Игромания

Мельком глянула на панель и увидела, что бензин почти на нуле. Вздохнула и стала ждать, когда Жора заедет на заправку и попросит денег, манипулируя моей любовью к нему.

Долгое время мы ехали молча, пока он не повернулся ко мне и не произнес.

– Женя, прости, но ты меня выставляешь в дурном свете, когда командуешь вот так при всех. Да и еще при Ловкаче. Можешь так не делать?

Я вспыхнула, ощутив одновременно ярость, усталость и обиду.

– Выставляю в дурном свете?! – звонко выкрикнула я и брат поморщился. – Ты не представляешь, как это унизительно – всякий раз приходить за тобой, как в детский сад! Слышать, как ты на глазах стольких людей просишь деньги, чтобы отыграться! Мы с мамой работаем, пока ты играешь в карты! И вместо: «Спасибо, Женя!», «Я придурок, Женя!», слышу от тебя это!

– Иногда мне везет, и я приношу большие деньги домой, – не согласился он.

– Чтобы на следующий день их потратить на всякую чепуху! Куртку себе крутую купить, как у Вити! Татуху сделать, как у Ловкача на плече! Ты хоть однажды выплатил кредит? Или счет за квартиру? Хоть когда-то купил что-то домой поесть?!

Брат раздраженно отвернулся к боковому окну, остановившись на светофоре.

– Мы не можем даже мясо домой купить из-за тебя! – Не унималась я. – И едим с мамой пустую овсяную кашу по утрам!

– Да-да, – проворчал тот. – Плохой я брат и сын. Лечиться надо и всякое такое. Сто раз слышал.

– И хоть бы раз действительно услышал нас! – отчаянно всплеснула я руками и тоже уставилась в боковое окно, за которым проносились темные улицы города.

Глаза снова застелили слезы, но я вздохнула раз-другой и успокоилась. Плач, не плач. Все равно проблемы от этого не решатся.

Иной раз я ненавидела брата за то, что он превращал нашу жизнь в кошмар. Ненавидела за пагубное пристрастие, которое не вытащить даже клещами.

Этот разговор мы ведем раз за разом уже не первый год. Однажды после громкого скандала – Жора промолчал о большом долге перед одним игроком – к нам в квартиру ворвалось несколько человек с угрозами расправы.

Если бы у мамы не случился сердечный приступ, кто знает, что те люди сделали с нами. Обошлось вынесенными скудными украшениями и техникой. А брат тогда впервые несколько месяцев не брал в руки карты.

Пока не попал в клуб Ловкача, который посоветовал «хороший» знакомый.

Вытерла предательскую слезу, скатившуюся по щеке, и посмотрела на брата.

Я любила Жору и не хотела, чтобы его однажды нашли где-нибудь в канаве с перерезанным горлом. Поэтому и горбачусь на двух работах и частенько выполняю заказы Ловкача, стараясь хоть как-то держать ситуацию под контролем.

А Жора только ерепенился и напряженно молчал, думая, что наша забота ему вовсе не нужна.

– Ты же знаешь, меня без опыта никуда не берут на работу, – нарушил молчание брат. – Сейчас везде требуются айтишники. Вот я и подумал научиться. Там же ничего такого особенного. За пару месяцев освою.

– Почему бы тебе, например, не пойти в мой ресторан официантом, – повернулась, хоть и знала, что никогда не достучусь до него. – Платят неплохо и плюс чаевые. Устройся на время, пока не отучишься.

– Ну что ты, Женя, – скривился брат. – Буду в итоге годами вкалывать официантом и жалеть, что потратил время на нелюбимой работе.

– А я, значит, жалеть не должна?

Брат не ответил и включил поворотник, хотя домой нам нужно было ехать прямо. Через секунду поняла, что он сворачивает на заправку. Жора осторожно подрулил и встал в очередь из двух машин. Через приоткрытые окна в салон забрался запах бензина и дешевого кофе.

– Я поддержу тебя, Жора, – заглянула ему в глаза. – Учись, если действительно хочешь работать в этой сфере. Но очень тебя прошу. Пожалуйста. Перестань играть в карты!

Парень состроил недовольную мину. У меня появилось спонтанное желание залепить ему пощечину. Хотелось привести в чувство, но знала, что это никак не поможет. Жора не понимал, насколько все плохо, потому что ему действительно иногда везло и он получал приличные суммы. Но продувал гораздо больше.

