Страница 6 из 13
Из деревянных недр в меня под аккомпанемент сложносочинённых запахов ворвались два десятка взглядов. Они принадлежали головам, выставленным рядами на полках. Так вот кто на самом деле вглядывался в меня! Отделённые от тел головы были мужскими – какие-то с бородами, какие-то с усами, другие – гладко выбритые. Тут находились брюнеты, блондины и рыжие, длинноволосые, коротко стриженные и лысые, иссохшие до состояния обтянутого кожей черепа с запавшими глазами, щеками и носом, и вполне ещё мясистые, кажущиеся едва ли не живыми.
– Они заслужили это, – я обернулся и увидел принцессу. Приподнявшись на локтях, она лила на меня свой безмятежный изумрудный свет. Бегемот тоже проснулся и теперь, липко булькая, самозабвенно вылизывал свои лапы.
– Не думай, что я кровожадная серийная убийца, – продолжила принцесса. – Я отрываю головы только плохим парням.
– Занудным, душным, истеричным, самодовольным, тупым, озабоченным, ленивым, ревнивым, агрессивным и шовинистическим? – припомнив наш вечерний разговор, уточнил я.
– Именно так, Кеша, – кивнула принцесса.
– Но не тем, которые пьют коктейли?
– Кеша, пожалуйста, не ёрничай. Цинизм тут абсолютно неуместен. Я делаю мир лучше самым простым и эффективным методом.
– Ты отрываешь головы – мир становится лучше. Чем больше голов ты оторвешь, тем лучше станет мир. Когда ты оторвешь головы всем, у кого они есть, мир станет идеальным. Так работает твой метод?
– Твоя тупая софистика меня не задевает, – принцесса сверкнула белками глаз. – Я не упертая фанатичка, не маньячка, ловящая кайф от процесса расправы над жертвой. Просто я делаю то, что считаю правильным. Ну и Бегемота нужно кормить, а пенсия у бабули… В общем, сам понимаешь.
– Понимаю, что моя голова и туловище всё ещё неразлучны только потому, что ты пока не придумала по какой статье приписать меня к плохим парням. И пока что у тебя не истощился запас собачьего корма. В сказке всё перевёрнуто и извращено. Дракон не сторожит принцессу, заточённую в башне, а защищает отважных рыцарей от неё и от неминуемой потери головы, – краем сознания я заметил, как головы в шкафу неподвижно, но одобрительно закивали.
– И что теперь? Что дальше? – принцесса выглядела холодной и каменной, но я ощущал исходящие от неё слепящие вибрации. – Я никогда не боялась будущего и смотрела вперёд широко раскрытыми глазами. Впереди я видела простое счастье – домашний уют и понимающий человек рядом. Ни о чём большем не мечтала, год за годом смело и неутомимо шла вперед, не унывая и не жалуясь на неудачи, но простое счастье почему-то не приблизилось даже на один шаг. Наконец, я встретила тебя. Мне показалось, что ты почти то, что надо – немного тебя отшлифовать, капельку заточить, и ты станешь тем самым понимающим человеком. Я вложила в тебя мечту и душу, сделала из деревянной куклы настоящего мальчика. И чем ты платишь мне? Издевательствами, обвинениями и оскорблениями! Разговариваешь со мной так, будто бы я какая-то дешёвка, пустышка, тупая курица, чувствующая себя неполноценной без мужика! Ты надругался над моей мечтой, растоптал её, сожрал и выблевал мне в лицо! ТЫ ЧУДОВИЩЕ! ЖАЛКИЙ МАМЕНЬКИН СЫНОК!!!
Принцесса продолжала исторгать слова, каждое из которых в отдельности было мне знакомо, но всё вместе не поддавалась никакому осмыслению. По мере того, как росли громкость и скорость словесного извержения, увеличивалась и частота вибрации. Я почувствовал, что совсем скоро нагрузка станет такой, что притворно холодное тело принцессы не сможет её выдерживать и взорвётся, обращая в молекулы раскалённого газа всё вокруг – меня, Бегемота, шкаф с головами, девятый этаж, многоподъездную башню, планету, солнечную систему и всю Вселенную.
– Детишки, что за шум? Что у вас происходит? – скрипучий голос и шаркающие шаги соткались в кроткую сгорбленную фигурку. Ревущий поток ультрачастотных вибраций по широкой дуге метнулся от принцессы к бабуле и с беззвучным шипением растворился в ней.
