И снова - здравствуйте!

Глава 7

***

Мечты о «волшебном пулемёте с нескончаемыми патронами», к сожалению, или к счастью, так и остались только мечтами. Не получилось «бесконечного боезапаса».

Нет, кое-что, само собой, все же вышло: я могу стрелять из всего своего арсенала совсем без использования настоящих боеприпасов. Могу. И с достаточно высокой эффективностью. Но не без ограничений (куда ж без них? Вечно они, эти «нюансы» всё обламывают). И первое, это: магия не бесконечна — на контрольной «отстрелке», уже после того, как понял и освоил сам принцип, меня хватило всего на тридцать два выстрела. Понимаю, что и это уже — огого, как много! Но: с бесконечностью и рядом не проходило.

Второе, не менее обламывающее: мощность. Мощность выстрелов, точнее, попаданий, имеет прямую зависимость от ранга оружия, из которого выпущены. К примеру, из моего самого крутого черного револьвера, я могу выпустить лишь «призрачную пулю» до B-ранга включительно. При том, что сам он — A-ранга! И материальную, настоящую «пулю» из него я могу послать вплоть до A-ранга. И тоже — включительно. При желании, теоретически, даже и «эсовую» «пульку» могу засунуть, а главное, полёт отправить. Теоретически. Если решусь сделать такую «пулю». Потратив на её изготовление целое «ядро» S-ранга… Теоретически. Если решусь на столь… неоднозначный (читай — идиотский, учитывая редкость, мощность и стоимость такого «ядра») шаг.

S и B — разница, как говорится, на лицо. Лишних пояснений не требует.

Но и это ещё не всё, не весь подвох: по мере опустошения «запаса магии», падает мощность каждого последующего «выстрела».

Вот взять за пример всё тот же мой A-ранговый «Кольт». Максимальная «мощность» выстрела из него — B-ранг. И эту мощность я могу выдать… два раза. Первый и второй. Он же первый и последний… ну, не совсем, к счастью: два раза подряд я могу выстрелить B-рангом, а третья «пуля» выйдет у меня уже «цешкой», как и ещё три за ней следом, после чего, «мощность» падает уже до D-ранга, на котором, худо-бедно, держится ещё восемь выстрелов. Потом уже окончательно падает до E. На этом уровне получается выдать ещё шестнадцать атак. Дальше уже только F…

То есть, тридцать два сколько-то приличных выстрела подряд, по целям, не опуская пистолета — мой нынешний предел. «Эфки», конечно, выдавать можно и после этих тридцати двух, но, опять же — не со скоростью пулемёта. И не до бесконечности.

По логике вещей (а логика эта, почему-то, выходит двоичной), после того, как я поднапрягусь и выстрелю «Эфкой» тридцать второй (а, если считать с самого первого, то шестьдесят четвёртый) раз, то наступит уже полное «опустошение», а мне и того, что я чувствовал на «ешках», уже за глаза хватило! Даже пробовать «полное» страшно!

И, как раз кстати, тут подкрадывается третье ограничение. Или «нюанс».

И этот «нюанс»: расплата! А если не так пафосно, то — магическое истощение. Как оказалось — до крайности неприятная вещь! Куда там физическому!

С чем я вообще мог бы сравнить это состояние? Ну, пожалуй, если только с третьим днём моей первой голодовки, когда тоже, вроде бы можешь двигаться, вроде бы не болеешь и мышцы не болят, но ты совершенно не хочешь двигаться. Ты просто лежишь, распластавшись по кровати или дивану, словно выброшенная на камни медуза, а если, титаническим усилием заставляешь себя принять вертикальное (или близкое к вертикальному) положение, то еле ползаешь. Перемещаешься в пространстве плавно, «медленно и печально». Тебе плохо. Муторно, мутно, отвратно тошно… А ещё, ты злой, как Черт! Раздражаешься буквально на что угодно. Вообще на всё. Готов сожрать, живьём загрызть каждого, кто к тебе просто приблизится. А уж, если кто-то ещё и слово скажет… И это состояние длится, длится и длится. А тебе ещё и на работу идти надо…

Вот и с нынче опробованным мной «магическим истощением» была похожая история. Очень похожая, но всё же с маленькими отличиями: во время голодовки, мне плохо было, в первую очередь всё-таки физически — организм усиленно чистится от токсинов, иммобилизовывая их в кровь из всех укромных уголков, в которых до этого тщательно их хранил, при этом, естественно, начиная страдать от высокого содержания их в крови. Процесс понятный, более чем материальный и имеющий физическую природу. Дух и решимость продолжать голодовку, укреплялись осознанием полезности этого действия для моего тела.

Здесь же… физически я оставался в полном порядке! Мог и бегать, и прыгать, и силовыми тренировками заниматься, без снижения эффективности, но эти ощущения… Мне было ПЛОХО! И плохо не физически. И это сильно усугубляло ситуацию — к физическому дискомфорту и даже к боли, худо-бедно, можно привыкнуть и приспособиться. А, учитывая мой богатый в различном «оздоровительном мазохизме» опыт, я это умел.

Умел как бы отстраняться от своего тела, от своих мучений, абстрагироваться от них… Но как «отстраниться» здесь? Если, грубо говоря, «болит» именно сама эта «абстракция»?!

Как абстрагироваться от абстракции?!!

Однако, «оптимист даже на кладбище вместо крестов наблюдает сплошные плюсы». А я тот ещё оптимист… клинический.

Какой «плюс» для себя в этом состоянии увидел (или придумал?) я в этот раз? То, что уж о бабах-то точно не думается. Вот уж совершенно никаким боком, раком или образом. Они, какие бы привлекательные ни были, в каких бы одеяниях и позах не представали, в ТАКОМ состоянии не вызывают ничего, кроме раздражения.

Анна… А Анна молодец! Просто потрясающее чутьё у девочки. Или интуиция… ну, не опыт же? Какой может быть опыт у столь юного создания? Нет, так-то понятно какой — такого набраться много времени не требуется. Такой можно и в пятнадцать, и в четырнадцать накопить. Но именно такой опыт не помог бы в именно этой ситуации. Наоборот, только испортил бы основательно любые зарождающиеся отношения… чем значительно упростила бы мне жизнь.

Но нет — Анна была… не знаю даже, как правильно это назвать. Деликатна?

В тот момент, когда я, сидя возле стены, прислонившись к ней спиной, на обзорной площадке, на носу корабля, старательно тер виски пальцами, не замечая того, что в правой руке всё ещё был зажат револьвер, пытаясь как-то удержаться и не раскрасить мир внешний своим внутренним, девушка выплыла из-за поворота палубы с очаровательно-мечтательной улыбкой на губах, со взглядом, устремлённым в бескрайнюю голубизну неба, вся такая легкая, изящная и воздушная в своём светлом платьице и в широкополой летней шляпке. Я только мученически вздохнул и зажмурил глаза. Хотелось проворчать какую-нибудь гадость в её сторону. Может быть даже матерную. Еле сдержался.

Конец ознакомительного фрагмента.