Последний контакт

– Странно, что тут вообще есть кислород, – удивился Медведев, обводя небольшой отсек светом налобного фонаря. – Он же тут никому не нужен.

– Действительно, странно, – согласился Сергей, подходя к стене, на которой обнаружил стандартный терминал управления. – Давай посмотрим, что у нас с питанием.

Он мягко нажал на экран, и поверхность тут же отозвалась приятным голубым свечением. Вершинин свайпнул снизу вверх и вызвал меню.

– А вот и свет, – сказал он, нажав соответствующий пункт. Стены отсека мягко осветились, отвоевывая у темноты метр за метром. Вершинин потянул бегунок регулятора, и к свету в стенах присоединилось потолочное освещение.

– Да. Так гораздо лучше, – сказал Медведев и прошел к очередной переборке. – Если не ошибаюсь, мы сейчас в отсеке, где обычно хранятся скафандры.

– Да, вот тут они обычно и висят, – указал на пустые ниши в стене Вершинин. – Но миссия автономная, «Осирис» скафандрами не укомплектован.

– Жаль, нам парочка не помешала бы.

– Согласен. Ну что, пошли дальше? Судя по плану, за переборкой – главный транспортный коридор. По нему попадём на капитанский мостик.

– И в реакторный отсек.

– Сперва на мостик. Нужно диагностику систем провести.

– Давай, открывай.

Переборка отъехала в сторону, и мужчины вошли внутрь. Длинный коридор со сводчатым потолком был погружён во мрак. Вершинин нашёл на стене пульт управления и включил освещение. По коридору в обе стороны разбежались полоски света, затем стены мигнули и осветили пространство ровным белым свечением.

– Какой же он огромный! – восхитился Медведев.

– Да уж, – согласился Вершинин, – не сравнить с нашей консервной банкой. Давай туда.

Сергей повернул направо и зашагал вдоль коридора. Медведев пошёл следом, внимательно разглядывая белые стены и пол.

– Подумать только, – сказал он в спину Вершинину, – неужели человечество вот так запросто могло послать в глубокий космос пустой корабль?

– А зачем посылать людей, если разведку можно осуществить без них? – аргументировал Вершинин. – Ты сам смог бы провести в полёте половину своей жизни?

Медведев пожал плечами.

– Смотря ради какой цели.

Они проходили мимо множества закрытых гермодверей – должно быть, это были рабочие отсеки и каюты для будущих переселенцев. Корабль изначально всё же проектировался для пилотируемых миссий.

– И что бы тебя сподвигло?

– Думаю, поиск внеземной жизни. Разумной жизни, – уверенно ответил Медведев.

– Оставить на Земле родных и близких, пожертвовать своей жизнью, чтобы попытаться найти жизнь где-то ещё? – Вершинин пожал плечами. – Как по мне, так себе затея. И потом, чтобы найти разум во вселенной, не нужно туда лететь самому и тратить на это свою жизнь. Достаточно найти доказательства присутствия этого разума.

– Какие, например?

– Радиосигналы, лазерные передачи, архитектурные артефакты на экзопланетах, окаменелости там всякие, сложные технические приборы, зонды, спутники, ядерные отходы и всё в этом духе, – коридор начал забирать влево, следуя причудливым изгибам «Осириса». – В общем, есть сотни, тысячи возможных доказательств воздействия на окружающий мир разумных существ.

– Наверное, ты прав, – согласился Виктор. – Но мы ни разу не находили таких доказательств.

– В том-то и дело. Галактика огромна, и вероятность найти жизнь в доступных нам секторах ничтожно мала.

– Так какого чёрта мы лезем тогда так далеко? Не проще было бы сидеть у себя на отшибе галактики и развивать то, что есть?

– А ты думаешь, сейчас мы не на отшибе? Это для тебя расстояние в два световых года – задница мира, а в масштабах галактики, нашего родного Млечного Пути, мы даже за калитку не вышли.

– А что за калиткой, как думаешь?

– Лес, наверное. Огромный дремучий лес. За ним поля, реки, моря и океаны, другие земли и вновь леса. Всё, как на Земле, только в масштабах, которые наш мозг просто не способен осознать.

