Охота на Мясника

Крюков с трудом удержался от желания засветить начальнику по затылку рукояткой пистолета. Он громко и внятно произнес:

— Один зеленый свисток!

Грека тут же вынырнул из-за вдовьей двери, звеня наручниками.

— Младший лейтенант Папасраки, зачитайте задержанным их права! — торжественно, как слова пионерской клятвы, произнес Крюков.

— Я не Папасраки, а Папастраки! — Грека растерянно замычал, соображая, что именно надо говорить. В основном в голову ему лезли сцены из американских боевиков и попурри на темы родной Конституции. — Вы имеете право на труд, право на отдых и право… на самоопределение! — выпалил он наконец.

— Вплоть до отделения. Аминь! — подтвердил Крюков. — Теперь можете подняться. Но что это? Кого я вижу? Товарищ майор? Вот так встреча!

Товарищ полковник? Быть не может! Ай, как нехорошо получилось! От лица вверенного мне подразделения прошу прощения за причиненные телесные повреждения! Как менее, так и более тяжкие.

— Ничего-ничего, — полковник Старшинов вовсе не обиделся. Он с кряхтением поднялся и принялся отряхивать пальто и брюки. — Это мы, с проверкой. Вижу, службу несете бдительно, ничем, так сказать, не отвлекаясь. Отмечу в приказе. Что, не ждали?

— Ну прямо как снег на голову! — лживые глаза Крюкова выражали неподдельное изумление.

— Как ты меня заломал? — спросил его майор Майоров. — Что за приемчик?

— Секретный, — таинственно сообщил Крюков. — Из арсенала ниндзей.

Называется "Падение спелой сливы на опавшую листву сакуры".

— Спелой сливы? Красиво, блин! Надо запомнить. Молодец. Ладно имей в виду — мы больше не приедем, так что если еще кто в квартиру полезет — бей на поражение. Как меня. Хе-хе. Шучу. Хвалю от лица службы. Можете проздравиться от имени руководства.

Начальство вызвало лифт и отбыло восвояси донельзя довольное результатами проверки.

— Я знаешь, о чем думаю? — поигрывая ненужными кандалами задумчиво протянул Грека. — Если Майорову подполковника дадут, фамилию он тоже менять будет?

— А ты свою поменять не хочешь? Тебе бы больше подошла простая русская фамилия Какашкин, — осадил подчиненного Крюков.

— Во-первых лучше иметь фамилию Какашкин, чем такое имя, как у тебя! — с обидой воскликнул Грека. — А во-вторых за мою фамилию большие бабки платить надо. Меня в школе за десять лет учебы всего три раза к доске вызывали. И каждый раз весь класс полчаса от хохота лежал. И в армии лишний раз ни в наряд, ни в караул не ставили. Конечно, заделаться депутатом или президентом с такой фамилией мне не светит. Зато так жить спокойнее.

— Хорош умничать, Шопенгауер. Вали к своей безутешной вдове, — напутствовал его Крюков. — Двигай, Грека, раком в реку.

— Она не моя вдова. Я во-первых живой, а во-вторых неженатый, — Грека с обиженным видом скрылся за дверью.

— Вот так всегда. Кто по бабам, а мне опять всю ночь под дверью торчать, — посетовал Птенчик.

— Вот хрен-то, — принял непростое решение Крюков. — Поехали ко мне.

Назло начальству и всем бабам в мире проведем ночь как мужчина с мужчиной. Ну, чего ждем, противный? Поколбасили!

В скромной однокомнатной квартире Крюкова они уселись на кухне и откупорили принесенный с собой пузырь. Крюков достал из холодильника НЗ в виде банки соленых огурцов и окаменелого от древности фаллического фрагмента копченой колбасы, похожего на уменьшенную модель памятника русско-грузинской дружбы на Тишинке.

— Ну что, помянем Лешку? — предложил Птенчик, — разливая водку по стаканам.

— Я сегодня только и делаю, что поминаю, — посетовал на судьбу Крюков, но стакан взял.

По старинному обычаю воинов они бесшумно чокнулись костяшками кулаков с зажатыми в них стаканами. Выпили, похрустели огурцами и надолго замолчали, перемалывая зубами каменно-твердокопченые куски колбасы.

— И, все-таки, кто же мог убить Лешку? — Птенчик первым смолол свою порцию и закурил. — Я же этого Мясника сам мертвым видел, вот как тебя.

