Спой для меня

— Вика-Вика, — на выдохе проговаривает мужчина, выходя из-за стола. Теперь он стоит напротив меня, продолжает все также странно смотреть. Будто взглядом лапает, нагло и откровенно. От неудобства я поежилась на кресле, скрестила руки под грудью и сильно свела колени.

— У меня к тебе предложение, Виктория, деловое предложение, — на губах директора играет улыбка, и я невинно улыбаюсь в ответ. Я так и знала, что это не конец. Я знала, что он даст мне еще один шанс! — Ты, Виктория Юрьевна, получишь право обучаться в нашей академии и платить только половину стоимости за семестр, если согласишься на мое условие.

— Какое условие? — осторожно интересуюсь я, подаваясь на кресле вперед. От нетерпения меня рвет на части, я готова разорваться от счастья, что останусь среди учениц, что смогу получить полное образование. И, кажется, я готова на все.

Ефим Харитонович Вяземский не торопиться с ответом, все также нагло улыбаясь и осматривая меня. Директор снимает свой пиджак, отправляя его на стол одним движением руки. Я тяжело вдыхаю раскаленный воздух, от которого голова идет кругом. Запах его свежего одеколона становится еще более ощутимым и опьяняет, вероятнее всего он весь флакон на себя вылил, подобно богатеньким девицам. Атмосфера становится слишком интимной, но я упорно отгоняю от себя противные мысли.

— Два раза в неделю на протяжении всего обучения ты будешь приходить в этот кабинет и трахаться со мной, — эта фраза, брошенная в мою сторону, резко врывается в сознание, но я ничего не могу ответить. Как будто мне рот заклеили. Мысли сплелись в узлы — вечности не хватит, чтоб их распутать. Мне только что предложили стать девочкой для секса? Я точно не ослышалась?

Вот так, нагло и фамильярно, будто Ефим Харитонович каждый день делает такие предложения своим студенткам, мне предложили стать проституткой.

— И первый день наступает сегодня, Вика. Раздевайся и раздвигай свои сладкие ножки, — хриплый возбужденный голос звучит слишком близко. Когда я поднимаю глаза, то вижу его лицо прямо перед своим. Губы распахнуты, будто для поцелуя, движутся в мою сторону стремительно, готовые наброситься и лобзать меня, мучать, убивать.

— Нет! — Ору я слишком громко, даже у самой уши на секунду закладывает. — Как вы можете такое предлагать! Я никогда не буду спать с вами, понятно? Никогда!

С трудом оттолкнув от себя мощное тело мужчины, я срываюсь с кресла к двери. Черт! Ну кто бы мог подумать? Директор элитной академии, семьянин, любящий отец и извращенец в одном флаконе. Вот это смесь.

В раздевалке быстро схватила свое пальтишко и выскочила на улицу. Холодные капли осеннего дождя освежили, отрезвили и успокоили. Все деньги, заработанные в «Гвозде» я тратила не на покупку еды, одежды, косметики. Вся зарплата за несколько месяцев и чаевые уходили сюда — в мою мечту. Обернулась, чтобы посмотреть на красивое нежно-желтое здание с массивными молочными колонами с каннелюрами и резным каменным карнизом с изображением ангелов, играющих на скрипках и виолончелях, и сердце защемило от боли. Я была так близка к исполнению своего желания. Даже прошла отбор на прослушивание для мюзикла в оперный театр, и тут все рухнуло, придавив меня осколками собственных иллюзий и надежд.

Отец никогда в меня не верил. Говорил, что это пустая трата времени и денег, ни копейки не вложил в исполнение заветного желания. Порой даже на еду денег не хватало, потому что папочка снова напился и проиграл все свои деньги в карты. В такие дни было особенно тяжело. Приходилось доставать сбережения и кормить нас обоих. Иногда, разозлившись за то, что я не даю ему денег, Юрий Малинов избивал меня. От воспоминаний я поежилась, продолжая идти в сторону «Гвоздя».

Холодный осенний ветер продувал мое пальто, и я мерзла до самых костей. Мысли вели ожесточенные баталии в голове, заставляя меня сжимать руки в кулаки. Если бы я была как Людмила дочкой чиновника, или как Виолетта дочкой певицы, то дорога в театр была бы вымощена мне бархатной дорогой. Но я дочь карточного игрока и сварщика. И, кажется, все мои дороги теперь перекрыты.

