Страница 43 из 49
– Это не та история, которую принято рассказывать за столом, – нервно произнесла я.
– Вы моя будущая супруга, – уверенно бросил принц, – вам должно знать об увлечениях вашего супруга. Матушка моя – идеальная женщина. Жаль лишь, что отцу не удается воспитать свою фаворитку. Но, клянусь, у меня таких невоспитанных питомцев не будет.
На мгновение мне показалось, что он бредит. Что во время дуэли Кайр необратимо повредил мозг Его Высочества и в династии Эрвитанских появится свой король, которого молва прозовет Безумным.
– Прошу прощения, Ваше Высочество...
– Ты все еще девственна, Ольтарни, – усмехнулся он. – А я ознакомился с истинной историей твоего исчезновения. Но пойдем по порядку. Сначала я купил нормальный рунный круг, узнал, из чего состоят мои артефакты. После допросил твоего отца: я ведь и правда поверил ему. Поверил, что ты не пережила тот ритуал. Умерла и так и не узнала, что это я спас тебя от обезумевшего Тирвальди. Но ты оказалась жива, и та история стала выглядеть слишком подозрительно. Так что я вытянул из твоего отца правду – про дом, про поводок и про алтарь в подвале дома. И про мелких выродков, которые в неудачное время прошлись по улице.
Я молчала. Молчала и паниковала, надеясь, что Кайр почувствует мой страх. Но что-то мне подсказывало, что принц и об этом позаботился.
– Видишь, я все знаю. – Он подхватил булочку и начал намазывать ее паштетом. – Также я знаю, теперь знаю, что означает серебро на твоей ладони. Ты сохранила себя нетронутой, а значит, можешь выйти за меня замуж. Конечно, первую брачную ночь мы проведем при свидетелях, чтобы никто и никогда не поставил тебе в вину испорченность. Но это мелочи. После свадьбы ты сожжешь мое проклятье. Мне известно, что это изрядно подкосит твое здоровье, но ты будешь женой наследного принца, Ольтарни. Целители тебя вытащат, а после моей коронации Пресветлая Мать тебя простит и исцелит. У нее не останется выбора: без королевы Бельвергейл падет.
– За что вас прокляли, Ваше Высочество?
– За глупость, – усмехнулся он. – Я будущий владыка этого королевства, все, что здесь есть, принадлежит мне. И я могу брать это тогда, когда захочу. Дочь мелкопоместного дворянчика не ровня мне, ей не стоило обвинять меня в насилии и уж тем более требовать жениться.
– Вы прокляты дважды. – Сейчас я ясно это видела. – Но это неважно. Важно, что если проклинающий жив, то проклятье будет снято другим путем. Всегда есть условие искупления, если проклятье не на смерти.
– Отречься от престола и уйти в горный монастырь? А кто престол займет? Мой слабосильный брат? Вами быстро полакомятся змееглазые, – усмехнулся принц. – Я был пьян, пФ-ф, да мне даже не понравилось. Она могла попросить что угодно, но предпочла проклясть. Но это уже не имеет значения. Моя Пылающая вновь здесь, и если ты не хочешь, чтобы твои лисята погибли... Что ж, ты исцелишь меня. И будешь очень хорошей, покорной королевой.
Я потеряла дар речи, а он продолжил:
– Я не буду рисковать Пылающей, так что детей тайно родит фаворитка. Объявим их нашими.
– Вы все так идеально расписали, – потрясенно произнесла я.
– Я понимаю, что это звучит отвратительно, – усмехнулся принц, – но это жизнь, Ольтарни. Газетчикам будет скормлена совсем другая история. И поверь, милая, лучше согласиться. Иначе ты будешь гнить в самом глубоком подземелье. Что бы ты ни думала, а твой поводок крепок как никогда.
И он с намеком огладил мою руку. В этот момент я с трудом сдержала смех: значит, они и правда ничего не знают! Вот почему он так смело со мной говорит, уверен, что я подчинюсь!
– Смирение никогда не было моей сильной стороной, – процедила я.
– У тебя есть время на тренировки, – усмехнулся он и совсем другим тоном добавил: – Запрещаю тебе рассказывать о нашем разговоре.
