Тирадентис

Жоакин Жозе побледнел.

– В таком случае я разорен. Все мои деньги вложены в товары для продажи в Баии. Я не смогу уплатить сумму, причитающуюся с меня.

Писарь сжалился над Жоакином Жозе.

– Я попробую уговорить господина судью, – опять шепотом сказал он. – Может быть, господин судья согласится взять вместо денег трех мулов?

Судья, конечно, не стал возражать, потому что лучше было получить трех мулов, чем сажать Жоакина Жозе в камеру и не возместить даже части судебных издержек. Кроме того, воспоминания о пережитом были еще так свежи, и никто не мог дать гарантии, что судье никогда больше не встретится на пути какая-нибудь старуха, которая может заразить новым приступом зубной боли почтенного стража португальской законности на земле вице-королевства.

Солнце уже заходило за горизонт, когда Жоакин Жозе вышел из Минас-Новаса и отправился пешком по дороге, ведущей в Вила-Рику.

Месяц с лишним назад он ехал по этой дороге, полный радужных надежд, обладатель целого каравана мулов и тюков, набитых товарами. Сейчас он потерял все и возвращался домой, чтобы начинать заново бороться за место под солнцем. Однако если бы в тот момент вы спросили Жоакина Жозе, наполнено ли его сердце безнадежным пессимизмом или отчаянием, то наверняка услышали бы: «Нет!» Во-первых, он обладал на редкость неунывающим характером, а во-вторых, Жоакину Жозе в то время было всего лишь девятнадцать лет.

Через неделю Жоакин Жозе добрался до Вила-Рики. Безусловно, даже пешком он мог проделать этот путь гораздо быстрее. Но приходилось останавливаться в расположенных у дороги поселках и ранчо, где везде Жоакина Жозе принимали как желанного и дорогого гостя Среди жителей капита-нии погонщик пользовался славой искусного лекаря и зубодера. Когда четырнадцатилетним мальчишкой Жоакин Жозе жил у своих теток в местечке Вила-де-Сан-Жозе, его хотели отдать в семинарию, потому что два старших брата нашего героя уже готовились стать священниками и заканчивали учебу. А попасть в духовную семинарию в то время было не так-то просто. Поступающий в семинарию должен был иметь безупречную с точки зрения католической церкви родословную. Во-первых, кандидату следовало доказать, что он является законным сыном своих родителей, что в роду у него не было отлученных от церкви дедушек и бабушек, что никто из его родственников не происходит от евреев или мавров и никто из них никогда не сидел в тюрьме, не подвергался какому-либо наказанию со стороны святого престола Братья Жоакина Жозе должны были доказать, что в их жилах течет чистая пор тугальская кровь, без примеси негритянской или мулатской Они должны были представить медицинское свидетельство, что у них в порядке ноги, руки, пальцы, а на теле нет шрамов, полученных в драках и скандалах. Если на одном из глаз, особенно левом, у поступающего в семинарию было бельмо, то он мог отказаться от мысли стать священником. Так как два брата Жоакина Жозе успешно прошли через чистилище, то, вероятно, и сам Жоакин Жозе мог рассчитывать на поступление в семинарию. Видимо, именно поэтому после смерти отца его отправили на учебу к священнику Жоану Гонсалвесу Шавесу. Каковы были успехи его в духовных науках, мы не знаем. Однако у нас имеются достоверные сведения, что именно в то время он стал увлекаться медициной и особенно зубоврачебным делом, настолько преуспев в мастерстве зубодера, что все друзья и знакомые стали звать его не иначе как Тирадентис – зубодер. Мы тоже познакомились с Жоакином Жозе и отныне будем называть нашего героя Тирадентисом.

Тирадентис был очень любознательный человек. И когда во время дождливого периода караваны прерывали на несколько месяцев свой путь, он не терял времени даром. Если период дождей заставал его в Рио или Вила-Рике, то он использовал свободное время для пополнения своего образования. Если же ему удавалось добраться до родного селения, то он каждый день ходил в старому учителю, священнику Шавесу, и с ним совершенствовал свои познания в латыни и французском языке. Когда же кончался период дождей и бродячие торговцы отправлялись с караванами мулов в далекий путь, то во всех местечках, селениях, городах от Баии до Вила-Рики и от Вила-Рики до Рио-де-Жанейро Тирадентис был желанным гостем. Его прихода ожидали, его мастерству доверяли, к нему обращались с просьбами, не боясь получить отказ, безразлично будь то владелец фазенды или бедный простой гаримпейро.

Обладай Тирадентис другим характером, он быстро стал бы богатым человеком. Врачей в то время в Бразилии насчитывались единицы. Достаточно сказать, что население Рио-де-Жанейро обслуживали всего два врача. Но, помогая людям, Тирадентис не стремился к обогащению. Просто ему было приятно делать людям добро и он не мог спокойно смотреть на человеческие страдания. Поэтому когда у пациента не было денег, Тирадентис не отказывал ему в помощи, а лечил бесплатно.

И на этот раз путь из Минас-Новаса до Вила-Рики занял у Тирадентиса целую неделю. Добравшись до Вила-Рики, Тирадентис зашагал к мосту Росарио. Подойдя к маленькому домику, он вошел в него и крикнул:

– Падре Франсиско!

– О-ля! – послышалось в ответ, и из комнаты вышел небольшого роста тучный человек в сутане.

Это был священник Франсиско Феррейра да Кунья, друг и компаньон Тирадентиса. Вместе с ним Тирадентис держал в этом домике небольшую аптеку, и, когда торговые дела вынуждали его надолго отлучаться из Вила-Рики, падре Франсиско продавал нехитрые снадобья, а неимущих больных снабжал лекарствами даром.

– О Тирадентис! – воскликнул падре Франсиско, удивленно подняв брови. – С тобой что-нибудь приключилось? Почему так рано вернулся? Я ожидал твоего возвращения из Ваий по меньшей мере через месяц.

Тирадентис снял висевшую на плече сумку, сбросил шляпу и кинул ее на лавку.

– Падре, я имел счастье испытать на себе всю прелесть законов нашей августейшей повелительницы, королевы донны Марии Первой.

– С тобой таки стряслась какая-то беда? – испуганно спросил падре Франсиско.

– По крайней мере все происшедшее со мной нельзя назвать большой удачей. Я вернулся без мулов, без товаров и без денег.

– На тебя напали бандиты?

– Пожалуй, их можно и так назвать, – ответил Тирадентис. – Правда, они были одеты в форму и мантию и действовали от имени закона.

Падре замахал руками, подбежал к входной двери и плотно прикрыл ее.

– Что ты говоришь, одумайся! За такие слова по головке не погладят. Виселица в Вила-Рике редко пустует. Если господину губернатору кто-либо донесет о твоих словах, то нам не поздоровится. Тебе – потому, что ты их произносишь, а мне – лишь за одно слушание крамольных речей.

Тирадентис тяжело вздохнул и сел, подперев голову руками.

– Говорить, конечно, не о чем. На оставшиеся сбережения новый караван не сколотишь. Я, когда шел обратно, думал о будущем и решил заняться разработкой алмазов. Участок достать легко, а на трех-четырех рабов денег хватит. Но, – и Тирадентис поднял вверх палец, – аптека не перестанет существовать. И если тебя станут о чем-нибудь расспрашивать больные, то прошу каждому отвечать: Тирадентис остался Тирадентисом.