Грешник

По позвоночнику пробежала дрожь, но неприятной она не показалась. Раньше я никому не была нужной. И уж точно не мужчине, похожему на Кассиэля.

Прошло несколько мгновений, в течение которых слышно было лишь, как демон шумно доедал свою миску кукурузных хлопьев и наливал уже третью по счету.

– Я чувствую, что ты наблюдаешь за мной, Люси Деннингс, – произнес он, не поднимая глаз.

– Что ж, у меня всего около миллиона вопросов.

Например, во что я ввязалась, или что, если меня эпически обманули.

«Ну разумеется, так и есть, – пикнул внутренний насмешливый голосок. – Глупышка Люси, думаешь, что ты особенная? Ты действительно веришь, что этот странный мужчина, которого ты впустила в свой дом, – кающийся демон, пытающийся спасти свою душу?»

Кассиэль поднял голову и прищурил глаза:

– Помолчи, Деб.

– Деб?

– Один из твоих демонов, – пояснил Кассиэль, возвращаясь к еде. – Довольно мерзкая, к слову.

По рукам и спине пробежала волна мурашек.

– Один из моих демонов? И сколько же их у меня?

– Только двое.

– Только?

– Двое – это мелочи. Будь их больше, я, возможно, не смог бы тебя найти.

«Он меня искал».

Почему-то этот факт не напугал меня так сильно, как ожидалось.

Меньше, чем то, что у меня, оказывается, есть два демона.

– Демона зовут Деб?

– А другая – К, – сказал Кассиэль. – На этом лучше и остановимся. Демоны любят слышать свои истинные имена из уст людей и часто приходят, когда их позовут.

– Господи, – я вздрогнула. – Что они со мной делают? Точнее… почему они мои?

– Не только твои, – поправил Кассиэль. – Они одни из самых могущественных в наших рядах. Деб – это Чума. Как инфекционное заболевание. Она заражает людей и не дает им реализовать свой истинный потенциал. А К – Убийца, повергает их в ужас, если они все равно попытаются.

– Это… ужасно.

Кассиэль пожал плечами.

– Это их работа. Грех. Порок. Безнравственность. Лень. То, что вы называете «смертными грехами», – это наши визитные карточки.

– И какая же визитная карточка у тебя? – поинтересовалась я, не уверенная, что хочу услышать ответ.

– Гнев.

Он сказал это прямо, без гордости или высокомерия в голосе, но и без угрызений совести. Я скользнула взглядом по его шрамам, которые выглядывали из-под ворота плаща. Снова в голове промелькнули крики и окровавленные камни из сна, но тут же исчезли.

– Тебе приходилось… убивать кого-нибудь?

– При жизни – да, – ответил Кассиэль. – Я был воином.

– Ты был человеком? Судя по крыльям, я подумала, что, может быть, ты… падший ангел.

От того, что я озвучила эту мысль, менее безумной она казаться не стала.

Кассиэль покачал головой, его глаза потемнели.

– Нет, когда-то у меня была жизнь. Давным-давно. Я командовал армиями. Теперь же мои армии не владеют мечами; мы разжигаем войны между людьми. Распаляем ярость в сердцах людей. Гнев.

– Похоже, ты не очень печалишься по этому поводу.

– Но я же здесь, верно? – произнес он и вернулся к своим хлопьям, оставив меня озираться в поисках «Деб» и «К».

Сколько раз я слышала их шепот? Который советовал мне держать при себе свои идеи по очистке океанов от пластика, потому что наверняка кто-то умнее и сообразительнее меня уже этим занимается. Или когда Яна Гилл приглашала меня куда-нибудь сходить с компанией после работы, я всегда отказывалась, боясь оказаться в неловкой ситуации. Или когда я набиралась смелости поговорить с Гаем Бейкером, голос нашептывал, что «глупышка Люси» не сможет сказать ему ничего интересного.

– Так вот что делают демоны? – спросила я через минуту, от злости голос стал резче. – Сдерживают людей? Отправляют нас на войну или заставляют нас плохо думать о себе же самом?