В «Гвозде» пахло сигаретным дымом и выпивкой. Днем народу было совсем немного, поэтому я больше любила ночные смены. Самый большой поток посетителей приходился на вечер, обычно мужики хорошо выпивали и оставляли неплохие чаевые за смазливое личико милым официанткам в коротких юбках. Я сразу прошла в раздевалку для персонала и взяла из шкафчика рабочую форму. Выйду на работу раньше, может так смогу отвлечься от мерзкого предложения Ефима Харитоновича. Как только ему в голову пришло такое предлагать мне? Неужели я похожа на доступную куклу?

— Привет, Вика! — моя подружка Вера проникла в раздевалку, когда я натягивала платье.

— Привет, — отозвался мой голос, тело раскинуло для нее широкие объятия. Мы обнялись, Вера поцеловала меня в щеку и посмотрела с укором.

— Ты почему не в академии? Урок отменили? — Вкрадчиво выговорила Верка, не отпуская меня из своих рук. Я закрыла глаза, собираясь все ей рассказать.

— Я больше не буду учиться в академии, — на выдохе объявила я, поднимая взгляд на лицо подруги.

— Это как так? — Вера приподняла бровь, рассматривая меня хитрым непонимающим взглядом.

— Я не смогла вовремя оплатить семестр, меня вызвал Ефим Харитонович, и… — я сжалась и прикусила губу. Мысли о старом извращенце и его условии заставляли ноги подгибаться от недоумения и неловкости. — В общем, директор академии предложил мне спать с ним два раза в неделю, и за это платить только пол стоимости за семестр.

Вера отпустила меня из своих объятий и громко рассмеялась. Ее звонкий голосок заполнил всю комнату, я не сдержалась и улыбнулась.

— Вот же старый козел! На молодых потянуло! Ой, ну прям как в фильмах, Вика! — подруга схватилась за живот, будто могла лопнуть. Просмеявшись, она потянула меня к зеркалу, где я отразилась в полный рост в своем рабочем коротком платье и старых кроссовках.

— Посмотри на себя. Неудивительно, что даже директор элитной академии не устоял перед этим соблазном, — прошептала Вера мне на ухо. Я тяжело вздохнула, рассматривая себя.

Ничего необычного.

Простая девушка.

Голубые глаза, обрамленные черными длинными от природы ресницами, словно кукольными, блестели на узком лице. Светлая кожа усыпана еле заметными смешными веснушками, пухлые губы сочного розового цвета, как у мамы. Аккуратный, чуть вздернутый вверх нос — бывают носы и посимпатичнее. Светлые волосы, падающие волнами чуть ниже пояса и закручивающиеся кудрями на концах. Тонкая талия и красивые формы груди и ягодиц. Но ничего необычного, приметного, привлекательного. Вера явно утрировала.

— Ты само совершенство. Тебе не в «Гвозде» работать с такой внешностью, а на подиуме показывать платья от Валентино, — подруга оперлась на дверь, открыла ее и вынырнула из раздевалки, оставляя меня наедине со своими мыслями.

Какой подиум? Какие Валентино? Что я теперь буду делать, когда у меня отобрали мою главную жизненную мечту? Куда идти учиться? На врача, учительницу, парикмахершу, юриста? Может, журналистика или архитектура? Нет! Это все явно не мое.

Сколько себя помню, я всегда мечтала петь. В детстве пела в детском саду на всех утренниках, потом в школе на каждом концерте. Учителя ставили мне тройки за невыученные уроки и разводили руками. «На пении не разбогатеешь», — говорила мне недоумевающая математичка, когда я отпрашивалась с ее уроков на репетиции. И правильно говорила! Лучше бы я не тратила время в музыкальной академии. Розовые очки сорвала жестокая реальность. Меня даже в бары не брали петь без музыкального образования. И о чем я только думала.

— Ну ты долго тут еще? Помогай, у нас еще семь столов заняли! — Вера приоткрыла дверь и тут же юркнула обратно.

Я вышла в зал и подошла к барной стойке. Клиентов действительно прибавилось. Наш бармен Вадим мешал коктейли, а я рассматривала лица посетителей. Все пришли по двое, даже странно, вели шумные разговоры и пили пиво.