Четыре тёмные короны

– Я не единственная полукровка на континенте, – пожала плечами Кира.

– Да, – согласился Гес, – но принцесса Кирэль самая известная полукровка континента. Как думаешь, сколько пройдёт времени, прежде чем принц сложит факты вместе.

Кира повернулась к Гесу и упёрла руки в бока. Конечно, он во всем прав. Но она не могла по-другому. Гес ей здесь не помощник. Его задача (которую он сам себе придумал) заботиться о ней. Его не интересовало, кто убил Орин. По крайней мере, не являлось приоритетом.

А может, в глубине души Кирэль хотела, чтобы Марло ее узнал. Узнал, признался в убийстве Орин, а потом убил. За этим ее птицы неотступно следовали за ним. Потому что, если он этого не сделает… сделает она. Кровь Марло зальет его надменное красивое лицо, как заливала лицо Орин.

Кто-то должен решить эту проблему и остановить вражду Дариев и Сафронусов. Любым способом. Кирэль и Марло – единственные наследники своих династий. Вскоре останется только один из них.

– Что ж, значит, так тому и быть.

Гес выругался сквозь зубы.

– Я приду на твои похороны, чтобы сказать: а я тебя предупреждал, – и он быстро вышел комнаты, с отвращением косясь на змей.

Глава 4

Лилит

– Спасибо, Лил.

Нихсар взял кофе и сделал маленький глоток. Это единственный сераскар, который пил кофе на ночь. А ещё единственный, кто помнил ее имя.

Лилит низко поклонилась.

Она уже много лет служила во дворце Ночи и успела изучить привычки всех семи сераскаров, наследников Верховного колдуна.

Нихсар устало потёр переносицу. Он всегда мало спал, поэтому пил много кофе. Он – старший сераскар, но это не давало ему никаких привилегий. В Руан-Даре власть не передавалась по старшинству. Сила Верховного колдуна сама решала, кто будет следующим правителем, переходя после смерти предыдущего.

– Что-нибудь ещё? – спросила Лилит.

Нихсар удивленно поднял голову, словно забыл, что она ещё здесь. Он сидел на подушке на полу перед низким столиком, скрестив ноги. Сераскар внимательно оглядел служанку. Он видел перед собой колдунью с завязанными в узел на затылке слишком светлыми волосами холодного оттенка в красных свободных штанах и узкой кофте без рукавов такого же цвета – униформа служащих дворца Ночи. Руки мерзли, но Лилит привыкла не замечать холод.

Ее зелёные глаза столкнулись с чёрными глазами Нихсара. Слугам запрещалось так смотреть на сераскаров. Но Нихсар позволял это Лилит.

– Ничего не надо, Лил, – он продолжал рассматривать служанку, попивая кофе. – Посидишь со мной?

Лилит кивнула. Хоть сказанное и звучало как вопрос, отказ недопустим. Это было обычным желанием сераскара вечером. Все сераскары находились в плохих отношениях, но пытались делать вид, что это не так. Нихсару одиноко. И он находил компанию в обществе служанки дворца.

– Почитать что-нибудь?

Нихсар часто просил об этом. Ее убаюкивающий голос расслаблял сераскара. Он с удовольствием слушал как исторические трактаты, так и сказки. Последний раз Лилит читала историю, где в конце злую эльфийку заставили танцевать в раскалённых железных сандалиях.

Сераскар взлохматил рукой волосы цвета чёрной сажи и покачал головой.

– Не сегодня.

Лилит села на подушку напротив Нихсара.

Они находились в маленькой гостиной. Стены обиты самшитовым деревом, на полу возле камина лежала шкура медведя. Его на охоте убила Цири, одна из сераскаров. Комната отличалась от большинства помещений дворца Ночи. В Руан-Даре была мода на обилие орнамента, подушки, пледы, ковры с геометрическими узорами. По сравнению с этим, гостиная выглядела скучной и унылой.

Лилит терпеливо ждала, когда Нихсар сам предложит тему для разговора.

– Ты знаешь, что сегодня произошло? – наконец спросил он, поправляя рукава черной шелковой рубашки.

Лилит кивнула. Нападение певцов и реядов на обычных колдунов и ведьм. Певцы и реяды – отдельные народы Руан-Дара. Их дар отличался и был опасен. За это их убивали. Они скрывались, а когда могли, били в ответ.

