Спящие боги Инадзумы

Голос был нежным и одновременно печальным. Он звал его по имени, и Сяо хотелось последовать за ним, но он никак не мог понять, как пересечь бескрайнюю реку и какую тропинку выбрать, чтобы добраться до его источника.

— Ты не присоединишься к нам?

За спиной мягко зашуршала ткань платья, и на траву рядом с Сяо опустилась прекрасная русоволосая женщина. Всюду, где она проходила, распускались глазурные лилии.

Сяо обернулся. Там, откуда она явилась, горел костер, и собравшиеся вокруг него Яксы спорили, как будет правильнее пожарить рыбу-тигра и как следует исполнять танец Блуждающего под Луной. С улыбкой слушая друзей, Босациус заплетал Индариас волосы. Получалось не слишком хорошо, но она не возражала. Протянув ладони к костру, она доказывала друзьям, что лучше других знакома с танцем Блуждающего под Луной, ведь он был придуман именно в ее честь.

Сяо хотел подойти. Он с радостью присоединился бы к ним, но зовущий с другой стороны голос удерживал его на берегу.

Казалось, Гуй Чжун тоже его слышала. Повернув голову к реке, она некоторое время прислушивалась, а затем ласково сказала:

— Так не пойдет, Алатус.

Сяо опустил флейту.

— Что ты имеешь в виду?

Гуй Чжун склонила голову набок и печально ему улыбнулась.

— Ты не можешь принадлежать двум мирам одновременно. Голос зовет тебя обратно, и в глубине души ты хочешь за ним последовать. Пытаясь удержаться на обоих берегах, ты никогда не обретешь счастье.

Сяо взмахнул рукой, и флейта растаяла в воздухе, точно наваждение.

— Я уже несколько раз пытался пересечь эту реку, — поделился он. — Но всякий раз, когда я спускаюсь с берега, вода пытается вытолкнуть меня обратно, и у меня не получается ей сопротивляться.

— Это потому, что ты сам еще не определился, хочешь ли уйти, — отозвалась Гуй Чжун. — Тебе надо сделать выбор.

Горько усмехнувшись, Сяо протянул руку к ровному зеркалу воды, и река тут же вздыбилась, как бурное морское течение.

— Как я могу сделать выбор? — качнул он головой. — Если я уйду на другой берег, то потеряю вас. А если останусь, то никогда не обрету покой, потому что никогда не перестану слышать этот голос.

— Выбор в любом случае принесет тебе боль, — согласилась Гуй Чжун. — Но я думаю, какую дорогу ты бы ни выбрал, ты непременно что-нибудь обретешь. Покой или новые испытания? Забвение или любовь? У любого решения будут последствия, и только ты знаешь, как будет правильно. Не существует верного ответа, Алатус. Есть только путь, которым ты хочешь пройти.

Она хотела подняться, но задержалась и, придвинувшись к Сяо, заключила его в крепкие объятия. Так, словно заранее знала, какое решение он примет.

Погладив его по волосам, она ушла, и Сяо услышал у костра ее звонкий смех. Она охотно присоединилась к спору, и тут же выяснилось, что танец Блуждающего под Луной был придуман в честь Властелина Камня и что никто — ни живые, ни мертвые — не знает, как правильно его танцевать.

Сяо тяжело вздохнул. Обернувшись через плечо, он наблюдал за суетой друзей, но мыслями блуждал далеко от этого умиротворенного берега.

Что-то подсказывало ему, что если он уйдет, то никогда уже не сможет вернуться обратно. По крайней мере, не на этот берег — и не тем Сяо, которым он был сейчас. Решение. Последствия. Путь, которым ты хочешь пройти.

Сяо хотелось остаться. Ему хотелось играть на флейте и танцевать среди глазурных лилий, наблюдать за звездами и не думать о том, что он оставил позади.

Но еще он знал, что на этом берегу не найдет ни счастья, ни правды. Как бы ему ни хотелось обрести покой, это был лишь прекрасный сон, восхитительная иллюзия, в которой ему довелось заблудиться. Голос, зовущий его с противоположного берега, знал это. Он раз за разом звал Сяо, потому что хотел вывести его из мира миражей в мир настоящего — в тот единственный мир, где можно было обрести счастье, где можно было ощутить себя живым.

Сяо ступил в реку. Вода забурлила, пытаясь вытолкнуть его обратно, но Сяо, стиснув зубы, зашагал вперед, борясь с течением.

