Страница 94 из 114
Мало кто видел медленное увядание Чапыжки. Свита из четырёх девчонок никогда не была достаточно чуткой, чтобы замечать малейшие изменения в настроении их госпожи, особенно если это не касалось наказаний. А так оно и было — Вельзевула не стала более агрессивной, злой или опасной. Напротив, пожалуй, та самая искорка из обиды на весь мир, позволявшая девочке двигаться вперёд исключительно на морально-волевых, стала тусклее, незаметнее. И не то что бы кого-то это волновало. Ведь, в конце концов, кто она? Несломимая слуга-дочь Лешей — так сказала сама богиня. Значит, это факт, базис, а кто эти людишки такие, чтобы с этим спорить?
Поэтому, когда в очередной раз отворилась дверь в её незамысловатую камеру, Чапыжка даже не повернулась в сторону входа. Пока у неё была пачка чипсов и рука, которую в неё можно было просунуть, её мало волновали изменения во внешнем мире. Снэки хрустели на зубах вместе с мухами, что придавали привычный мясной привкус пище. Где-то впереди, на ковре цвета газировки, рубилась в консоль троица непосед из семьи Праведных да младшая сестра тёти Илеги Шайс. Их вполне устраивало то, что госпожа не участвует в процессе лично. По правде говоря, Вельзевула не участвовала в процессе даже опосредованно — её глаза пялились в экран плазмы без попыток считать с неё информацию. А зачем? Она тут сидит, не сломанная, а погнутая. Это очень круто само по себе.
— Привет, дочка, — наконец услышала Чапыжка, когда на её диван плюхнулась названная мать. Захрустели оброненные чипсы и придавленные мухи, а из ткани, кажется, даже выдавилось немного пролитого сока. — Как ты себя чувствуешь?
Броня вальяжно откинулась на спинку и перебросила одна ногу через другую, а сама повернулась в сторону дочери. Синие глаза внимательно изучали профиль Вельзевулы, по которому сейчас ползало по меньшей мере с десяток мух. Оделась Лешая повседневно, никак не заявляя о своём статусе — синие джинсы да какой-то лёгкий топик белого цвета, идущего в контраст с чёрным бюстгальтером. Сочетание внешнего вида, слов и поведения, почему-то, рождал в голове Чапыжки образ человека, который очень хочет кому-то понравиться, но делает это крайне неумело, потому что ничего не знает о личности того, с кем хочет сблизиться. Наверное, попытка похвальная, но все равно немного тошно.
— Да нормально, — сказала дриада и запихнула ещё немного чипсов в рот, сама так и не удосужившись встретить Лешую взглядом. С одной стороны, это было проявлением неуважения. По крайней мере, две прошлые её матери определённо бы нашли способ наказать подобное поведение. Но на самом деле… Это было неким криком о помощи. Заметит ли богиня странности в её поведении, попытается ли докопаться до того, что же случилось, исправит ли причину? Вряд ли. Но было что-то особенно приятное в том, чтобы окружающие игнорировали эти сигналы. Ты понимаешь, насколько прав, что никому не нужен, что мир по своей сути не изменился, и ты, как всегда, остался в нём в одиночестве.
— Ты уверена? — голос Лешей имел в себе ровно столько заботы и поддержки, сколько ожидаешь услышать от незнакомца на улице, который подумал, что ты, маленький ребёнок, потерялся. Это было даже пугающе — настолько велико было сходство. Прохожему, конечно, не плевать, но и к тебе он не испытывает ничего выше «о Семеро, этот ребёнок умрёт, и если я не помогу, это будет вечно на моей совести». Но единственным способом помочь для этого незнакомца оставалось отвести тебя к органам правопорядка, или, если повезёт, к родителям. А к кому собралась отводить её Лешая?
— Ага-а-а, — протянула Чапыжка, наконец, сместив внимание с экрана телевизора на играющую через него свиту. Иренка, кажется, только что одолела сразу двух рыженьких близняшек в файтинге, когда как её «напарница» отлетела в самом начале боя. Вой поднялся дикий — проигравшие пытались закидать «победившую» пустыми банками от газировки, и к ним, почему-то, присоединилась последняя рыжуха, которая была в команде с Иренкой. А вот виновница торжества никак не отбивалась, лишь хохотала на спине, пока её дрыгающие ножки пытались отбить хоть один из летящих снарядов.
