Кержак

— Одной печалью меньше.

Пыхтевший в связке Загама поинтересовался:

— Вы на станции так же горбатились? Под наклоном, постоянно падая.

— Не, мы там обычно башкой в переборки втыкались. Невесомость, куча железа где попало. То об одно приложишься, то об другое. Кстати, ты обратил внимание, что внизу можно будет из железяк площадку склепать?

— Зачем?

— Шаттл припаркуем. Обопрем стойки об стену, накидаем рифленных пластин поверх. Работы на день максимум.

— Думаешь, это нам нужно?

— Нет, можно и на тросах подняться, прихватив с собой какую-нибудь мелочь. Но туда-сюда на птичке мотаться я смысла не вижу, мы движки угробим в атмосфере. Поэтому хочу сразу взять максимум, а потом уже будем думать.

— Фух, давайте минуту постоим, я уже взопрел… И про все хорошее потом подумаем. Когда руками потроха пощупаем.

Отдыхали еще два раза, медленно взбираясь по наклонной гигантской трубе все выше и выше. Когда пролезли в приоткрытые ворота, попали в машинный зал. Здесь уже можно было покрутить головой, разглядывая огромные механизмы, бесконечные ажурные лесенки и мешанину непонятных конструкций.

— Загама, здесь почти все целое. Вон, там чуть порода вроде стену продавила, но остальное не повреждено.

— Там как раз основание купола. Нам налево. Карту помнишь?

— Да. Эвакуационные шахты, пожарные лестницы. По ним на технологический этаж, затем склады и жилые отсеки. Вот ближе к верхушке и дальней стороны будут завалы, туда основной удар пришелся.

— Тогда пошли.

Проверив, что ретранслятор функционирует нормально, Анатолий позвонил на шаттл:

— У тебя тихо?

— Чай пью, любуюсь видами.

— Хорошо. Мы внутри, двинули дальше. Внизу вроде все нормально.

— Аккуратнее там, ученик. Конечно, лава давно застыла, но обвалиться может запросто. А ты меня еще на дальнобое не покатал, как обещал.

— Все будет. Конец связи…