Я могла бы записывать его поражения и выигрыши, чтобы показать, как много уходит на покрытие его долгов, но, боюсь, даже не подозреваю о настоящих суммах, так как парень часто одалживал деньги у друзей и знакомых. Иногда эти люди спонтанно появлялись в моей жизни и просили возврата денег. Всегда неожиданно и постоянно оставляли карманы пустыми.

– Ладно, – согласился все-таки Жора и проехал чуть вперед. В очереди осталась одна машина. – Обещаю, больше не буду играть.

От него так и несло ложью. Давно научилась распознавать, когда он врет. Вот и сейчас это значило, что совсем скоро мне снова придется ехать в клуб.

Я устало откинулась на сиденье и прикрыла глаза, не понимая, когда все пошло наперекосяк. Когда папа умер? Или когда Жора впервые начал играть в карты во дворе с местной шпаной?

Все же было хорошо всего года четыре назад. Я тогда только окончила школу. Золотая медалистка, куча выигранных олимпиад, большое будущее. Даже предлагали грант на обучение в другой стране в области психиатрии. То, о чем мечтала! Все изменилось, как только мне выдали аттестат, и я стала готовиться к учебе в институте. Тогда впервые в квартире прогремел скандал – брат проиграл огромные деньги. У нас не было столько сбережений, и мне пришлось быстро устраиваться на работу в доставку, чтобы в считаные месяцы на грани голодного обморока отдать сумму, прежде чем проценты утроили долг.

Сам Жора десятки раз пытался устроиться на работу, но неизбежно или уходил сам через месяц-два, или его увольняли из-за опозданий, плохой работы, скандалов.

Наконец, мы подъехали к колонке и брат, заглушив мотор, повернулся ко мне.

– Женечка, дай, пожалуйста, денег на бензин.

Я устало вздохнула и потянулась к сумке. У меня не хватит сил дойти до дома пешком.

Глава 2

Когда мы приехали, я, не раздеваясь, упала в кровать. Едва успела коснуться головой подушки, как услышала настойчивое пиликанье будильника на телефоне.

До смерти хотелось остаться лежать под теплым одеялом, но если опоздаю на работу, которая находилась в другом конце города, меня оштрафуют.

Я заставила себя встать и пошла к шкафу, где лежала выстиранная и выглаженная одежда. Из зеркала на меня уставилась девушка с покрасневшими от недосыпа глазами и кислым выражением на лице.

Сначала умылась, потом быстро переоделась и пошла на кухню, чтобы съесть свою порцию безвкусной каши. Мама тоже давно встала и ждала, пока закипит чайник, чтобы налить кофе.

– Доброе утро, – промычала я.

– Доброе, – тем же тоном ответили мне.

Мама работала продавцом в небольшом ларьке и выходила на смены едва ли не каждый день. Бывало, она отдыхала один или два раз в месяц, но всё равно вставала рано утром, чтобы справиться с домашними делами. Печать усталости залегла на ней в виде глубоких морщин и опущенных уголков губ, будто она всегда грустила. Некогда шикарные каштановые волосы висели безжизненной паклей, а задорные зеленые глаза потускнели.

Мы с Жорой были просто ее копией. Разве что у брата имелись ямочки на щеках, как у папы.

Я положила себе кашу и, сев за стол, принялась уплетать еду, пока она не остыла и не стала еще противнее.

– Слышала, вы с Жорой ночью вернулись, – не поворачиваясь, произнесла мама. – Снова из клуба.

– Да.

– И сколько на этот раз.

– Немного, – соврала я. – Сегодня после работы отдам Ловкачу.

При упоминании хозяина клуба мама многозначительно хмыкнула. Он ей не нравился, хотя она его совсем не знала. Но заочно ненавидела просто потому, что Жора в его клубе проигрывал большие деньги.

Не скажу, что мне Ловкач импонирует, но из-за моих бесконечных просьб он подрывает свой авторитет. Благо многим его людям я почему-то нравлюсь. Меня приняли почти как свою и ласково назвали Генникой. Что-то среднее между Евгенией и гением или, может, евгеникой. Точно не знаю. Поэтому грех жаловаться на хозяина клуба, когда он раз за разом терпит наши с братом семейные драмы и разрешает отдать долги попозже без процентов.