожидала, что в компании ей будет не так страшно, но с удивлением и тоской поняла, что накануне, пусть и в одиночестве, ей было намного спокойнее. Смутно виднеющиеся в полумраке силуэты дочери и Тамнаргуна вселяли настоящий ужас, ведь в сущности с ней теперь двое детей, за которых она, как взрослая, несет полную ответственность.

Что, если их поджидает ловушка? Что она может противопоставить крепко сложенному и, без сомнения, решительно настроенному Олегу? Ведь ясно же, что, если он их застукает, то не позволит выйти живыми… Она содрогнулась и поднялась. Что толку мучить себя сомнениями. Узнать, свободен ли путь, они смогут только на месте.

В мельтешении фонарных лучей они спустились в катакомбы. Дарья оставила детей у входа, добралась до места и, встав на коленки, прислушалась, пытаясь уловить малейшие звуки за толстой стеной. Тишина. Она аккуратно разобрала бетонные обломки и, не дыша, долго вглядывалась в мерцание свечей идущее снизу. Ничего, кроме гула, что издавало Зерцало. Она помигала своим фонариком, и вскоре появился Тамнаргун, не слишком почтительно волочащий Машку за шиворот. Дарья достала из своего рюкзака моток бельевой веревки и, как могла, крепко прикрутила к торчащей из стены анкерной петле.

- Знаю, здесь невысоко, - ответила она на немой вопрос Тамнаргуна, - Но это только кажется. Забраться без веревки будет крайне затруднительно, тем более, если…

Она не договорила. Не хотелось еще больше нагнетать атмосферу. Она протиснулась в брешь, ухватилась за веревку и спустилась на пол бомбоубежища, тут же начав заполошно оглядываться. Никого! Если, конечно, не считать десятка плененных Зерцалом детей.

- Эй! – послышался сверху шепот, - Принимай девочку.

Дарья встала на цыпочки, вытянула руки и ухватилась за появившиеся в проеме лодыжки дочери. Та отчаянно дрыгала ногами и клялась бессмертием рода Романовых отомстить. Дарья дернула ее вниз и едва удержала. Следом шустро спустился Тамнаргун, мрачно поглядел на Зерцало и стянул шапку. Словно на похоронах.

- У нас мало времени, - произнес он, быстро копаясь в сумке и доставая оттуда множество странных вещей. Какие-то нанизанные на леску резные, деревянные погремушки, очки для подводной рыбалки с затычкой для носа, склянку с мутной, зеленоватой жидкостью, потрепанную книжку, вроде офисного ежедневника, завернутые в тряпицу толстые свечи, стянутый бельевой резинкой веник, вроде тех, что были в руках эвенков во время первого ритуала, сплетенные из сушеной травы перстни, которые он тут же нацепил на средние пальцы рук.

- Мало времени? – Дарья присела рядом на корточки, разглядывая вещицы, - Ты думаешь, кто-то идет?..

- Понятия не имею, но как минимум двое из них мертвы, - ответил он, кинув быстрый взгляд на кольцо из распростертых тел, - Зерцало небольшое, восьмерых должно хватить, но… надо быть готовыми, что оно закроется в любой момент.

- Закроется…, - женщина с тревогой всмотрелась в несчастных детей. Восемь из них по-прежнему подрагивали, но двое уже обмякли и застыли, их затылки всплыли и лениво покачивались на поверхности, словно в бочке с мазутом, - Если будет необходимо… Я готова сама туда сунуть голову. Только пообещай…

- Давай обойдемся без обещаний , - скривился Тамнаргун, просовывая голову в ожерелье из погремушек, - Там ты сгоришь в считанные минуты. Здесь от тебя больше пользы. Твоя дочь стабилизирует Зерцало, а твоя задача… оберегать меня.

- Отгонять духов? – Дарья покосилась на «веник».

- Дед сказал, что все популярно тебе растолковал, но, видать, вам – женщинам - надо объяснять дважды.

Мальчик торопливо подскочил к зерцалу и оттащил за ноги одного из тех, что уже не дрыгались. Дарья зачарованно глядела на мертвого ребенка. Лицо его было покрыто зеркальной пленкой. Эластичная и блестящая в первые секунды, она быстро мутнела и трескалась, превращаясь в сухую крошку. Очнулась она, только когда Тамнаргун протащил мимо нее Машку, ухватив одной рукой ее сзади за шею. У «зерцала» он пнул ее под колени, от чего она с возмущенным кряканьем осела, а потом сунул ее голову в омут. Машка забилась, но тут же обмякла. Ее ручонки принялись шарить вокруг и, нащупав руки соседей, ухватились за них и затихли.