Страница 5 из 10
Но сейчас в нашей комнате было неожиданно многолюдно. Собралось человек, наверное, десять из местного «футбольного клуба». По причине случившейся тут у Шурика личной жизни.
А я-то надеялся посидеть в тишине и, может даже, поработать перед сном...
— Ты ей чересчур волю-то не давай! — наставлял закоренелый холостяк дядя Миша. Почему-то так повелось, что его гладкая лысина стала у мужиков талисманом перед свиданиями. Если, мол, хочется, чтобы все прошло чики-пуки, то надо потереть перед выходом из общаги его зеркально-сияющий череп. — Бабы — они такие! Ты ей слово — она тебе десять. И если ее сразу к порядку не приучить, то сядет на шею и ножки свесит.
— Дядя Миша, ты же сам женат не был, чего советы-то раздаешь? — вклинился Егор.
— А я потому и не был, что про баб все знаю! — дядя Миша захохотал, громко раскрыв рот.
— Красивая краля-то хоть? — спросил, цыкнув зубом, Волоха. Внешне он был гопник гопником — плечи ссутуленные, походка вразвалочку, на голове — кепончик. И курит много, в его комнату зайти нельзя, табачный запах просто с ног сбивает. Вот и сейчас он тоже сжимал в зубах сигарету без фильтра. Вот ведь нафиг. Теперь тут еще неделю вонять будет...
— Красивая, — смущенно ответил Шурик.
— А познакомились вы как? — спросил парень, имени которого я не запомнил. И, кажется, он вообще не работал на шинном заводе, а место в общежитии по блату получил. Или за взятку.
— Да я зайцем в трамвае проехал, а она контролером в депо работает, вот и поймала меня, — Шурик мечтательно улыбнулся. — Заставила меня до конечной ехать, протокол составила. Я штраф заплатил, а потом решился и позвал ее погулять.
— А она что? — Волоха снова цыкнул зубом.
— Сказала, что подумает, — Шурик внезапно помрачнел. — Надо же ей цветы какие-нибудь купить?
— Да погоди ты с цветами, она может и не придет еще, — по-соседски «успокоил» дядя Миша. — А денежки — тю-тю.
То, что девушка может не прийти на свидание после фразы «я подумаю», Шурику, похоже, в голову как-то не приходило.
— А ты что скажешь? — Шурик повернулся ко мне.
— А я что, по-твоему, эксперт что ли? — я спихнул рассевшегося на моей кровати парня и завалился прямо поверх покрывала. — Ты куда ее вести-то собираешься?
— Не знаю, думал, мы просто погуляем... — Шурик снял очки и принялся их усердно протирать, будто они запотели.
— Ну ты даешь! — я хохотнул. — Погуляем! Не месяц май на улице-то! Девушка, может, будет в колготочках капроновых и сапогах с каблуками, а ты ее в пешее путешествие потащишь. Вы встречаетесь-то где?
— У ЦУМа, под часами, — ответил Шурик.
— Ну так веди ее в ресторан «Центральный», он рядом, — я пожал плечами.
— Ага, в «Центральный»! — воскликнул Егор возмущенно. — Там мест никогда нет! Точнее, есть, но только для тех, кто червонец заплатит. И еще надо, чтобы одет был весь из себя прилично. А ты на Шурика нашего посмотри!
— А что Шурик? Нормальный у нас Шурик! — заявил дядя Миша. — Только рохля! И не вздумай эту кралю в ресторан вести! Вот еще, обрыбится! Сначала этсамое, потом ресторан. А то зазря только деньги потратишь!
— Да что ты заладил, дядя Миша, с деньгами со своими? — Егор даже с места своего насиженного поднялся. — Он так не женится никогда, если над каждой копейкой трястись будет. А так хоть в ресторан сходит. Значит, слушай. Подходишь к дверям «Центрального», за ними видишь протокольную рожу в галстуке. А на дверях табличка «мест нет». Показываешь ему через стекло червонец, тогда он двери-то и откроет. Ты ему этот червонец незаметно в карман суешь и — вуаля! — ты в ресторане.
— За червонец столик не дадут только, — подал голос молчавший до этого момента дядя Сережа. — За столик надо четвертной заплатить. Червонец — это в бар только.
— Так оно даже и лучше, если в бар! — Егор хлопнул Шурика по плечу. — Чинно посидите за стойкой, как в кино. И не надо позориться с вилками-ножами этими...
— А в ресторан обязательно? — жалобно проговорил Шурик.
— В кино еще можно, — сказал я. — Только там не поговоришь особо.
— А разговаривать о чем? — вид у Шурика становился все хуже и хуже.
