Страница 6 из 6
Лекция продолжалась минут сорок – в зале опять начали перешептываться и покашливать, поглядывать на часы и на экранчики телефонов, копаться в сумках.
Художница перестала говорить так же внезапно, как и начала. Она просто замолчала, сделала шаг, наступила на белые лилии и сошла с помоста. Ей неуверенно зааплодировали. Вспыхнул свет.
Даша Жу провела рукой по белым волосам и неторопливо оглядела собравшихся. К ней подходили знакомые, хвалили лекцию, хвалили работы. В некотором отдалении маялся бородатый мальчик, по всей видимости, один из журналистов, не решавшийся к ней приблизиться, с диктофоном наготове.
– Прекрасно, – говорил пожилой иссохший юноша в розовом тюрбане, круглых зелёных очках и клетчатых лосинах. – Всё правильно! И лекция, и выставка. Я даже не ожидал. Ты молодец, подруга.
– Я молодец, – подтвердила Даша медленно, почти по слогам.
– И этот готический свет на тебе, на цветах! Очень хорошо продумано. И блёстки! Ты же их никогда не носила!
– Это для сцены.
– Понятно, понятно. Журналисты все в восторге, я там среди них потоптался немного. Жди завтра взрыва в Сети.
Даша кивнула.
В толпе появились чёрно-белые официанты с шампанским и крохотными тарталетками на кружевных салфеточках.
– Ещё и выпивка! Ты совсем молодец, Дашка!..
Она только улыбнулась.
Разговаривали о чём угодно, только не о Дашиных картинах и лекции. Говорили про выставку Серебряковой, про то, что в Музей личных коллекций привезли узбекских художников двадцатых годов, стоит сходить, это большая редкость, и странно для Пушкинского, логичней выставлять в музее Востока, про какую-то громкую премьеру, сопровождавшуюся, как водится, скандалом, а потому имевшую шумный успех. Когда Даша подходила, ей говорили, что она талант и умница, и продолжали о своём. Никто не расходился.
На каблуках, в облегающем, как чешуя, платье, с волосами, залитыми особым сверкающим лаком так, что невозможно было ни повернуть, ни наклонить голову, Даша устала до такой степени, что не могла как следует вдохнуть – всё время не хватало воздуха.
Она взяла у официанта с подноса бокал и поманила пальцем бородатого мальчика, который так и не решался подойти. Пока она смотрела, как он приближается, весь потный от волнения, кто-то, проходя мимо, опустил в её бокал красную розу.
Даша потрогала прохладные лепестки и усмехнулась.
– О чём вы хотите со мной поговорить?
Мальчик содрогнулся, принялся тыкать в диктофон и пробормотал, не поднимая глаз:
– Я бы хотел о… о радикальных художественных языках и практиках. Ведь то, что сегодня было… оно давно устарело, это формат позавчерашнего дня. Основные дискуссионные площадки давно уже в интернете. Или вы считаете, что дискурсивные выставки хоть и неэффективны, но всё ещё необходимы?
Даша вытащила розу из бокала.
– Это слишком серьёзный разговор для нашего вечера, – доверительно сообщила она мальчику. – Позвоните мне завтра часа в три, и мы обо всём договоримся.
– Конечно, конечно. – Мальчик кивнул и снова стал тыкать в диктофон. Вдруг взглянул на неё и выпалил: – Вы необыкновенная!..
Даша слегка кончиками пальцев коснулась его рукава – в поддержку того, что она необыкновенная, – и стала пробираться к выходу. Когда её нестерпимо сверкающее платье скрылось за скучными плечами и спинами, мальчик вдруг сообразил, что она не оставила телефона и завтра в три часа звонить ему некуда.
Он кинулся следом, но её нигде не было. Он искал долго и отчаянно, и не нашёл.
Закрыв за собой дверь в зал, Даша первым делом стянула шпильки, застонала от облегчения и быстрым шагом пошла по тёмному коридору к комнате, где оставила пальто и ключи от машины. Розу и туфли она несла в руке.
За окном промелькнула чья-то голова, на мгновение загородила свет. Светлана Ивановна поверх очков посмотрела на улицу. В эту секунду на библиотечном крыльце загрохотало и как будто что-то покатилось.
– Итить твою налево!..