– Демоны не могут заставить тебя что-либо делать, – поправил Кассиэль. – Мы намекаем. Влияем на ваши решения. Уговариваем. Разжигаем огонь вашей лени, или гнева, или ревности, а затем питаемся этим. Будете ли вы действовать в соответствии с нашими желаниями или нет, полностью зависит от вас, хотя вы редко в это верите. Нашей величайшей победой было убедить людей в том, что они не могут контролировать свою реакцию на невзгоды. – Он постучал себя пальцем по подбородку. – Асмодей этим заработал себе повышение.

«Это сон. Я скоро проснусь. В любую секунду…»

Я отпила большой глоток холодной воды.

– Много ли демонов на Этой Стороне?

– Не так много. В данный момент, возможно, несколько тысяч.

– Тысяч?

– Нас легион, – сказал он. – И у тебя закончились кукурузные хлопья.

– Добавлю в список покупок, – буркнула я, когда Кассиэль вытер рот тыльной стороной рукава и соскользнул с табурета. Он решил побродить по моей гостиной.

Подошел к окну и побарабанил своими длинными пальцами по стеклу.

– Оно заперто?

– Да, но…

Кассиэль толкнул его и открыл.

– Я оставляю его приоткрытым только летом, – сказала я, потянувшись снова его закрыть. – Это небезопасно…

– Никто не посмеет причинить тебе вред. Пока я здесь.

От прозвучавшей в его голосе угрозы по спине пробежали мурашки. У меня никогда не было мужчины или разумного его подобия, который поклялся бы так защищать меня. Словно под его присмотром моя безопасность была сама собой разумеющейся.

Это приятно.

Кассиэль продолжил осмотр, направившись в спальню, и наклонился рассмотреть фотографию на моей тумбочке. На ней мы с отцом на Кони-Айленде, когда мне было десять.

– О, так он улыбается, – пробормотал Кассиэль. – А то я уже начал задаваться вопросом, сходит ли с его лица когда-нибудь недовольная мина.

– Папа сейчас здесь?

– И да, и нет. Здесь – относительный термин.

– Я подумала, ты говорил…

Кассиэль раздраженно махнул рукой, просматривая мою забитую до отказа книжную полку.

– Он всегда здесь и в то же время где-то в другом месте. Везде и нигде. – Демон склонил голову набок, прислушиваясь, затем усмехнулся. – Позволю себе не согласиться.

– Вы сейчас разговариваете?

– Он говорит, что я намеренно расплывчато выражаюсь. Как будто так легко объяснить природу космоса примитивному человеческому мозгу, для которого истина – это только то, что воспринимается чувствами.

– Это немного грубо, – заметила я. – У многих людей есть вера.

Кассиэль фыркнул.

– Ее видимость. Лишь привычка стоять на коленях раз в неделю, если точнее.

– У тебя смутное представление о человечестве. – Я скрестила руки на груди. – Вряд ли справедливо подстрекать людей к войне и ненависти, нашептывать нам на ухо, что мы недостаточно хороши, или вводить нас в искушение, а потом осуждать за это.

Кассиэль пожал плечами.

– Я демон. И никогда не претендовал на то, чтобы быть справедливым.

Я закатила глаза и взяла в руки фотографию. Мы с папой улыбаемся. Оба беззаботны и счастливы. Там нет никаких демонов.

– Он теперь ангел, – пробормотала я, обводя пальцем его лицо.

– Играет на арфе, проплывая мимо жемчужных врат на пушистом белом облаке? – поддразнил Кассиэль. Он провел пальцем по ряду любовных романов на моей полке. – Врата рая или адское пламя. Божественный или дьявольский. Ангел или демон. Для вас, людей, все черно-белое, в то время как существует тысяча оттенков серого. – Он снял книгу с полки и выгнул бровь. – Уж точно больше пятидесяти.

– Ладно, тогда на что это похоже?

– Другая Сторона? – Он пожал плечами, бросил книгу на пол и продолжил осмотр моей квартиры. – Ты не сможешь понять, а я бы предпочел не доводить тебя до безумия своими попытками объяснить.

– М-да, спасибо, – проворчала я и поставила книгу на полку. Кассиэль просунул голову в мою крошечную ванную.

– Я знавал монахов с бо́льшим мирским имуществом, чем у тебя, Люси Деннингс.

Я пожала одним плечом.

– Здесь все, что мне нужно.

Он указал на мои полки.

– Тебе нужны все эти книги? В основном романтическая литература, как я заметил.