Люби меня, девочка

Как по мне, вполне нормальное такое предложение. На которое мне стала все та же тишина. Мужчина скользил по мне своим необыкновенным взором, и кажется, не слышал меня, пребывая в каких-то своих мыслях. И чем дольше смотрел, тем более тошно мне становилось. И страшно. Вдруг и правда заставит натурой платить за свою неосторожность? Ну нет, не надо мне такого!

— Да хватит ты молчать! — сорвалась на крик. — Неужели так сложно просто сказать, что к чему? Зачем я здесь? Что тебе от меня нужно? — повторила ранние вопросы.

Ответом мне стал очередной глоток янтарного напитка.

И это стало последней каплей для моих расшатанных за ночь нервов. Звон разбитого стекла почти оглушил. Это я бокал вырвала из его рук и саданула им об пол. Мелкие крошки, похожие на рассыпанные бриллианты, засверкали в естественном свете, порождая во мне чувство безысходности.

Но может хоть это его проймет?

Не проняло.

Он только недобро прищурился на мои действия.

Скотина!

— Выпусти меня! — потребовала повторно. — Слышишь? Выпусти! Иначе я не только бокал, я все здесь разнесу. Так что тебе не только рубашку новую покупать придется, но и ремонт делать.

— Нет.

Нет?

Ну… ладно.

Сам напросился!

Новый громкий звон разбитого стекла и осколки под ногами, вокруг которых лужицей расплылась янтарная жидкость.

— Мне продолжать? — уточнила как можно более холодно, пристально вглядываясь в льдисто-голубой взор напротив.

Тот, усмехаясь, махнул рукой в разрешении.

Наверное, это должно было меня остановить. Образумить. Но долгие часы ночной смены на ногах, последующая за этим нервотрепка из-за действий брюнета, его нежелание идти на компромисс — все это вылилось в безудержную ярость. Я вновь и вновь разносилась обстановку импровизированной гостиной, чувствуя, как с каждой уничтоженной вещью на душе становится все легче. Нервозность сменяется умиротворением.

— Успокоилась? — послышалось заинтересованное от мужчины.

Согласно кивнула, улыбнувшись.

Давно мне так хорошо не было.

— Отлично. Раздевайся тогда.

Вся эйфория слетела с меня как шелуха.

Обернулась к мужчине и едва не выругалась.

До меня наконец дошло, где я, с кем, и что именно наделала.

Боже, ну почему я такая дура?

И как мне теперь все исправить…

Глава 3

Мужчина смотрел на меня с неприкрытым предвкушением. Еще бы, я ведь так легко попалась в умело расставленную им ловушку, по-глупому поддавшись эмоциям, и теперь он с чистой совестью мог требовать компенсацию. Но если за рубашку я ещё худо-бедно могла бы расплатиться деньгами, то за все остальное… Уверена, у него только одни шторы стоили больше моей месячной зарплаты. Посмотрела на сиротливо лежащую на полу кофейного оттенка ткань и вздохнула, заметив рядом с нею осколки какой-то вазы.

Ну почему, почему я не сдержалась?

Я ведь могу.

За последние полгода так и вовсе отточила в себе это мастерство до высшего уровня. И вдруг так просто сорвалась. Устала, наверное, просто. И поведение мужчины стало тем самым катализатором для подавляемых мной эмоций. Хотя и то не оправдание. И все же…

— Сам виноват! Я предупреждала, что лучше меня отпустить! — отозвалась довольно нервно.

Уж слишком мужчина выглядел довольным.

Будто все и правда шло по его плану.

Еще это его «раздевайся»…

— И раздеваться я не буду! — добавила, на всякий случай отступая поближе к лестнице.

Может из пентхауса мне выйти не дано, но всегда можно запереться в какой-нибудь комнате. Уверена, двери у него далеко не дешевые и хлипкие, как в той же моей квартире. Посижу там, пока не договоримся.

Да, хороший план.

Жаль, не осуществимый.

И пяти шагов не ступила, как оказалась крепко прижата спиной к мужской груди.

— Далеко собралась, ванильная девочка? — раздалось довольное над ухом.

Горячее дыхание опалило кончик, пробудив на затылке толпу мурашек, из-за чего я не сразу осознала, как он меня назвал.