Светлана Ивановна в волнении сдёрнула очки. После смерти директора она стала пугливой, соседки говорили, что у неё «нервоз».
– Прошу прошения, – громко сказал в дверях здоровенный молодой мужик. – Я у вас там цветочек уронил. Но уже поправил!..
Светлана Ивановна поднялась из-за своего стола в «абонементе» и спросила:
– Вы к нам? – И ещё зачем-то добавила растерянно: – У нас тут библиотека.
Затем, должно быть, что посетитель решительно был не похож на библиотечных завсегдатаев. Он оказался высок, широк в плечах, коротко стрижен. Кожаная куртка сидела на нём, словно он в ней родился.
– К вам, к вам, – сказал высокий. – Вы Светлана Ивановна? Сейчас вместо покойного Петра Сергеевича?
– Д-да, а что такое?
– Во-от, а я, стало быть, Хабаров Алексей Ильич, из Министерства культуры.
– Из Министерства… культуры? – тягостно поразилась библиотекарша и взялась за сердце. Из читального зала подошла Галя и встала в дверях.
Высокий приблизился к «абонементу». Чёрная кожаная сумка болталась у него на боку, ремень через всю грудь, как пулемётная лента. Покопавшись во внутреннем кармане, он извлёк оттуда удостоверение и сунул Светлане Ивановне.
– Прислали разобраться с вашими потерями! – объявил он как-то даже весело. – У вас ведь тут потери произошли?
Светлана Ивановна, приставив очки к носу, посмотрела на удостоверение.
– Из хозяйственного управления, – пояснил мужик доверительно и крепко уселся на стул. – У нас как узнали, что на вас налёт был, так начальник и решил, что нужно на месте разобраться. Что с фондами, что с единицами хранения. То-сё, пятое-двадцатое.
– Почему же нас-то не предупредили? – вымолвила Светлана Ивановна и оглянулась на Галю. – Мы бы подготовились!..
– Да не нужно готовиться, – уверил мужик добродушно. – Вы мне покажете каталоги, карточки, проведём ревизию убытков, подпишем актик, да и все дела. Министерство потери компенсирует.
– Какое к нам внимание в Москве…
– А сейчас всем библиотекам внимание, – заверил Хабаров. – Говорят, библиотечное дело народу самое необходимое, а толком никто работу не ведёт!
– Как это, никто работу не ведёт? – вскинулась Светлана Ивановна. – Что значит – не ведёт?! Да у нас в библиотеке что ни суббота, то мероприятие культурное! И писатели у нас выступают, и всякие интересные люди, конкурс стихов недавно провели, «Поэты Черноземья» называется!..
– Да я не об этом, – энергично возразил Хабаров. – Я как раз о том, что с финансированием того, денег мало отпускают! А вам фонды восстанавливать надо! Вот я о чём!..
– Так вы не ревизор?
– Да какой я ревизор! – Он расстегнул свою сумку и вынул бумагу с синей печатью в файловой папке. – Тут всё написано.
Светлана Ивановна уселась и принялась читать, а гость в это время оглядывался по сторонам заинтересованно.
– Здесь он помер-то, да? Директор ваш?
Светлана Ивановна горестно подтвердила – да, здесь.
– В этом самом месте?
– Вот тут он лежал, когда я вошла. – И она показала, как лежал Пётр Сергеевич. – И уже холодный совсем!..
– Вы только не волнуйтесь, – издалека сказала Галя.
– Господи, как вспомню!.. Главное, замок открыт был, на одной дужке болтался. Но мне и в голову не могло!.. Я вошла, а ту-ут! – И она развела в разные стороны руками. Щёки у неё покраснели и набрякли. – Тут живого места нет, всё перевернуто, перекинуто, стеллажи сдвинуты! Мы уж потом, как милиция разрешила, целый день по местам всё расставляли, да и сейчас до конца не разобрались.
Хабаров сочувственно кивал.
– А много единиц похищено?
Библиотекарша вздохнула и посмотрела на него поверх очков.
– Да мы еще… не поняли, – выговорила она неохотно. – Так вроде… Всё на месте. Перепорчено много – журналов, газет, все подшивки распотрошили сволочи эти!..
– А их что, много было?
– Да весь архив за последние десять лет тут был, в абонементе!
– Да не архив! Сволочей много было?
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.