— Он же обещал, что вернется, — буркнул Крюков. — Вот и вернулся.

Не завидую я моему другу Жеке Шабанову из "убойного". Они с этим Мясником еще дерьма нахлебаются. А Лешку жалко. Толковый был парень. Ему бы опыта поднабраться — настоящим сыщиком мог стать.

— Странный он был, — вставил Птенчик. — Он мне поначалу шизанутым показался. Сколько раз так было — ему помочь хочешь, а он дергается будто его по яйцам ударили. Какие-то детские приколы.

Крюков потянулся до хруста костей.

— Наверно он книжек детективных начитался. Из серии: "Один умный а все остальные — дураки". А когда видел, что и он не умный, и другие не дураки, страшно из-за этого обижался. Поэтому все сам хотел сделать. А у нас работа как на ЗИЛе — коллективная. Давай еще по одной что ли? И бабу лешкину помянем. Так в дурдоме и сгинула. Зря он ее с собой тогда потащил.

— Нет базара.

Птенчик согласно кивнул и налил. Они снова стукнулись кулаками и опрокинули стаканы.

— А сам ты что думаешь? — не отставал Птенчик. — Кто его убил? Не может же это быть тот наш Мясник? Туфта это все — зомби, вурдалаки.

Нету их в природе. И быть не может! А тогда кто?

Крюков пожал плечами:

— Да кто угодно. Группа товарищей-единомышленников косит под маньяка-одиночку. Комиссары в пыльных шлемах, из которых одного убьют а на его место двое становятся. Зачем им это надо? А хрен их знает.

Мало ли на свете уродов? Сатанисты, сумасшедшие, просто идиоты по жизни, наконец. Сам видишь, народ совсем сдурел. Конец света им подавай.

В Бога верить не умеют, в себя не хотят. Один Нострадамус у них и остался. Помнишь, как летом с затмением солнца носились? Не сработало теперь Нового года ждут. Если опять сорвется, многие этого просто не переживут. И все-таки я уверен, что Мясник завязан на наркоту. И еще что-то такое его толкает, чего я пока не знаю и не понимаю. Какой-то серьезный мотив. Мания или болезнь. Если мы эту причину правильно определим, то и Мясника получим на блюдечке с голубой каемочкой. Даже если там целое гнездо маньяков. Ты спать собираешься?

— Расхотелось что-то, — буркнул Птенчик.

— Ну как хочешь. Сиди, кукуй. А я пойду маленько покемарю. Через час надо выдвигаться.

На парк Боженово и соседствующий с ним гарнизон тихо ложился первый снег. Высокие ели и островерхие крыши военного городка неузнаваемо преобразились. Ни дать ни взять — Рождественская сказка.

Мясник не мог не отметить волшебной красоты окружающей картины.

Секунду-другую он следил за полетом снежинок в ярком луче прожектора потом подозвал часового-контрактника, стоявшего на страже склада артвооружения.

— Держи, — он протянул часовому маленький пакетик со шприцами. Тут две дозы. Уколешься, когда сменят, не раньше. Смотри, узнаю, что на посту стоите наширявшись — холява кончится.

— Да ни в жизнь! Что я, не понимаю, что ли! — выпучив глаза забожился солдат.

Но Мясник знал, что тот врет. Стоит ему отойти подальше, как тот зайдет за угол и вколет дозу. Но это его не беспокоило. Он остался доволен результатами обследования. По его прикидкам на складе хранилась по меньшей мере несколько тонн снарядного гексогена. Опасный груз долго возили по железным дорогам, отфутболивая от одной станции к другой потом он торчал на запасных путях и наконец его привезли сюда, в забытую Богом и министерством обороны воинскую часть, именуемую гарнизоном Боженово, и свалили на склад до лучших времен.

В конец спившийся, погрязший в сделках и склоках с арендаторами командир части видел проблему в особом свете — гексоген пришлось разместить на складе, который он собирался сдать наркоторговцам, и уже успел получить с них аванс.

Но Мясник не собирался решать для него эту проблему. Столько гексогена ему было не нужно. Для фейерверка хватило бы и пары сотен килограммов. Чтобы фейерверк удался, кроме гексогена требовались и другие материалы, но и с этим проблем не было. Мелкодисперсный порошковый аллюминий был закуплен, его оставалось только вывезти. А аммиачную селитру он мог в любой момент и в любом количестве достать на любом заводе удобрений.