Страница 2 из 10
Юрий усмехнулся.
– Я чуть сознание не потерял, когда первого января, подойдя к елке, увидел это богатство. Забыл обо всем на свете, на бассейн забил – осваивал новую технику. А тренер позвонил нам домой, и трубку, на беду, снял отец. Я понятия не имел, что происходит, сидел в своей комнате. И вдруг дверь распахнулась, на пороге возник отец с молотком в руке. «Пап, – изумился я, – ты чего?» «Или ты сию секунду идешь на тренировку, или от идиотского подарка дуры-матери ничего не останется!» – заорал папаша и, подняв молоток, бросился к монитору. На шум примчалась мать, скандал завершился вничью. Мне пришлось идти в бассейн, компьютер остался цел.
Я внимательно слушал нашего потенциального клиента, не хотел ни слова из его рассказа упустить. А в его повествовании зазвучали тревожные ноты.
Вечером того же дня у Юры поднялась температура, ночью она зашкалила за все пределы, вызвали скорую, подростка с диагнозом «менингит» увезли в больницу.
Утром родителей в инфекционную клинику не пустили, к ним во двор вышел врач. Тот, не особенно стесняясь в выражениях, заявил:
– Мы делаем что можем, но готовьтесь. Состояние у парня очень тяжелое.
– Откуда у него менингит? – зарыдала Катя. – В школе и дома все здоровы.
– Спортом он занимается? – уточнил эскулап.
– В бассейн ходит, – ответил Павел.
– О! Стопроцентно там и подцепил, – кивнул инфекционист. – У нас сейчас пол-этажа с менингитом из-за занятий плаванием. Уезжайте домой, вам нечего здесь делать. Вас известят сразу, если…
Доктор умолк.
– Если Юрочка умрет? – прошептала мать.
– Ребенок в очень тяжелом состоянии, – угрюмо повторил медик, – а мы не боги. Бассейны – рассадники инфекций.
Всегда тихая, спокойная Екатерина набросилась на Павла с кулаками:
– Ты убил нашего сына! Он не хотел идти на тренировку, а ты его заставил!
Муж попытался успокоить Катю, но та убежала и не пришла домой ночевать.
Утром Павлу позвонили из больницы, сообщили, что Екатерину сбила машина. Муж помчался в клинику, прорвался к Кате в палату, увидел ее со сломанными ногой и рукой. Супруга, не стесняясь соседок по палате, выплеснула на супруга все свои обиды.
– Ты занимался только собой, никогда не дарил мне цветов, не ездил со мной на море, ни разу не принес чего-то хорошего в подарок, ласкового слова от тебя я не слышала! Сына затерроризировал, сейчас он из-за твоего спорта умирает. Развод! Исчезни с моих глаз долой!
Павел, которого шокировали слова всегда спокойной, ласковой Катюши, выбежал из палаты и отправился к врачу, который лечил Юру. И в этой клинике ничего утешительного ему не сообщили.
– Даже если ваш сын выживет, то, скорее всего, станет овощем, – каркнул доктор.
Глава семьи вернулся домой, там стояла тишина, у Павла заболела голова. Он пошел к соседу Вите, рассказал ему, как обстоят дела, и на гостя напал отец Виктора, который целиком и полностью встал на сторону Кати.
– Жене надо постоянно говорить о своей любви, – кричал Николай, – и сыну тоже! А ты царя из себя корчишь, небось, Катюша обед сварит, а ты молча сожрешь. Она робко спрашивает: «Милый, вкусно?» И что слышит в ответ? Просто «да»?! Мальчика ты хвалил, отличник он! А супруге своей когда «спасибо» говорил последний раз?
– Я деньги зарабатываю, – попытался оправдаться Павел. – И занятия спортом очень полезны.
– А ну, заткнись! – стукнул кулаком по столу Николай и прибавил несколько фраз, целиком состоящих из слов, которые не принято произносить при женщинах и детях. – Ты человек без сердца.
– Тетя Оля, – возмутился Павел, – что ваш муж говорит?
– Правду, – неожиданно ответила мать Виктора. – Отец, пошли спать!
Родители соседа заперлись в своей комнате, а Витя объяснил:
– С тобой моя бабушка поговорить собиралась, иди к ней в спальню.
Желания беседовать с Еленой Николаевной, которой не сегодня завтра сто лет стукнет, у Павла не имелось. Но он отправился к старухе.
