Страница 10 из 17
— Слушай… заткнись, а? — нахмурился Банников.
— Тебя я понял, умолкаю! Не то по шее получу и подвиг свой не совершу! — попытался разрядить обстановку Рыжий, процитировав персонажа известного кинофильма.
И тут я поняла, откуда знаю рыжего — с того самого первого сентября. Именно с его подачи я на долгие годы стала Фасолью. Неужели они с Банниковым до сих пор дружат? И мало того, что дружат, так Рыжий по-прежнему прикалывается, вспоминая тот день?
Хотя, если честно, сейчас эти вопросы волновали меня меньше всего. Главной проблемой было выкрутиться из этой ситуации с наименьшими потерями.
ГЛАВА 15
— Асоль, мне тут выйти надо, за вещами присмотришь? — неожиданно пришла на выручку появившаяся рядом Васька.
Услышав слова моей подруги, Рыжий оживился еще больше:
— Асоль? Так это и есть та самая бобовая принцесса, роковая для мужчин семейства Банниковых? Ну и поворот, скажу я вам! Однако за время пути принцесса могла подрасти — и прямо как на бобах! — за время этого монолога Рыжий успел расхохотаться, подмигнуть Банникову (который, надо заметить, с каждым словом становился всё мрачнее) и сделать пошлый жест, демонстрирующий, что именно у меня подросло за прошедшие годы.
Правда, я совсем не поняла, что за ерунду несет этот тип. Почему это я — «роковая»? Почему и он, и Банников помнят до сих пор и меня, и ту историю?
Васька, судя по ее виду, тоже ничего не понимала, зато сразу бросилась на мою защиту:
— Вам, молодой человек, вообще шутить противопоказано. Вместо шуток у вас выходит или пошлятина, или тупость, — изрекла она тоном строгой учительницы.
Рыжий снова расхохотался, осмотрел Ваську с головы до ног и вдруг сказал:
— Я был готов к тому, что могу встретить в ирландском пабе лепрекона, но чтобы Карлсона! Кстати, классные носки. У фрекен Бок сперла?
— Нет, сперла у той же бабульки, у которой и ты свои подкаты и шуточки! — парировала Васька и, повернувшись ко мне, сказала: — Идем, Ася, нам рассчитаться надо. А то еще немного и я сама пропахну нафталином, как этот Рыжий!
Наступила короткая пауза.
— Раунд! — с нескрываемым удовольствием произнес Банников, и мы триумфально направились к своему столику.
Я только потом поняла, что произошло. Пока разворачивался этот «камеди-баттл», Банникову принесли счет. Мы пошли за свой столик, а Банников в этот момент, видимо, потянулся за счетом. И тут пребывающий в легком нокдауне Рыжий пришел в себя, резким движением прихлопнул ладонью счет и громко сказал:
— Оставь его, я плачу!
Но мы со спины услышали другое — громкий хлопок по столу и вызывающий крик: «Астафьева, я плачу!»
Васька аж подпрыгнула от возмущения и будто на шарнирах, чуть ли не в воздухе, развернулась и двинулась к Рыжему, словно тореадор, готовый нанести смертельный укол раненому быку:
— Чево-о-о-о! Платишь? За меня?! ЗА МЕ-НЯ?!!! Ты что о себе возомнил?! Обращаешься по фамилии, деньги предлагаешь. Я тебе кто, подчиненная или бывшая жена?! Да мне твои деньги нафиг не сдались! Может, они вообще краденые, как и твои шутки!
Недоумение на лице Рыжего сменилось растерянностью:
— Ты сейчас о чем?
— Хватит прикидываться дурачком! — Васька театрально взмахнула руками. — Это я, что ли, сейчас на весь паб орала: «Астафьева, я плачу!»? И что вообще за невоспитанность — обращаться к незнакомым людям по фамилии? Я ж тебя по фамилии не называю? Кстати… как тебя там? Рыжиков? Рыжов? Рыжевский?..
— Васильев, — снова с нескрываемым удовольствием подбросил дровишек в костер Банников.
(Точно, Васильев. И как я могла забыть такую знаковую фамилию?!)
— Что-о-о? Васильев? Костя… Васильев? — Васька истерично захохотала. — Нет, это уже перебор!
Скорее всего, Рыжий решил, что повстречался с городской сумасшедшей, но мне на это было плевать. Точнее, было не до Васьки с Рыжим — мне хотелось плеваться после поцелуя с Банниковым.