— Почему ты не играешь с ними? — Лешая стала более серьёзной. Видимо, поняла всё же, что что-то не так. Может, мысли читать умела, просто палиться не хотела? Ну что же, сейчас самое время показать, что богиня будет делать с подобной способностью, особенно если всячески вставлять ей палки в колёса. Потому что любящий родитель не обойдётся ответом «нормально» и «ага».
— Так файтинг же на четверых, — пожала плечами Повелительница мух. — Я там буквально как пятое колесо буду. В какую команду мне вступать? Дисбаланс же будет.
Ответ, кстати, получился очень логичным. Если бы родителю было плевать, он бы им удовлетворился. Да и не «плевать» — тоже. Ну не заставишь же играть впятером в игру на четверых. И что Лешая будет делать?
— И? Сыграйте во что-то другое, или играйте по очереди. Почему моя дочь должна сидеть в одиночестве на диване, пока другие веселятся?
Голос становился всё серьёзнее. Но в противовес этому Лешая придвинулась чуть ближе. Она обняла Чапыжку, заставила слегка проехаться по чипсовому покрытию дивана и прижала к своему боку. Её руки были тёплые, совсем не похожие на те, в которых постоянно плещется ледяная магия, совсем не похожие на руки Перловки. Чапыжка вздохнула.
— Так мне и так очень весело, — сказала она тоном человека, который не испытывал веселья уже десять лет. Конечно, это было не так, но не то чтобы Вельзевула была плохим актёром.
— Та-а-ак, ясно, — Лешая ещё раз стиснула дочь и уставилась на кишащий мухами потолок. — Тогда рассказывай, что случилось, и я постараюсь найти способ тебе помочь.
Всё-таки поняла. Правда, хотелось бы, чтобы она поняла и саму причину её поведения без необходимости в допросе, но такова была суть рациональной богини — зачем играть в угадайку, если можно спросить? Ну не осознавала она, что важно не столько решение проблемы, сколько внимание, уделённое её поиску. А говорили ведь, что Лешая перестраивала свой организм… Видимо, эта деталь от неё ускользнула во время перестройки. Впрочем, ничего удивительного — она от многих ускользала.
— А тебе точно интересно? — осмелилась спросить Чапыжка, наконец, повернувшись в сторону мамы. Видимо, ей до сих пор было тяжело сохранять с ней зрительный контакт, потому то, что Лешая отвлеклась — было очень кстати. — Ты… Не пытаешься просто набрать какое-то количество «очков» у меня, чтобы заслужить мою лояльность?
А четвёрка камеристок продолжала играть. Их совсем не интересовала ни богиня, ни их госпожа. Не то что бы они были совсем непослушны, если Повелительница мух приказывала их что-то сделать, но сейчас не видели никакого резона вмешиваться в диалог. Оно и к лучшему. Признаваться в подобном у всех на виду — было слишком непривычно для Чапыжки. Девочка сомневалась, что сможет признаться вовсе.
— Дорогая, — покачала головой Лешая. — Разумеется я пытаюсь набрать у тебя «очки», чтобы заслужить твою лояльность. Но, боюсь, ты сама не понимаешь, что именно вкладываешь в эти слова.
Она снова повернулась к дочери, и Вельзевула поспешно отвела взгляд.
— Просто такова основа человеческих взаимоотношений, даже если сами люди этого не понимают, но все они так делают. Это наше эволюционное преимущество — альтруизм, помощь друг другу. Потому что добрые дела имеют свойство возвращаться, причём, в тех видах, которых мы не ожидаем.
Угу. Очередная лекция, которая превращает чувства в набор нулей и единиц. Именно в этом она так нуждается.
— Однако это не значит, что мной движет исключительно холодный расчёт, — добавила Лешая неожиданно мягко. — В конце концов, я тоже — человек, пусть и богиня. Неужели ты думаешь, что набор «очков» у тебя — самое полезное из дел, которым я могу заниматься?
Вельзевула чуть нахмурилась, поджала губы, затолкнув внутрь рта очередное членистоногое. Чтобы оно не мешало мыслительному процессу, пришлось его пережевать и проглотить.
— Ну, наверное, нет?