Нет прощения!

— Что ты наделал? — повторял я, раскачиваясь из стороны в сторону. Лаки заулыбался, глядя на меня. Постепенно его улыбка становилась все шире. На какой-то миг у меня в глазах потемнело от ярости, я уставился ему в глаза… А потом все прошло. Я боялся его. Наконец-то я был раздавлен.

— А что, Ричи, ты хотел бы, чтобы Мэйджи разделась перед тобой? — неожиданно спросил Лаки. — И вдруг оказалось, что на ней — черная кожаная сбруя, а в руках — хлыст? А, Ричи? А ты лежал бы, прикованный цепями к кровати и целовал ее ноги, а она хлестала бы тебя плеткой?

Это было слишком. Я издал сиплый звук протеста, примеряясь ударить его, и снова отступил к стене. Ну не мог я ударить эмпи по лицу! С людьми у меня тоже не всегда получалось. Лаки все понял. Он вскочил и неожиданно закатал мне с ноги в челюсть. Страйк, должно быть, всегда дрался ногами. Меня убрало, я покатился по полу и замер в углу. Мне хотелось зареветь. Он вдавил мои плечи в пол.

— Встать!

— Зачем?.. Зачем?..

— Идиот! — горячо заговорил Лаки, и в его глазах плескалось безумие.

— Ты же мне потом сам спасибо скажешь! Я отучу тебя от страха перед болью! Сейчас я изобью тебя так, как никакой Кул!.. Ты будешь драться!

И, подскочив, он ударил меня ногой в солнечное сплетение, как футбольный мяч.

— Ты когда-нибудь терял сознание от боли? — услышал я голос Лаки сквозь похоронный звон колоколов. — Я не буду тебя калечить. Я сейчас выверну тебе руку, а потом вправлю ее обратно.

Я заорал так, что задрожали стекла.

— Лаки, подожди!.. Давай поговорим!..

— У нас очень мало времени. — Лаки уперся мне коленом между лопаток, схватил мою руку на излом, и я услышал хруст собственных суставов. А потом боль ударила меня хлыстом, и в глазах зарябили черные точки.

ЛАКИ СТРАЙК — 1

Ветер гнал какие-то бумажки, птичьи перья и сухие листья, смятая жестянка из-под «Спринта» вперевалку скребла по мостовой. Улицы были пустыми. Солнце ярко светило вдоль дороги и исчезало в разбитых оконных проемах — в них колыхалась трясина застоявшейся тьмы. Кромка песка, размытого дождями, застыла около невысоких поребриков тротуара. Возле пустых домов, полностью достроенных, но не подключенных к городским коммуникациям, торчали унылые деревья. Жаркий воздух поднимался от перегретого асфальта, в конце улицы дрожало марево.

Экстра притормозил возле самого высокого дома в Мертвом квартале. Мертвом, потому что здесь никто никогда не жил. Коробки домов были почти готовы для проживания, улицы — заасфальтированы, и даже имелись автобусные остановки. Не было только людей. Самый высокий дом насчитывал шестнадцать этажей, с его крыши в хорошую погоду удавалось разглядеть гранитные скалы Третьей черты — далеко-далеко на западе. Ветер гулял под облаками, то и дело спускаясь на нагретые плиты, и, может, еще и от этого крыша шестнадцатиэтажки называлась «Высота».

Ни одного из четырех больших лифтов, полагавшихся по проекту, не было, и внутри высотного дома находился шестидесятиметровый колодец. С южной стороны дома на крышу вела лестница, но только две двери — на втором этаже и на шестнадцатом — открывались в бездну лифтовой шахты, остальные были заколочены досками.

Экстра остановился с разворота, снял шлем и потряс своей черной гривой. Среди всех друзей Лаки, у Экстры были самые длинные волосы, и он прекрасно об этом знал… Найк и Эрлиг притормозили рядом с ним. Лаки подъехал последним, вклинил свой мотоцикл между «кроссерами» Эрлига и Экстры. Все четверо шагнули на тротуар и одновременно поглядели вверх. «Высота» нависала над ними, поблескивая никому не нужной тарелкой антенны, на фоне ослепительно белых облаков.

— Ты уверен? — спросил Эрлиг. Экстра выбил щелчком сигарету. На пачке с веселой пчелой было написано «Стразз».

— На все сто!

И они, один за другим, исчезли в подъезде. Захлопнулась дверь, стало холодно. Экстра, прыгая через три ступеньки, одним махом преодолел все шестнадцать этажей, выскочил на крышу — и остановился, борясь с порывами ветра. Раскинув руки, ловя равновесие, он зашагал к парапету.