Ванильная девочка…

Что за чушь?

И вместе с тем внутри что-то дрогнуло от подобного обращения. Уж слишком ласково, что ли. Как если бы я не игрушкой на один день была для него, а кем-то больше. Что, конечно же, глупость полнейшая! О которой я позабыла в тот же миг, как только горячие ладони сместились с талии ниже и принялись задирать подол моего летнего платья.

И чего мне джинсы не надевалось?

Хоть какая-то защита была бы от наглых поползновений.

Хуже всего то, что стоя в импровизированных объятиях, ощущая жар тела брюнета за спиной, внутри меня что-то откликалось на его близость. Он слегка задевал кожу на бедрах, а внизу живота все в узел скручивалось и дышать из-за этого получалось через раз.

Вот так просто. На пустом месте. С одного невинного касания. Как если бы я сама была до сих пор по-настоящему невинной.

С ума сойти!

Пришлось закусить губу до боли и перехватить мужские запястья, чтобы остановить намечающееся безумие. Которому я непонятно с чего поддавалась.

— Отпусти, — попросила.

Правда мой сиплый голос едва ли можно было назвать уверенным. Вот и брюнет не повелся.

— Не могу, — прошептал на грани слышимости.

Но платье отпустил. Лишь для того, чтобы ухватиться за бедра и притиснуть ближе к себе, позволяя отчётливо ощутить, насколько сильно я для него желанна, и почему он не может исполнить мою просьбу.

— Не могу и не хочу, — подтвердил вслух мои догадки. — Если и отпущу, то только чтобы поставить тебя на четвереньки, задрать эту твою хреново прикрывающую аппетитную задницу тряпку, сдвинуть трусики в сторону и вставить наконец в тебя свой член…

Что он несет?

Извращенец.

И почему я это слушаю?

Не должна ведь.

Он меня похитил и явно собирается склонить к насильственной связи.

И все равно не получалось отмахнуться от его слов.

Грубые выражения, сказанные хриплым голосом, были полны такого неприкрытого желания, какого я не слышала ни у кого прежде по отношению ко мне. Даже у бывшего. Как током прострелило от макушки до пят. Дрожью отдалось во всем теле. А ему и того мало. Мужские ладони легко преодолели моё сопротивление, скользнув ниже, окончательно задирая подол.

— Не надо, — попросила с мольбой.

Хотя уже не была уверена, что желаю именного этого. Слишком остро ощущались его прикосновения на моей голой коже. Слишком горячо чувствовалось дыхание на шее. Оно подобно самым крепким алкогольным парам проникало в поры, отравляя кровь, пьяня разум. Наравне с едва осязаемыми поцелуями рядом с виском и легким покалыванием на коже от его щетины. И его голосом.

— Надо. Мне очень-очень это надо, — шумно втянул в себя воздух, уткнувшись носом в мои волосы. — Хочу видеть, как ты кончаешь от моих пальцев, — провел теми самыми пальцами вдоль края белья. — Как извиваешься от каждого их толчка в тебя, — продолжил свои ласки на грани, пока еще не переходя черту. — Уверен, ты там горячая и влажная уже сейчас. Ты ведь позволишь мне убедиться в этом, правда же?

Господи, что он такое говорит?

Что вытворяет?

Нет, не так.

Что я творю?

Я сошла с ума?

От полугодового воздержания…

Особенно, когда пальцы задели кончик клитора. Будто пощекотали. Ласка даже через ткань вышла неожиданно яркой и чертовски возбуждающей.

Боже. Ты. Мой.

Ноги ватными сделались. И я порадовалась, что он меня обнимал. Иначе точно упала бы.

— Нет, — выдохнула, помотав головой в добавление к высказанному отрицанию.

Я все еще цеплялась за его запястья, в стремлении остановить, но выходило откровенно паршиво. Собственное тело предавало. Неспешное скольжение его пальцев дарило невообразимое удовольствие. Невозможно не поддаться искушению. И я поддавалась. Вопреки всем своим принципам и здравому смыслу. А он всё продолжал истязать не только моё тело, но и разум.

— Да. Вот так, ванильная моя, — шептал снова и снова. — Расслабься. Позволь доставить тебе удовольствие.