Река казалась ему бесконечной. Голос звучал так близко, что казалось, достаточно лишь протянуть руку, чтобы ухватиться за него и выбраться на противоположный берег, но суши нигде не было видно. Сяо блуждал в горных потоках, не зная, откуда пришел и куда ему теперь стремиться.

Наверное, он останется здесь навсегда.

Стоило ему подумать об этом, и над головой вспыхнул крошечный золотой огонек. С каждым мгновением он становился все ближе, и Сяо, прищурившись, различил среди облаков бумажный фонарь. Он уже не раз видел такие прежде. Где-то в ином мире, в лабиринтах прошлого, он наблюдал за тем, как они поднимаются в ночное небо, унося с собой человеческие мечты.

Протянув руку, Сяо совладал с потоком ветра и притянул фонарь к себе. По бумаге тянулась надпись.

«Пожалуйста, Сяо, вернись. Я очень тебя жду».

Воспоминания вспыхнули в памяти фейерверком. Фонарик вырвался из рук, заскользил над поверхностью реки, и Сяо торопливо последовал за ним, чувствуя, как с каждой секундой двигаться через непокорные воды становится все легче.

И вот он наконец увидел противоположный берег. Окутанная золотым сиянием, на нем стояла девушка, и на шее у нее сверкала серебряная подвеска в виде глазурной лилии. Заметив Сяо, она улыбнулась и, крепко ухватив его за руку, вытянула на сушу.

— Люмин, — прошептал Сяо ее имя.

Ее взгляд был подернут легкой дымкой печали. Сжав его плечи, она нежно коснулась его губ, и Сяо услышал, как над берегом разливается нежная мелодия — мелодия, которая звала его домой.

— Иди, — сказала Люмин, легонько подтолкнув его в сторону тропинки, то и дело терявшейся в океане глазурных лилий. — Обещаю, мы встретимся снова. Сколько бы времени это ни заняло.

Сяо хотел ухватить ее за руку, потянуть за собой, но силуэт Люмин растаял. Ему ничего не оставалось — только поверить ей и шагать вперед, по тропинке, надеясь, что рано или поздно эта дорога выведет его к свету.

Туда, где его ждала настоящая Люмин.

Сяо открыл глаза.

Над ним маячил отдаленно знакомый потолок. В окошко, наполовину задернутое занавесками, проникал уютный свет бумажных фонарей. Над городом сгущались сумерки, но ночь еще не вступила в свои владения, и в комнату проникали далекие голоса — отзвуки уличного шума.

Сяо медленно сел. Голова была тяжелой, и некоторое время комната раскачивалась, как каюта «Алькора».

Когда неприятное ощущение прошло, Сяо рискнул подняться и прошел к шкафу. Ему потребовалось приложить немало усилий, чтобы вспомнить, как он обычно одевался и каким оружием пользовался. Где бы он ни очутился, его вещей нигде не было видно, и Сяо пришлось облачиться в первый попавшийся наряд. Непривычно. Прежде он носил открытую одежду, а эта была закрытой и больше напоминала традиционные наряды Ли Юэ.

Ли Юэ…

Страна, которую он поклялся защищать. Он — Адепт.

Кроме чистой одежды, в шкафу лежало кое-что еще. Протянув руку, Сяо извлек на свет маску Яксы. Его губы невольно тронула улыбка. Прежде маска была расколота, но кто-то не только бережно починил ее, но и выкрасил рога в золотой цвет. Сяо чувствовал, как по ней пробегают волны энергии, и привычным жестом приложил маску к лицу.

Тело мигом отозвалось болью, но Сяо был к ней готов. Боль означала лишь, что маска работает.

Он — Якса.

Он провел рукой перед лицом, и маска исчезла в черно-зеленых всполохах.

Пытаясь совладать с болью, Сяо провел руками по голове и с удивлением обнаружил, что волосы стали длинными. Еще более непривычно. Порывшись в кармане, он обнаружил там ленту подходящей длины и начал собирать волосы в хвост.

Сознание пронзило еще одно воспоминание. В солнечный день, омраченный тягостными обстоятельствами, он сидел на кровати, и Люмин нежно перебирала пряди его волос. В тот день он совершил глупость. Он поцеловал ее. Ему, Яксе, отравляющему людей одним своим присутствием, не стоило этого делать, но Сяо ни с кем еще не чувствовал себя таким умиротворенным. Таким… свободным от кармического бремени.