Страница 16 из 80
Глава 6
Событие пятнадцатое
— Остановись, Сёма. Да, остановись ты! — Брехт перехватил руку дезертира с тесаком, которым он бил и бил, словно топором, по рыжей английской физиономии.
— Вашество, — Семён красными глазами обжёг Брехта, прямо искры из глаз сыпались и молнии пущались.
— Всё, Сёма, хватит, он мёртв давно. Брехт рывком приподнял с колен разбушевавшегося соратника. — Смотри, в крови оба, как к Зубову заходить, слуга заметит, потом Валериану расскажет, а тот сумеет сложить два и два.
— А чего делать? — как конь, отгоняя приставучих слепней, помотал головой Семён.
— Разберёмся. Ты отрежь пока послу мизинец, пусть прочувствует момент, а я пройдусь. Оказывается, это не последняя комната.
— А на какой руке резать? — почти пришёл в себя дезертир.
— На левой, вдруг писать придётся. Да, медленно режь, пусть прочувствует русское гостеприимство.
Брехт оставил оскалившегося парня заниматься делом, а сам, критически осмотрев себя в зеркало, констатировал, что возвращаться на Миллионную в такой одежде точно нельзя. Нужно переодеваться. Где ночью в Питере можно одежду найти на такого бугая? Ну, колюты — штаны можно и найти в доме посла, а вот сюртук или фрак по его размерам — это вряд ли.
Только подумал Пётр Христианович об одежде и прошёл всего десять метров до двери в следующую комнату, как оказался в гораздо меньшем помещении, которое аглицкий посол использовал как парикмахерскую и гардеробную. На полках лежали сложенные мундиры красные и гражданская одежда. Фраки разных расцветок в основном. Брехт взял почти чёрный, чуть фиолетовым отливал, расправил. Нда, как там Грибоедов про это напишет в «Горе от ума»: "Хвост сзади, спереди какой-то чудный выем, Рассудку вопреки, наперекор стихиям". Мелковат посол, не кормили в детстве, эти тряпки даже Сёме не подойдут, не то, что Витгенштейну. Даже дальше не стал рассматривать Брехт наряды посла, прошёл в следующую и, как оказалось, последнюю комнату в анфиладе. Из неё дальше точно дверей не было. Именно в этой комнате и были охранники, ключевое слово «были». Теперь нет. Эта была небольшая каморка пять на шесть метров, в которой стояло две железные кровати с элементами ковки на спинках, и на крючках, что были прибиты к стене, висели красные шмотки английских офицеров. Один-то нагл тоже мелкий был, а вот второй был ростом с Семёна. Пётр Христианович перебрал висевшую на стене одежду. Нашёл парадную форму с орденами высокого рыжего нагла, снял, сунул под мышку и перешёл к гражданской одежде. На улице хоть и весна, но холодно ещё. Был среди вещей плащ, макинтош, наверное, не силён в англицкой моде, на нашу епанчу вполне похоже, только чуть длиннее. Был и чёрный фрак из толстого сукна. Вот это то, что надо для дезертира. Около груды обуви граф тоже задержался, выбрал туфли покрасивше чёрного цвета, а то фрак с сапогами кавалерийскими не очень сочетается. Там же валялся сидор тёмно-зелёный, его Брехт тоже забрал, нужно же изгвазданные в крови измайловские мундиры куда-то спрятать. Больше ничего интересного в жилище английских офицеров не было, разве вон шкатулку с парой хороших кавалерийских пистолей прибрать к рукам загребущим. В шкатулке и пулелейка с отвёрточкой и шомполом оказались. Не удержался Брехт, сунул в сидор.
В большой зале слышалось даже через кляп рычание и мычание, и Пётр Христианович поспешил вернуться. Голый посол сидел прикрученный к трону, а Семён стоял перед ним на коленях и тесаком окровавленным соскребал у барона с мизинца левой руки кожу и мясо. Дословно приказ выполнил. Так ещё и про гигиену забыл дезертир, тесак-то в крови того рыжего, а ну как тот сифилисом болел, обычное дело у великих британцев, а Семён, не помыв, ковыряется железкой окровавленной в теле посла. Заразить может. Как ему умирать, сознавая, что сифилитиком стал? А сифилитики в Рай попадают? Ох, сомнительно.
— Всё, заканчивай, маньяк. Вот, вытри руки и переоденься в гражданскую одежду, — оттащил дезертира от посла граф и сунул ему добытые шмотки британские.
Посол скулить не перестал. С мольбой смотрел на графа. Обмочился и обделался от боли, воняло препогано. А ведь ещё пытками деньги вымогать и секреты короля Георга. Пётр Христианович даже задумался на мгновение, а вызывает ли этот дурно пахнущий синий мужичок с окровавленным пальцем у него жалость. Нет. Именно этот ни грамма, он сколотит антинаполеоновскую коалицию, в которой погибнет сотня тысяч русских солдат. Мог и другой на его месте оказаться? Конечно, тогда и к нему бы Брехт жалости не испытывал. Все англицкие послы сволочи преизрядные. Предыдущий посол занимался тем, что сколачивал кубло заговорщиков для устранения Павла. По слухам, истратил пять миллионов рублей и слухам можно верить — граф Пален, организовывая этот заговор, отлично понимал, что после убийства Павла в Петербурге его вряд ли оставят рулить, сошлют. Обманул же Александра, обещал, что заговорщики не тронут Павла, просто заставят отречься и прекраснодушный отцеубийца поверил. Так вот, прекрасно знал и пошёл на это. За огромные деньги, опять же по слухам, за ночь в карты с улыбкой проигрывал по двести тысяч рублей. Из пяти миллионов миллиона три заграбастал. Теперь не экспроприировать. Ну, хоть улыбаться больше не сможет. Кстати, этот товарищ три раза за жизнь в реальной истории круто изменил судьбу России. Ну, во-первых, именно он присоединил к Российской империи Курляндию, он вёл переговоры, немцы курляндские там долго рядились, а Бирон, в конце концов, от власти отречётся, за огромные деньги в миллион рублей. А граф Петер фон дер Пален, будучи в то время губернатором Рижского наместничества, провёл переговоры с маршалом курляндских рыцарей Отто фон дер Ховеном представителем Курляндии и Семигалии, в ходе которых были достигнуты взаимные соглашения о возможном вхождении Курляндии, Земгалии и Пилтена в состав Российской империи.