Остров

— Ты был прав. Она виновата. Добейся признания и поступай с ней, как хочешь.

— Как хочу… — эхом откликнулся Русий.

Вскоре он уже стоял в радиорубке. Спокойно, словно ничего не знает, атлант спросил обернувшуюся при его появлении Этну:

— Есть что-нибудь?

— Нет, — вздохнула она. — «Марс» молчит, словно провалился сквозь землю. Я связалась с Инкием, он обеспокоен, но помочь нам ничем не может…

— Или не хочет! — бросил Русий.

Этна не отреагировала на это замечание и продолжала:

— Вроде бы удалось поймать передатчик Кеельсее, но связь быстро оборвалась. Он успел лишь сказать, что окружен врагами и ему вряд ли удастся спастись.

— Было б неплохо, если б в его словах была хоть доля правды. Старому лису давно пора лишиться шкуры. Это все?

— Да. А ты ждешь чего-нибудь большего? Тогда Русий решил приступить к делу, ради которого он и находился в радиорубке.

— Сколько времени ты здесь сидишь?

— Не знаю точно. Что-то около часа. Русий взглянул на часы.

— Один час десять минут. Я видел Бульвия, когда он выходил из Дворца.

— Наверно. А почему ты об этом спрашиваешь?

— Вопросы сейчас буду задавать я. С кем ты связывалась, помимо Инкия и Кеельсее? И связывалась ли ты с ними вообще?

Этна привстала. В голосе ее зазвучали недоумение и обида.

— Я не понимаю твоего тона!

— Сядь! — Русий надавил ей на плечо, заставляя опуститься назад в кресло. — Сядь, Икс!

— Я не понимаю…

— Сейчас поймешь! Не мое дело выяснять, почему ты организовала заговор против государства. Об этом ты расскажешь позже. Сейчас ты ответишь мне на два вопроса: чем тебе мешал лично я и каков ваш план.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь! — в ужасе закричала девушка и вновь попыталась встать. Тогда Русий ударил ее кулаком в лицо.

— Отвечай!

Вытирая кровь с разбитых губ, Этна ошеломленно бормотала:

— Ты ничем не мешал мне. Напротив, я любила тебя. Ты просто не замечал этого.

— Конечно! Конечно! — язвительно закричал Русий. — Она любила меня, я не ответил на эту любовь, и она решила отомстить. Какая трогательная история. Но не забудем, что ты делала это не одну сотню лет! — Атлант приблизил горящие яростью под маской глаза к лицу пытавшейся отшатнуться Этны. — Банальнейшая любовная история! Нет такой любви и такой ненависти за отвергнутую любовь, которая длилась бы столетия. Или, может, есть?..

Этна молчала.

— Есть… — прошептал Русий. — Я знаю: она есть! Теперь знаю. Но я не смогу ненавидеть целую вечность. Я убью тебя раньше. И это будет месть не за меня, а за нее… — Он вдруг сорвался на крик. — Какой у тебя план?!

— Я не знаю, о чем ты!

Не размахиваясь, Русий вновь ударил ее в лицо.

— План?!

— Негодяй! Мерзавец! Да объясни мне наконец, что здесь происходит!

— Сейчас, — сказал Русий. Он что-то задумал и чуть покусывал нижнюю губу. — Где твой бластер?

— Где ему и положено быть — в кобуре.

— Покажи мне его.

— Зачем?

— Покажи, — настоятельно попросил атлант. Этна вдруг обо всем догадалась.

— Русий, — сказала она дрогнувшим голосом, — ты ведь не убьешь меня?

— Конечно, нет. Я лишь заберу твой бластер. Отдай его мне.

Этна дрожащей рукой расстегнула кобуру, и в этот момент раздался выстрел. Импульс разнес девушке голову. Русий спрятал бластер и нажал на кнопку радиофона.

— Командор, она ни в чем не призналась. — Командор молчал. — Она пыталась убить меня, я был вынужден защищаться…

И лишь теперь раздался голос Командора:

— Гнев помутил твое сердце. Боюсь, это дорого обойдется нам. Боюсь…

Вокруг текло много событий: высыхали моря, вырастали континенты, неузнаваемо менялись эпохи, разлетались вдребезги целые миры. И все это проходило мимо Сальвазия. Он стал стар и никому не нужен. А нужен ли был он раньше? Не был ли он всю свою жизнь лишь пешкой в игре Командора и ему подобных, в игре сильных и властных? Конечно, был, как ни горько себе в этом сознаваться. И как жаль, что понял он это слишком поздно.

Он был для них нулем, им крутили как марионеткой, играя в свою сложную игру; игру без правил и без жалости.

Это он уже понял и воспринял спокойно. Но неужели они не верят в идею Высшего Разума, основы которой были разработаны им, Сальвазием? Неужели их вера была фальшью? Неужели их души столь низменны и пусты? Тогда конец. Тогда все. Они потеряли связь с миром, и сердца их пожрал страшный демон власти. А как чисты и наивны они были: Русий, огромный мальчишка Юльм, Динем и даже замкнутый в себе Крим. Они могли любить и ненавидеть, и чувства эти отражались на их лицах, словно на лакмусовой бумажке. А теперь они замкнулись в себе, ушли в свое темное «я». Их «я» объяло весь мир, и мир сузился до размеров «я». Русий надел непроницаемые очки, как у Командора. И стал столь же лжив и скрытен. Хотя нет, он стал таким раньше. Юльм стал жесток и полюбил войну. Даже Динем, страстный певец моря, прячет что-то в своих голубых глазах…

И все они не верят. Не верят в Разум. Не верят в Человека. Не верят в Цель. Они живут лишь для того, чтобы жить. Словно черви, пожирающие нападшую листву и превращающие ее в перегной. Но черви хотя бы несут благо земле. А что несем мы? Боль и страдание. Ростки цивилизации, замешанной на безверии. Алчной и циничной. Миру холодно в наших объятиях. Он устал от них, он жаждет тепла. Но мы не способны дать ему тепло. Одна надежда — земляне. Эти непосредственные дикари с чистой душою, одинаково открытой и печали и радости.

Земляне. А… — Сальвазий очнулся от дум и потер лоб, словно что-то вспоминая. Ах да, он хотел видеть Эмансера, умного чистого кемтянина. Ему нужно много сказать ему, а заодно узнать новости. И, может быть, Эмансер раздобудет ему поесть — все слуги куда-то поразбежались, и старик не мог раздобыть себе пищу.

С трудом поднявшись из кресла, Сальвазий отправился на поиски Эмансера. Каюты были пусты и молчаливы. Ни одного человека. Слуги исчезли, атланты были заняты обороной Города, лишь Этна… Она лежала мертвая в радиорубке. Сальвазий даже не удивился этому, словно так и должно было быть.

Эмансера он нашел в информцентре. Кемтянин разговаривал с двумя слугами — марилами. При появлении Сальвазия марилы вызывающе взглянули на него, но Эмансер что-то шепнул, и они, поклонившись, вышли.