— Слушайте, так это... Раз он на свидание идет, так может мы ему пустую комнату организуем, а? — Егор заговорщически всем подмигнул. — Дядя Миша, ты же сейчас один, может уступишь по-товарищески Шурику, а? Для устройства личной жизни?
— Так сами бы и уступили, раз заботитесь, — прищурился дядя Миша.
— Так у тебя уютнее будет, а у нас — какая романтика? Четыре койки и стол, тоже мне обстановка! — хмыкнул Егор.
— Вот пусть любую и выбирает, куда кралю свою заваливать, — дядя Миша захохотал.
Шурик покраснел и вскочил. Быстрым шагом двинулся в сторону выхода. Потом резко повернулся и подошел ко мне. Схватил за рукав и потащил за собой. Я чуть не навернулся с кровати от его резкого движения.
— Шурик, ты чего? — недоуменно спросил я, когда он выволок меня за дверь.
— Да ничего, — буркнул он. — Зачем я вообще сказал Егору про это свидание? Теперь мне под землю провалиться хочется от их советов.
— Ну пойдем тогда в комнату отдыха, телек посмотрим, — предложил я. — Пусть дальше без тебя тебе советы дают.
— Слушай, ты это... — Шурик покраснел еще сильнее, даже кончики ушей стали ярко-алыми. — Я у тебя видел эти штуки... В такой серебристой обертке...
— Какие еще штуки? — сначала не понял я. А потом как понял! — А, презервативы что ли?
— Ты где такие достал? — не глядя на меня спросил он.
— Где взял, там уже нет, — я вздохнул. Презервативы — это была прямо боль... Разумеется, чуть ли не первым делом я заскочил в аптеку и прикупил пару штук, изготовленных на баковском республиканском заводе резиновых изделий. Раскрутил щедро присыпанную тальком штуку... Нда, плодитесь и размножайтесь, как бы говорит этим предметом наша родная советская власть. Даже не представляю, как это использовать можно. Под краном перед надеванием что ли помыть?
Потом поговорил с Аней, чтобы та спросила у Аллы, есть ли что? На мое счастье у нее завалялся десяток цветных презервативов аж из Франции. Ну я честно их все и выкупил. Чуть ли не четверть получки истратил. Благо, первую из наших с Феликсом Борисовичем статью утвердили на публикацию, так что где-то завтра-послезавтра должны подкинуть еще деньжат. И теперь из этого запаса осталось только три.
— А можешь спросить, пожалуйста? — взмолился Шурик и бросил на меня короткий взгляд. Потом снова отвел глаза.
— Какие у тебя, однако, далеко идущие планы, — усмехнулся я. — У ЦУМа, под часами, погулять, первое свидание... Да ладно, ладно, не красней! Пойдем в комнату отдыха. Позвоню, спрошу.
Из комнаты раздался взрыв хохота. Шурик, только-только переставший быть пунцовым, снова залился краской. Я бодрым шагом направился к лестнице.
В комнате отдыха, к сожалению было совсем даже не пусто. Четыре дамочки сидели на диванах, две вязали, одна вышивала. А на экране показывали концерт в честь шестидесятилетия ленинского плана ГОЭЛРО. Даже не знаю, что это, наверняка что-то связанное с электричеством.
— Доброго вечера, дамы! — я широко улыбнулся. Самая старшая посмотрела на меня с неодобрением. Ну или может у нее просто лицо такое. — Нет-нет, на телевизор я не претендую. Я только позвонить!
Телефон Ани я уже помнил на память. Как и телефон Веника, собственно. И Феликса. Да уж, подалуй, стоило отказаться от мобильника, чтобы вспомнить, какой на самом деле обширный у нас объем памяти, если не забивать его все время всяким мусором.
— Анечка, привет! — бодро поздоровался я. — Не отвлекаю?
— Ваня, ты можешь приехать прямо сейчас? — вдруг сказала она. И голос у нее был... непонятный.
Глава четвертая. Вспомнить все
Промерзший автобус, дребезжа всеми своими запчастями, несся по пустому Закорскому тракту. Кроме меня пассажиров было всего трое — клюющий носом дедок с зажатым между коленями станковым рюкзаком и две женщины в одинаковых черных шубах и меховых шапках. Я устроился рядом с серо-синим ящиком кассы. На каждом ухабе эта коробка с ручкой для выкручивания билетиков подскакивала, монетки внутри немелодично брякали. А я заключал сам с собой пари, упадет мой пятачок, повисший на краю ленты, внутрь к остальным монетам, когда тряхнет следующий раз, или нет. Пока держался.