Утром его разбудил звонок, из трубки неслись рыдания Кати. У Павла зашлось сердце.
– Юра? Да? Все?
– Нет, нет, – закричала Екатерина, – он очнулся. А мне намного лучше.
– Она была права, – прошептал Павел.
– Кто? – не поняла жена.
– Елена Николаевна, бабушка Витьки, – по-прежнему еле слышно ответил Павел, – сказала, если я пообещаю сделать то, что она велит, то все поправятся. Жить будете до тех пор, пока я не нарушу обет.
– Не понимаю, – занервничала жена, – объясни!
– Нет, – отрезал Павел, – не имею права. Запрещено. Нельзя. Катюша, прости меня, я вел себя, как свинья, ты лучшая жена на свете.
– Милый, – заплакала супруга, – это ты меня извини. Я нервничала, с катушек слетела.
После того дня Павел кардинально изменился. Когда Катя, опираясь на костыли, вернулась домой, ее ждали огромный букет роз и коробка с золотым браслетом.
Забирать Юру из больницы родители прибыли вдвоем.
– Куда мы едем? – удивился подросток, глядя в окно машины.
– В ресторан, – бодро ответил отец.
– Куда? – растерялся мальчик.
– Отметить твое и мамино выздоровление, – объяснил Павел.
Юра открыл рот. До сих пор отец считал посещение ресторанов глупостью. Зачем есть за большие деньги курицу, которую можно приготовить дома? Да по ресторанам только дураки бродят или ленивые бабы, которым неохота самим котлет навертеть. Нет, с отцом определенно творится что-то странное.
Глава третья
Юра прервал рассказ, выпил воды из стакана, который поставил перед ним Боря, и продолжил:
– Отец стал другим человеком. В такое трудно поверить, но прежний Павел исчез, появился новый мужчина. Когда мы после обеда оказались дома, у меня в комнате стоял другой компьютер, самый по тем временам навороченный, я даже не мечтал о таком. А маме он сказал: «Закрой глаза, сюрприз». А когда та зажмурилась, вынул из шкафа новую шубу и набросил на плечи жены. Как вам такое? И с той поры он стал часто дарить супруге ювелирные изделия.
– Удивительно, – пробормотал Борис. – Люди, как правило, не способны на глобальную трансформацию. А чтобы так кардинально, за один день… Впервые о подобном слышу. А вы, Иван Павлович?
Я промолчал. Но память услужливо отбросила меня в прошлое. Я, тихий Вава (если кто не знает, это мое детское прозвище, данное маменькой), решил начать новую жизнь, удрал от Николетты, Элеоноры, у которой тогда служил секретарем, и поступил на работу в бродячий цирк[1]. Нельзя сказать, что я в секунду изменился, процесс преобразования во владельца частного детективного агентства проходил медленно. И чего уж греха таить, во мне до сих пор много от того Вавы. Я по-прежнему не способен спорить с Николеттой, малодушно исполняю все ее желания. Только не следует считать меня прекрасным сыном.
Почему тогда я постоянно иду у маменьки на поводу? Потому что люблю комфорт, как телесный, так и душевный. И когда Николетта в очередной раз заявляет: «Вава, мы сегодня приглашены на суаре к Зюке (Коке, Люке, Нюке, Куке или кому-то еще из матушкиных заклятых подружек)», я, хоть и терпеть не могу шумных сборищ, пустого времяпрепровождения, и прекрасно понимаю, что Николетта в очередной раз нашла для меня богатую невесту, молча влезаю в костюм, затягиваю на шее ненавистный галстук и отправляюсь на вечеринку. Я не отвечаю на приказ маменьки, нет! Почему? Да потому, что это тот случай, когда проще потерять пару часов, бродя с приклеенной улыбкой по гостиной, чем объяснять, что у меня работа, а если выдается свободный вечер, я желаю провести его с книгой в руке, сидя дома в пижаме и домашних тапках. Такой честный ответ вызовет у маменьки приступ гнева, случится громкая истерика, меня с помощью морального насилия все равно вынудят поехать в гости. А потом на протяжении многих лет при каждом удобном и неудобном случае из уст госпожи Адилье будет литься речь: «В субботу прием у Маки, не вздумай отказаться, как всегда. Я отлично помню твое хамское поведение по отношению к Зюке, когда ты не явился на ее суаре».
1
Подробно об этой истории рассказано в книге Дарьи Донцовой «Продюсер козьей морды».