И мои губы сковало льдом. Что за…
– Большая королевская печать, – он коснулся ладонью груди, – печать, на которой клянутся все маги, выпускающиеся из Магических Академий. Ты помнишь, о чем вы клянетесь? Подчиняться приказам короля. Заклинание старое, а потому простое: у кого печать, тот и король. Ты проиграла, Ольтарни. Тебе осталось лишь выбрать, как провести остаток жизни: на троне, рядом со мной, или же в подвалах моего прекрасного дворца.
Меня будто оглушило. Все смешалось воедино и… И разбилось диким визгом, руганью и даже проклятьями, что прорвались сквозь полог приватности.
– Ушастая тварь! – визжала фаворитка. – Тварь-тварь-тварь!
Ушастыми в этом парке были только мои дети, а потому я, доведенная принцем до полубезумия, даже не успела подумать, как оказалась подле фаворитки. А дальше... Дальше будто кто-то другой вел моей рукой, но оплеуха получилась звонкая.
– Не смей оскорблять моих детей!
– Твой сын украл мою сумочку, сорвал с пояса, – выпалила она и показала на свое платье.
Платье, из которого был выдран целый клок.
Прищурившись, я обвела взглядом поляну и тут же увидела свою троицу: лисята замерли в корнях дерева и с интересом наблюдали за тем, как по поляне носится толпа придворных, что рассчитывает выслужиться перед фавориткой короля.
Меня пронзила страшная мысль: что, если дети прочитали записку? Что, если в сумочке амулет? Что, если они решили помочь мне?
– Я требую вернуть мне мою вещь, – закатилась в истерике фаворитка.
И я ясно видела, что женщина в ужасе. Как бы не в таком же, в каком пребывала и я.
– Видит Пресветлая Мать, мои дети не воры, – отрезала я и покачала головой, – и уже тем более не ушастые твари.
Этот дурацкий фарс помог мне взять себя в руки. Ну и что, что мне закрыли рот. Не стоит забывать про грань, где не действуют никакие клятвы! Ха, принц не на тех напал.
После моих слов фаворитка замерла, перевела взгляд на меня и поперхнулась, увидев подвесы на моих шпильках.
– Работа златокузнеца Ливара. Я! Я должна носить их! Именно я первой увидела наброски, зарисовки!
Мне на мгновение показалось, что она вцепится мне в волосы. И может, это и произошло бы, но рядом с нами остановился Кайрнех.
– Как я могу не вмешиваться, леди Тариль? – на грани спокойствия произнес он. – Ноэль, миледи, приношу свои извинения за детей, сейчас мы все выясним.
А после издал очень странный звук, и лисят будто на аркане подтащило к нему.
Но сумочки при них не было.
Я медленно выдохнула. Главное, помочь малышарикам вылезти из этого всего. А после... После я все объясню Кайру.
Но Кайра назвали магистром не за красивые глаза. Он шевельнул пальцами, и тени принесли ему грязную, покоцанную сумочку. Сумочку, которую явно где-то зарывали.
– Я оплачу вам новый наряд, миледи, – сухо проронил Кайрнех, – а дети будут наказаны.
Фаворитка так резко схватила сумочку, что та окончательно порвалась, и на траву выскользнул простенький самодельный амулет. Шерстяная нить и несколько глиняных бусин.
Я столько времени носила его на себе, что мой запах не вывести и двумя флаконами духов.
Кайрнех резко наклонился, поднял нитку и, резко повернувшись, нашел меня взглядом.
– У мамы болит сердце, – выпалила Аль, – мамочка, дыши.
Кайрнех стиснул нить в руках, а я заторопилась объяснить:
– Я сняла их еще дома, отбросила, оставила в спальне. Это было до...
– Я понял, – глухо произнес Кайрнех.
– Ваши лисята...
– Мои дети всего лишь перепутали, – жестко произнесла я, игнорируя острую боль в грудной клетке, – лисята слишком юны, они шли на запах, и вот вопрос: откуда у королевской фаворитки мои артефакты-самоделки? Я не брала их с собой во дворец. Кто мне ответит на этот вопрос?
На этот вопрос никто не захотел отвечать. Король повелел своей возлюбленной закрыть рот и принять извинения, а Кайрнех...
Он сказал что-то королю, тот кивнул, и мой лис ушел. Я, найдя взглядом Ее Величество, обратилась к ней с разрешением удалиться в свои покои. Сил не осталось совсем.
Альбирея же случайно подтвердила мои слова: она потребовала у теней немедленно найти целителя Далвертона. Вот только тени скрывались в иллюзиях и при таком скоплении народа отвечать или же исчезать не захотели.