Лаки услышал его голос, относимый шквалом: «Да это просто шторм!». Найк и Эрлиг ударили ладонью об ладонь. Лаки вдохнул полной грудью и засмеялся. Это было сильно. Синее небо, шторм, пропасть под ногами — и то, ради чего они приехали сюда. Экстра соскочил с парапета, его глаза сияли.

— Я прыгаю первым!

С ним никто не спорил. Экстра придумал и разработал технологию, позволяющую прыгать в колодец. Над пропастью шахты проходил железный рельс, обрываясь где-то на половине расстояния до противоположной стены, а сверху, к одной из балок, крепился трос из армо-эластика с мощным карабином на конце. Парашютную обвязку Экстра привез с собой, надел ее, щелкнув магнитной пряжкой. Пристегнул карабин. И, насвистывая какую-то мелодию, направился к краю бездны. Лаки включил фонарик, подсвечивая ему путь. Бездонная шахта потрясала, свет фонаря терялся где-то на той стороне, отражаясь мутным пятном от дальней стены.

— Епнется, — вполголоса заметил Эрлиг.

— Этот — вряд ли, — покачал головой Найк.

— Посмотрим, — сказал Лаки.

Экстра сделал несколько шагов, балансируя с раскинутыми руками, повернулся лицом к друзьям. Конусы света от трех карманных фонарей выхватили из мрака его фигуру.

— До встречи внизу! — его голос прервался от волнения, а потом, оттолкнувшись, он полетел в пустоту. Кольца троса начали бешено разматываться.

— Бегом! — заорал Эрлиг, и они посыпались по лестнице. Все сгрудились возле двери на втором этаже. Эрлиг рванул ее на себя…

Ничего не было видно.

— Эй! — осторожно позвал Лаки. — Ты где?

Они заглянули в черный провал. Включили фонари…

— Эй!!! — Экстра болтался чуть ниже перекрытия, не долетев до земли пары этажей. Он раскачивался на тросе и хохотал. — Эй!!! Долго мне еще висеть?!

Трос зацепили крюком, подтащили к краю. Экстра подтянулся, переваливаясь на лестничную площадку. Он пытался успокоить рвущееся дыхание.

— Вот это да… — он поднялся. Его повело, но он тут же взял себя в руки. — Вот это тема!.. Полный аут! Чистый адреналин, мать вашу!..

— Сильно болтало? — спросил осторожный Найк.

— Я следующий! — Эрлиг рывком отстегнул карабин. — Снимай обвязку! А вы оставайтесь внизу! — и помчался наверх.

Лаки поглядел на Экстру.

— У тебя глаза светятся.

— Скоро ты сам все поймешь.

Найк нервно захихикал.

— И ты — тоже, — сказал ему Экстра.

Шаги Эрлига затихли наверху. Лаки с Найком переглянулись.

— Ты следующий, да? — голос Найка предательски дрогнул. Он безумно боялся высоты и совершенно спокойно признавался в этом. Он даже отчасти гордился этой своей особенностью, так же, как Эрлиг — клаустрофобией, а Экстра — паранойей. Лаки к высоте относился спокойно, но отчего-то у него начинали дрожать колени. Он прислонился к стене, чтобы не подвергнуться насмешкам со стороны друзей.

— Я бы на твоем месте сходил в туалет, — сказал Экстра Найку.

— Что же ты не сходил? — немедленно откликнулся тот. — И вообще, я прыгать не буду.

— Будешь, — пообещал Экстра.

— Было бы забавно оставить Эрлига в шахте, — мечтательно проговорил Страйк. — А вдруг у него начнется припадок?

Они рассмеялись. Найк с удовольствием потер ладони.

И тут раздался чудовищный вопль, многократно отраженный эхом колодца.

— Летит! — у Найка вспыхнули глаза. Рев неожиданно оборвался, видимо, из Эрлига рывком троса вышибло остатки воздуха, а потом возобновился и стабилизировался. Они заглянули в шахту, включили фонари… Здоровенная туша блокатора раскачивалась и орала. Найк принялся хохотать.

Эрлиг замолчал, почуяв неладное.

— Что?! — проревел он. — Ну?! Тащите меня отсюда!..

Найк истерично взвизгнул и схватился за живот. Лаки поймал оскаленную физиономию блокатора в конус света и намеренно светил ему в глаза.