Страница 2 из 7
– Вот что, дамы, вам следует пообщаться без меня. А когда договоритесь до чего – к вашим услугам.
И ушёл. Они остались. Зашли в беседку и долго о чём-то толковали.
Я играл с Настюшей мячиком в пятнашки, когда мои жёны появились на садовой дорожке. В какой-то момент они остановились, покивали друг другу и разошлись в разные стороны. Ко мне направилась Даша. Я почему-то ждал пощёчины. Мне казалось это справедливо, хотя и не тактично. А она подошла, обняла, поцеловала:
– Всё хорошо, милый.
И побежала за Настюшей. Та в радостный визг и попала в Любины объятия. Вот они, взявшись за руки, удирают и прячутся меж садовых деревьев от нас с Дашей. Потом ребёнком завладели Никушки, утащили куда-то. Явились ряженые – они в слепого кота и хромую лису, а девочка наша стала длинноносым мальчиком в коротких штанишках и колпачке с кисточкой. К восторгу всех гостей очень профессионально исполнили популярную песенку.
Объявили белый танец, и мама пригласила меня. Вальсируя, потребовала:
– Помирись с дедом.
– Это невозможно.
– Я так хочу, – она топнула ножкой и сбилась с такта.
– Он ведь тоже этого не хочет.
– А ты попробуй – ты моложе. Только подойди, и сердце моё успокоится.
Взял два бокала с коктейлем и направился к отставному генералу. Угощение он принял из моих рук, и я ободрился.
– Как нынче сливы обещают, не хуже прошлогодних?
Он понял меня, генерал ГРУ в отставке:
– Всё следишь, не оставляешь старика вниманием?
– А как же. Кто предупреждён, тот вооружён. А я бы не хотел быть под тобою, связанным и без оружия.
Мимо прошла мама. Мы с дедом мило улыбнулись друг другу. Я поправил его плед, а генерал панибратски похлопал меня по холке.
– Даже если ты покаешься, вслух скажешь, что с отцом это была ошибка, я всё равно не перестану винить тебя в его смерти. А стало быть, и не прощу.
– А ведь когда-то я мог и тебя раздавить как клопа, одним движением пальца. Знать бы….
– То время ушло, и возврата к нему нет. Я мог бы оставить тебя своим вниманием, ну и наблюдением, конечно, но ты дорог маме, не безразличен другим близким. С этим приходится считаться. Предлагаю заключить пакт о ненападении. Я говорю маме, что замирился с тобой, а ты ей и всем подтверждаешь, что у тебя самый замечательный на свете внук.
– Ущербно получается, – хмыкнул дед. – Я тебя хвалю, а ты меня нет.
– А за что тебя хвалить? За убийство моего отца?
– Ты не забыл, где я служил? Там с этим просто.
– Человеком надо оставаться всегда и везде. Или Система не терпит индивидуальностей? Тогда чем тебе гордиться, за что ордена – был надёжным винтиком полупреступного механизма?
– Ты хочешь, чтоб я застрелился, раскаявшись?
– А что – у меня бы появился повод тебя уважать.
Дед сделал паузу и совсем другим голосом и тоном сказал:
– Очень прошу – вспомни эти слова у своей последней черты. И осуди меня тогда.
К чему это я? Лёшка Гладышев на коне, в бешеной скачке за успехом, который, собственно, нужен ему только как результат дела, а не всеобщее признание. Чем, право, гордиться, если всё это от Билли, Всемогущего и Виртуального. А дед у последней черты с чувством исполненного долга, и меня считает удачливым противником более, чем наследным внуком. И, конечно же, он не возьмется за пистолет, чтобы сделать мой триумф полным. А я.? Я не могу простить ему смерти отца.
Заболтался. Сложно всё это – решить, кто прав, кто виноват. Я на своём Олимпе считаю себя непогрешимым. Дед – себя, в инвалидной коляске. Маме мы пустили пыль в глаза. Остаток вечера она была просто счастлива – смеялась у столов, резвилась в саду. Коралловая диадема вдруг оказалась на головке у Насти-маленькой, и ребёнок мой заважничал, исполняя роль королевы бала. Короче, всё обошлось, все смирились, и мне нет нужды врать и скрывать пристрастия – я обожаю своих дам.
Но вернёмся в беседку Президента. Пока ещё….
