Страница 8 из 9
Отпуск – это в обед грамм по триста,
"Шведский стол" улетает со свистом,
Всё в традициях "руссо-туристо",
И не мною так заведено.
Пять тарелок, дымящихся "с горкой",
(Жаль, что нет бутербродов с икоркой)
Лёгкий флирт с подавальщицей вёрткой,
Всё оплачено, "всё включено".
Пост-обеденный отдых ленивый,
В йога-спа с азиаткой смазливой;
Ту-ши делает мне копотливо —
Я в подушку пускаю слюну.
Под конец, разомлев от истомы,
Отмечая похмелья симптомы,
Я, забыв о своей аденоме,
Сном младенца, довольный, усну.
Вечер – это всегда дискотека,
Диско-бар для меня как аптека,
Моя альфа и тау-омега,
Для здоровья сто граммов махну.
Мои танцы – полёт василиска,
Я, в традициях "руссо-туристо",
Остограммившись граммов на триста,
Завтра отдых по новой начну.
Трудно быть администрацией и умышленно не нести ни за что ответственности, когда персональную ответственность ты привык нести за любое дело, к которому ты причастен. Как ещё при жизни отписаться от всех, чтобы после смерти случайно не остаться здесь чьим-то подписчиком? Завидую тем, кто не выговаривает букву “Р”. У них в жизни есть и будущее, и настоящее, и пошлое. Причём “пошлое” на вполне законных основаниях. Или вот рыжим, к примеру. Из них даже песок по старости золотой сыпется. Мой же нездоровый цвет лица обусловлен тем, что когда-то в зрелости я решил вести здоровый образ жизни. Не стесняйтесь мечтать. Этого же никто не видит. Если бы задница умела говорить, то первое, что бы ты от неё услышал было бы: ”Дружи с головой!” Подопытным кроликом быть обидно, под неопытным ещё и досадно. Но когда во время акта тебе шепчут на ухо: “Как ты? Жив? Здоров?”, начинается самое интересное.
– Выбирай, сто простых вопросов или один сложный?
– Мы комсомольцы, мы не ищем лёгких путей. Если секс, то только в гамаке, в противогазе и в ластах…
– Понятно. Ну и где?
– Там.
– Где там?
– А на второй сложный вопрос мы не договаривались.
Иней-блюз
Мне нет надежды что-либо ждать,
Ляг на снег, смахни всё рукой.
И если вдруг снова наступит зима,
Неразличим станет облик твой.
До́лжно быть скоро покроется льдом
Царство принцессы моих странных снов,
Припорошат белым снегом ветра
Мной сбережённое чудо – имя твоё.
Зачем говорить, чтоб потом отрицать
Несказанный смысл сорвавшихся слов?
Оставим всё чистой страницей, чтоб знать,
То, что никто не оставил следов.
Морозная роспись пространства стекла -
Это ушедшего ветра краса,
Порывом которого вдруг оживёт
Мной сбережённое чудо – имя твоё.
Неощутимый свет темноты,
Контуры счастья в море тоски,
Жажда любви, разнузданных грёз,
Жребий дождя, обузданных слёз.
Нет надежды что-либо ждать,
Вновь хочу в этом сне я объять,
То, о чём мог я только мечтать -
Мной сбережённое чудо – имя твоё.
Чёто
Я стараюсь элегантно носить недостатки своего характера. Всегда. К примеру, люблю смотреть людям прямо в глаза. Некоторые с перепугу даже здороваются. Но когда обстоятельства заставляют от любви внезапно перейти к практике, всегда встаю в тупик, в какой же из глаз мне всё-таки нужно смотреть. Ибо каждому – своё, а своё – не каждому. К тому же и это самое “своё” далеко не в каждом находится. Даже если хорошо поискать. В общем, универсальный совет: если тебе грустно, езжай на море. И сиди грустный. Но уже на море. В особенности, если это море – Маркизова лужа. Финский залив как шампанское. Он универсален.