Однако ждать, когда у подруги закончится истерика, я не стала, а схватила ее за руку и потащила к нашему столику.
ГЛАВА 16
— Васильев! Васильев! Это ж надо! — не унималась подруга. А потом вдруг резко оборвала смех и уставилась на меня: — Ну и что это было?
— Ты о чем? — прикинулась я дурочкой.
— О твоем поцелуе с Банниковым. Взасос.
— Он сам целоваться полез. Почему — понятия не имею, — я пожала плечами и попыталась придать лицу равнодушное выражение. — Может, он просто дебил, как и его братец. Семейка у них еще та.
На самом деле внутри меня все кипело. Голова шла кругом, и даже аппетитный запах жареного мяса, от которого сначала текли слюнки, стал казаться тошнотворным.
Банников, вот же подлец! Сначала испортил мне первое сентября, потом — выпускной, затем украл первое объятие, а теперь и первый поцелуй!
Губы до сих пор горели. Я задумалась — может, и правда пойти поплеваться в туалете? Ну и умыться заодно.
Однако стоило об этом подумать, как за спиной раздался писклявый голос:
— Вот это да, какая встреча! Вася и Ася!
Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кому этот голос принадлежит. А уж Ваське тем более: Юлька Кадацкая (а именно так звали обладательницу противного голоса) была в гимназии ее главным врагом.
Я уже и не помню, что именно они когда-то не поделили, но в выпускных классах Васька с Кадацкой грызлись постоянно. И после окончания гимназии вражда не прекратилась — стоило Кадацкой и Ваське встретиться в общей компании, как они начинали ссориться.
В гимназии моя подруга была уверена, что Кадацкая хочет отбить у нее Васина, но вот почему они враждовали до сих пор, я понятия не имела.
В принципе, Юлька была неглупой девушкой, но ее портили две вещи: отсутствие вкуса и голос — настолько писклявый, что все ею сказанное было трудно воспринимать всерьез.
Кадацкая, сколько я ее помню, никогда не ходила одна. Даже в туалет отправлялась в сопровождении какой-нибудь подруги, и все эти подруги были настолько неприметные, что я даже имен их запомнить не могла.
Вот и сейчас рядом ней стояла какая-то невзрачная девушка в таком же невзрачном сером платье. Сама же Кадацкая блистала в леопардовой блузке и в ярко-зеленой мини-юбке.
Васька, оглядев врагиню с ног до головы, скривилась и на приветствие ничего не ответила. Однако Кадацкую это не смутило: плюхнувшись рядом, она спросила — словно они с Васькой были лучшими подругами:
— А что, Аська теперь с Банниковым встречается, да?
— Тебе-то какая печаль? — огрызнулась подруга. — Даже если и встречается?
— Ну почему же печаль? — жеманно отозвалась Кадацкая. — Я, может, наоборот, за них радуюсь. Хотя это, конечно, странно. Неужели Банников бросил Полину ради Аськи? Не, ну Фасолька, конечно, ничего, но до Полины ей, — скажем честно, — как пешком до Луны!
Я понятия не имела, кто такая Полина, но от такого сомнительного комплимента почему-то разозлилась.
— А ты, как я посмотрю, все суешь и суешь свой нос куда не надо? — пошла в атаку Васька. Личность Полины она, к счастью, устанавливать не стала. — Так и следишь за другими, потому что у самой личной жизни нет?
— Ну почему же слежу? — невозмутимо откликнулась Кадацкая. — Так, наблюдаю. Держать в поле зрения завидного жениха никому не помешает. А вот насчет личной жизни… уж кто бы говорил, Васенька! Я, между прочим… — она вдруг прервалась и уставилась на входную дверь.
Проследив за ее взглядом, я увидела, что Банников направляется к выходу.
— Фасолька, а ты чего не бежишь за любимым? И, кстати… ты его как в интимной обстановке называешь — зайка? Или зая? Чао, зая! — Кадацкая послала вслед Банникову воздушный поцелуй и засмеялась. Ее смех был похож на скрип ржавых качелей.
Тяжело вздохнув, Васька обратилась ко мне, словно рядом больше никого не было:
— Ну и ну. Я-то думала, что Рыжего с его тупыми шутками сегодня уже никто не переплюнет, а оказалось, что не только переплюнет, но и заплюет.