– Как думаешь? – Патрон заглядывал в мои глаза и требовал ответа. – Завтра Любовь Александровна будет в Москве. Мы снова встретимся здесь, и ты, надеюсь, повлияешь на жену в нужном направлении.
Люба завтра будет здесь. Люба станет Президентом России. Вот карьера! Всё благодаря удачному замужеству.
Ну, Гладышев, ты и тип. Всё, абсолютно всё готов приписать своим заслугам. Не мания ли это величия? Разве у Любочки нет собственных заслуг? Например, в компании «Океан». Она просто вытребовала себе должность президента. И даже я тому был противник. А под её руководством Дальневосточный край просто преобразился – все задуманное было исполнено. Потом «АйСиАй». В президентское кресло проторил ей дорогу великолепный доклад на Генеральной Ассамблее ООН. Но что в новой должности моя жена навытворяла!
Когда Штаты наложили вето на субсидирование первой наднациональной компании, Любочка стремительно перевела её на рельсы самоокупаемости, понастроив на островах и материковом побережье заводов-автоматов по переработке морепродуктов. Жертва Патрона для достижения успеха не потребовалась – Дальний Восток остался российским. Компания по возрождению морских обитателей, учреждённая под эгидой ООН, работала в Охотском море, на его побережье, и платила налоги в российскую казну. А Патрон – гамбит, гамбит. Никаких жертв. Вот я и назвал операцию «Троянским конём». Ещё тогда назвал, будто предчувствуя, что политические амбиции шефа одним президентством в России не удовлетворятся.
Помнятся Любины звонки:
– Лёш, займи «арбузик».
Этот жаргон от банкиров: миллион – «лимон», миллиард – плод масштабнее. Как не занять любимой жене? У меня этих арбузов за Билловы изобретения пруд пруди. Любаша деньги мне не возвращала, она превращала их в акции «АйСиАй». Дела компании шли в гору, и вскоре я попал в Книгу Рекордов Гиннеса, как первый человек, состояние которого перевалило за триллион долларов.
Но эти деньги никак не изменили мой жизненный уклад. Я по-прежнему прописан (и большей частью проживал) в московской пятикомнатной квартире, подаренной маме её отцом генералом. Не имел своего самолёта, яхты – даже авто пользовался служебным, а чаще общественным транспортом. Одевался достаточно скромно. Питался, чем кормили мои женщины. Как ни был загружен интересными проектами (читай – делами), не забывал утром сделать пробежку и каждый день на пару-тройку часов – в спортивный зал.
Что хвастать, и на исходе третьего десятка у меня была вполне приличная спортивная фигура – предмет наездов моей законной.
– Сибарит ты, Гладышев: нет у тебя в жизни никаких серьёзных увлечений.
– А ты, любимая, разве не достойное увлечение?
– Вот-вот, порхаешь мотыльком меж бабьих юбок.
– Давай ребёнка заведём.
– Обязательно, но сначала решим проблему голода в мировом масштабе.
Разве решить её креветками и морской капустой? Мы расставались душевно неудовлетворенные.
Теперь Люба летит в Москву. Моя жена станет Президентом России. В том, что это будет так, не сомневался. Люба достойна, Люба сумеет. Патрон, пока ещё действующий Президент, за неё, а его слово чего-то стоит в нашем государстве. Ну, и мы с Билли постараемся. Может, в этой должности в ней возобладает материнский инстинкт – годы уходят.
Патрон ждал ответа, сверля меня взглядом.
– Пока что всё вам удавалось – не вижу причин для сомнений в этот раз.
– Нам, – поправил Президент и выпил, наконец, так долго согреваемую в ладони водку. – Не отдаляйся от меня, Гладышев. Особенно в такую минуту, в таком деле. Генсекство мне нужно не для личных амбиций. Пришло время обустраивать мир. Невозможно дальнейшее развитие России без крутых разборок с Западом. И наша с тобой задача: не допустить кровопролития – пусть всё решится в мирном экономическом соревновании. И мы уже научились побеждать. Пример с «АйСиАй». А? Как дядюшка Сэм осерчал, когда понял, что не под его дудку будет плясать новая компания, не его мошонку набивать. И не смог закрыть ей дорогу. А? Не смог, Гладышев. Весь третий мир поднялся, за нас поднялся. Япония, Индия, Китай открыто плюнули дядюшке на звёздно-полосатый галстук. Потому что рыба вот она – на сковородке, её авианосцами не запугаешь.