В последнее время начал ловить себя на мысли, что я слишком много думаю. Слишком много думаю наперёд. Слишком много думаю наназад. Слишком много думаю задом наперёд и передом назад. На зад тоже частенько думаю, но это опустим. Слишком много думаю в разные стороны и на множество шагов. “Кавалеры приглашают дамов, / Там, где брошки, там перёд. / Две шаги налево, две шаги направо, / Шаг назад и поворот”. Слишком много думаю, и меня совсем запутали. Вот есть Саша Грей, есть Саша Черный. Есть Александр Грин, есть Дориан Грей. Ну не может быть, чтобы между всеми этими людьми не было какой-то единой связующей нити. Если счастье повернулось к вам задом, не нужно расстраиваться, нужно хотя бы присмотреться. В конце концов, в этом мире через нижнюю чакру возможно всё. Женщин не обязательно понимать, достаточно поддакивать. Мужчин не обязательно понимать, достаточно подмахивать. Я думаю обо всём и, если это "обо" хоть где-то ещё существует, я, чёрт возьми, об этом уже тоже подумал. Человек как меч. Либо делает своё дело, либо тупой. Иначе зачем канал Грибоедова меж своих зовут Грибаналом?
“Вы простите меня, волны,
Что волнуюсь я вместе с вами.
Но порой на призыв ваш безмолвный
Не отвечу простыми словами…”
Перевспоминал свои старые экзерсисы, подумал – не вдохновляет, попробовал набросать в голове новые, подумал – аналогично. Если вы случайно встретили свою мечту – ни в коем случае не трогайте её руками. Просто пройдите мимо и продолжайте мечтать её себе дальше. Просто живите с мыслью, что где-то ваша мечта ещё до сих пор жива. А значит, она у вас всё ещё есть. Поверьте, только это мотивирует. Ибо стоит хоть в мыслях свою мечту потрогать, как вы неминуемо начнёте думать. Слишком много думать. Слишком много думать наперёд. Слишком много думать наназад. Думать задом наперёд и передом назад. На зад тоже, но это, как мы ранее договорились, опустим. Слишком много думать в разные стороны и на множество шагов вперёд. В общем, вместо того чтобы заниматься всякой хернёй, пошли бы лучше да ерундой позанимались.
Мужчины входят и выходят,
А кушать хочется всегда,
И потому у бабы сильной
Есть запись в книжке трудовой.
У бабы умной, между прочим,
Есть тоже книжица сия,
Но у неё мозгов хватает
Не дать мужчине выходить.
Мужик при этом чешет репу,
И скоро в ней протрёт дыру:
Менять семь "сильных" на неделе
Иль с "умной" жизнь, прожить, как день?
И бабе тоже не до шуток,
Сильна она или умна?
Мужик приходит и уходит,
А "всё, что в доме, то моё".
В последнее время начал ловить себя на ощущении, что я знаем не знаю, чего мне хочется. Ведь, если честно, то мне уже давно хочется ничего. В русском языке есть прекрасное слово, очень ёмко и кучеряво описывающее ту кучу времени, которую я в жизни потерял и потратил впустую. Это слово – "терпение". А надо было активнее наступать на головы всем, кто, как выяснялось по итогу, оказывался дерьмом. И для полной отработки кармы, делать это нужно было исподтишка, тайком, чтобы не узнали. Был бы сейчас, хотя бы по приметам, но при деньгах. А так только и остаётся, что рассказывать всем, каким я в молодости был весёлым. Как допелся про "умчи меня, олень, в свою страну оленью" до того, что олень меня сюда к вам и домчал. И что стою я сейчас, подобный ромашке, и рву себе душу, до последнего веря, что меня всё же немного любят. Стою такой взрослый в магазине посреди торгового зала, держу в руках булку "Нарезного" в нарезку и про себя плачу, поймавшись на ощущении, что я хочу только ничего и более не знаю, что мне хочется. “Та-дам. Если не всё потеряно, значит не потеряно ещё ничего!”, – говорит мне с потолка женским голосом магазинный автоинформатор. Я вздыхаю и неторопливо бреду к линии касс, расплачиваться за своё нескромное желание ловить себя на ощущении желания незнаем знать.