– Всё в порядке, бабулечка, – проворковала принцесса. – Мы с Кешей всего лишь спорим, чья очередь выносить мусор. Кеша как истинный рыцарь утверждает, что его. Но я-то точно помню, что он выносил мусор в прошлый раз, да и вообще не мужское это дело – мусор выносить.
– Вот ты дурочка неразумная, – бабуля недовольно закачала головой, и всё ее тело под мертвыми взглядами оторванных голов капустным кочаном закачалось из стороны в сторону. – В кое то веке тебе парнишка порядочный попался, а ты его испортить да избаловать норовишь. Кешенька, не слушай её. Решил мусор выбросить – иди и выбрасывай, никого не слушай. А то сегодня она тебе мусор выбрасывать не велит, а завтра что – дышать запретит? Запомни, Кешенька, – нет мужчин хуже подкаблучников! Подкаблучники – слизни бесхребетные они, а не мужчины! Грош цена им в базарный день! Тьфу на них! Тьфу-тьфу-тьфу! Ох, слава богу, ты-то, Кешенька, не такой, тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.
– Ну что ж, Кеша, – принцесса тепло улыбнулась, но взгляд её глаз обжигал запредельным космическим холодом абсолютного ноля. – Ты слышал бабулю – иди, выбрасывай мусор и не будь подкаблучником. У бабули в серванте как раз место для головы еще одного подкаблучника осталось.
Спускаясь по лестнице, на каждом этаже видя сомкнутые дурно покрашенные пасти дракона Мусоропровода, я думал: – Если меня отправили выбрасывать мусор, а мусора не дали, стало быть, я сам и есть мусор. А ведь раньше принцесса говорила, что мы не отбросы – ни она, ни я… Раз я стал отбросом, то, наверное, не стоило тащиться по лестнице, а можно было скормить себя дракону Лифту. Так я бы выбросил мусор, но лишился шанса найти свою мать. Или наоборот, воссоединился с ней в том случае, если она тоже успела стать отбросом.
Не зная, что решить, я решил ничего не решать, покинул многоподъездную башню и позволил ей затеряться среди сотен таких же башен до полной неразличимости. Меня назойливо преследовали и атаковали мысли о принцессе. Они имели вид крылатых кровососущих насекомых, стаи которых то и дело пикировали одновременно со всех сторон. Каждый вампир был словно отлитой из чугуна гирей, и при удачной попытке вгрызться в меня не только причинял боль и высасывал силы, но и существенно затруднял ходьбу.
Поначалу я пробовал отбиваться от ранящих, опустошающих и грузящих мыслей, но, поняв, что только злю и раззадориваю их, оставил сопротивление. С трудом выцепив из бульона окружающего мира изляпанную белыми птичьими кляксами скамейку, я кулём сформировался на ней, поджал жалобно поскуливающее сознание и отдался вампирам. Надежда на то, что кровососы насытятся и потеряют ко мне интерес раньше, чем я безвозвратно утрачу самого себя, оказалась настолько ничтожной, что я не придал ей значения.
– Да! То есть, нет! В смысле, что тебя гложет, брат? – зудящий звон кровожадных мыслей рассёк голос, на оценку которого сил у меня не оказалось. Энергии на то, чтобы усомниться, мне ли адресован вопрос, тоже не было, поэтому я ответил, высвободив краешек свернувшегося сознания: – Мысли о принцессе. Мы с ней были вместе, а потом… Лучше бы она оторвала мне башку.
– Дааа, брат. То есть, никак нет! В смысле, отставить соплежуйство! Знаю я таких принцесс – ради них мать родную продашь, а им всё мало, да всё не то и не так. Плюнь ты на эту принцессу. Я тебе говорю, плюнь, и всё как рукой снимет. Забудешь, как тебя звать! Нет. То есть, как её звать! Да!
Терять мне было нечего. Собрав немного слюны, я плюнул во внешнее пространство. Торчащий краешек сознания зафиксировал, как плевок, пролетев расстояние в пол-ладони, шлепнулся на раздувшееся фиолетово-чёрное тело одного из присосавшихся ко мне вампиров. Оплёванная насекомообразная мысль отвалилась, судорожно дёрнула членистыми лапками и замерла. Увидев это, её товарки прервали пиршество и испуганно запищали. Подбодренный успехом, я накопил столько слюны, сколько смог, и языком вытолкнул её через щель между передними зубами. Фонтанчик скудных брызг оросил спины дюжины мыслей, мгновенно убив их. Этого оказалось достаточно, чтобы остальные кровопийцы взвились в воздух и, кувыркаясь и сталкиваясь, помчались прочь.