– В таком случае я не понимаю, какой смысл в таких научных программах, как «Осирис»? Почему мы отправляем наши корабли к соседним звёздным системам, зная, что вероятность встретить там братьев по разуму ничтожно мала?

– Во-первых, никто не говорил, что они будут нам братьями, – резонно заметил Сергей, останавливаясь возле большой круглой гермодвери. – А во-вторых, кто тебе сказал, что мы их ищем?

– А что же мы ищем тогда? Зачем забираемся так далеко?

– Думаю, учёные ищут для нас новый дом.

– Но у нас уже есть дом.

– Если у тебя есть домик в деревне, никто не запрещает тебе мечтать о большой просторной квартире в центре столицы, верно? Думаю, они просто присматривают различные варианты. На будущее. А вообще не докапывайся, я такими категориями не мыслю. Летают – значит, так надо. В конце концов, они могут запускать эти межзвёздные корабли даже только по одной причине.

– И какой же?

– Просто потому, что могут, – Вершинин взялся за ручку гермодвери, ведущей на капитанский мостик «Осириса». Ожил экран доступа. – Ну что, Медведь, момент истины. Пустит нас эта железяка в свою святая святых?

Глава 7

К удивлению разведчиков, массивная гермодверь, ведущая на капитанский мостик, после активации кнопки «доступ» на экране легко поддалась. Никаких тебе паролей, аутентификаций и прочих мер безопасности. И выглядело это по меньшей мере странно. На всех звездолётах Федерации капитанский мостик, реакторный и гибернационный отсеки были самыми защищёнными модулями. Попасть в них без особого доступа было невозможно, равно как и взломать бронированные двери. Если на «Осирисе» всем заведовал искусственный интеллект, то вёл он себя крайне непоследовательно. Десятью минутами ранее он не пускал людей на борт, хотя те имели все необходимые коды доступа, а теперь он без всяких проблем и проверок позволил им проникнуть в самый охраняемый отсек корабля.

Друзья удивлённо переглянулись и зашли на мостик. На этот раз свет в помещении услужливо включился сам.

– «Марк», – доложил Вершинин, – мы на мостике.

– Отлично, парни, – ответил Сопкин, – попробуйте провести диагностику систем.

– Да, кэп.

Сергей, будучи пилотом первого класса, быстро сориентировался и подошёл к центральному пульту управления. Медведев же начал осматривать большое овальное помещение по периметру, затем подошёл к вспомогательному терминалу, достал свой планшет и тоже попытался подключиться к системе.

– Так, что тут у нас? – Вершинин ввёл несколько команд на панели управления, и в воздухе перед ним возникла голографическая схема ключевых узлов звездолёта. – Ого, как тут много всего!

Он принялся изучать доступные функции и в скором времени сделал первый вывод:

– Капитан, судя по всему, все системы «Осириса» в норме. На борту есть пара сотен литров воды, видимо, оттуда и кислород. Реактор исправен, но работает лишь на пять процентов от максимума. Системы жизнеобеспечения в норме. Сейчас постараюсь активировать кислородную установку.

К Вершинину подошел Медведев.

– Ну как?

– Сейчас. Смотри, – он указал на шкалу насыщения воздуха кислородом. Та медленно, но верно ползла к нормальным значениям. Росло и давление. – Ну, вот и всё. Мы даже можем снять скафандры.

– Так быстро? Кислород теперь есть везде?

– Да. Я надеюсь.

Медведев недоверчиво поглядел на друга и произнёс:

– Знаешь, я пока воздержусь. Тут пятнадцать лет никто ничем не дышал. Хрен его знает, какие бактерии могут расплодиться за это время в вентиляции.

– Я тебя умоляю, Медведь, ты сейчас на воду дуешь. Какие тут могут быть бактерии?

– Ты что, фильмы не смотрел? – на полном серьёзе заявил Виктор. – Ну, те старые фильмы, где горе-космонавты на первой попавшейся планете снимают с себя скафандры и заражаются невиданной инопланетной хренью. Потом из них всякие твари вылезают и жрут всю команду.

– Ты нелогичен. Откуда тут взяться инопланетной хрени, если этот корабль ещё никуда не долетел?