– Что ты об этом думаешь?

Лилит вгляделась в бледное лицо Нихсара. Черты грубые, но обладающие мужской привлекательностью. Какой ответ он желает услышать? Она пыталась угадать. Ошибиться нельзя. Иначе можно угодить в темницу. Лилит всегда везло. Но другие сераскары не были столь благосклонны к слугам, как Нихсар к ней.

– Я считаю власть колдунов незыблемой. Но певцы и реяды такие же живые существа. Они тоже имеют право на жизнь.

– Но они используют свой дар против нас, – тихо заметил Нихсар.

Дар певца – дар песни. Голосом они полностью подчиняли волю любого существа. Пока звучит песня, их жертва будет выполнять всё, что пожелает певец. Реяд – тот, чей дар «увядание». Смерть. Одним прикосновением они отнимали силу, молодость, жизнь.

– А мы используем власть против них.

Лилит мысленно подобралась. Это опасные слова. Их хватит для того, чтобы вместе с певцами и реядами отправиться на эшафот.

Нихсар едва слышно хмыкнул.

Лилит знала свою роль. Сераскар хотел слышать от неё, что не принято. Это было его развлечением. Одна из причин, почему Нихсар держал ее возле себя.

– И что бы ты сделала на месте Верховного колдуна?

Ещё один опасный вопрос.

– Попыталась бы заключить мир.

Нихсар разочарованно вздохнул. Неужели она ошиблась с ответом?

– Разве это возможно? – спросил Нихсар. – Как можно заключать мир с тем, кто в любой момент способен подчинить тебя своей воле или лишить жизни.

Лилит немного подумала. Она взвесила каждое слово, прежде чем ответить.

– Всегда можно принять меры для обеспечения безопасности. Они сильны, но не всесильны.

Нихсар кивнул.

Повезло.

– Книга… Книга Темных богов знает ответы лучше меня, – едва слышно добавила колдунья.

– Книга…опасна. – Сераскар задумчиво посмотрел в сторону. – Тебе приходилось убивать, Лил.

Нихсар не спрашивал. Руки Лилит залиты кровью. И Нихсар прекрасно это знал. Он сам приказывал ей.

– Тебе понравилось?

Лилит неопределённо дернула плечами.

– Я не испытываю никаких чувств по этому поводу.

Это правда. Она уже давно ничего не чувствовала. Иначе не выжить.

– Какое удивительно прекрасное холодное сердце, – восхитился Нихсар.

Но то лишь притворство. Нихсар не восхищался ей. Она – никто. Никто, обязанное ему жизнью.

Как и большую часть времени лицо сераскара ничего не выражало. Он мог быть в ярости, а мог сходить с ума от страсти, но ни одна эмоция не искажала его черт. Из-за этого Лилит всегда было тяжело понять, о чем он думал.

Лилит улыбнулась. Нихсар глупо полагал, что у неё ещё осталось сердце. Сердца во дворце Ночи выжигали каленым железом ещё в первый год службы. А ее умерло задолго до встречи с сераскаром. Но, конечно же, Нихсар не был глупым. Он помнил, где и в каком состоянии ее нашел.

– И это сердце принадлежит вам.

Нихсар подался вперёд и взял ее за руку.

– Конечно, Лил. Конечно. Только… – хоть его лицо по-прежнему лишено эмоций, в глазах заплясали грозные искры, – мы оба знаем, что это ложь, – он больно сжал ее ладонь, угрожая сломать кости. Нихсар невероятно силён. Лилит подавила желание закричать. – Никогда не смей мне лгать.

Всё-таки она ошиблась.

Глава 5

Кирэль

Когда Кира вошла внутрь, бальный зал ослепил. Яркие краски причудливо смешались, словно художник выплеснул все баночки на стену разом, но удивительно сочетались. Блеск стекла, драгоценных камней и десятков тысяч огней заставлял глаза болеть. Электричество… изобретение последних десятилетий, которое пока могли позволить только богачи или общественные заведения. Дворец Золотого Солнца утопал в неестественно холодном свете.

А гости…такого обилия красочных и необычных нарядов Кира никогда не видела: драгоценности, перья, дорогие ткани, природные украшения, такие как части веток деревьев, трава, камни, цветы…А ведь она принцесса и посетила множество балов. Но двор Алваира был гораздо менее вычурным.