Страница 55 из 79
Последнее предложение он произнес практически шепотом, явно понимая, что и сам относится к списку «грешников» после прямой конфронтации в пещере с Сущностью. Но даже зная о последствиях, он был готов пойти на эти риски ради достижения своих целей...
— И ты думаешь, от них можно избавиться по мановению руки? — эльф махнул рукой, и окружающий нас лес пришел в движение. Деревья, что казались неподвижными гигантами сместились по дуге, формируя своими корнями и ветвями непроходимую поляну. И в центре этой арены находились лишь мы вдвоем, да созданный эльфом проход под землю. — Ритуал воззвания к Первородному потребует больше духовной силы, чем ты можешь вообразить, не говоря уже о количестве принесенных жертв, море условий и затраченном времени.
Однако меня ничуть не смутили его слова, ибо он не сказал невозможно.
— И все же ты знаешь, как от него избавиться?
Интерес, что пробивался даже сквозь мертвую хватку растения, застал эльфа врасплох.
— Каким местом ты меня слушал? Забудь об этом, тебя все равно не ждет ничего кроме земляной ямы, — эльф запнулся на полуслове, будто что-то обдумывая. — И если не хочешь застрять там навечно, советую начать прислушиваться к воле Первородного. Глядишь, за полсотни лет вы и сможете найти общий язык.
— О, это мы еще посмотрим, — ведь если он думал, что я не смогу выбраться из ситуации, имея в своем распоряжении один лишь язык, то сильно ошибался... — Господин, сука, эльф, у меня для тебя прощальный подарок.
*клац*
Эльф поднял на меня взгляд и уже собирался что-то сказать, как откушенный язык упал ему прямо в руки.
Я уже услышал и увидел достаточно, чтобы оценить эльфа. Несмотря на всю свою ненависть ко мне, он сохраняет рациональность мышления и продолжает выискивать пути получения выгоды. И в текущей ситуации у него остался один единственный выход — вернуть мне исцеление, а иначе лишенная ссуда Сущность вырвется на свободу в поисках новой жертвы. А учитывая ее испорченное настроение, и результаты прошлой схватки с эльфом, этого он постарается не допустить всеми силами.
Однако корневая система мигом нарушила мои планы. Пробиваясь изнутри моего тела, ее отростки облепили оставшийся от языка огрызок и остановили кровотечение. И растение не собиралось останавливаться на достигнутом. Своими корнями оно впилось мне меж зубов, силой открывая челюсть и не позволяя повторить выходку.
Подкачка же питательных веществ превращала меня едва ли не в живое растение.
Растение, что все видит, все слышит, все понимает, но не имеет даже малейшей возможности пошевелиться или предпринять хоть что-нибудь.
— Думал, я первый раз имею дело с подобными тебе?
— Умау, уа (думаю, да).
Потому как в искусстве неадекватного самовыпила я наголову превосхожу любого в этом мире. Хотя бы потому что у меня больше одной попытки на практику...
И только копье покинуло мой инвентарь, как ухмылка слетела с эльфийской морды. Потому как нацелено оно было не на него или разросшиеся корни растения. Своим наконечником оружие вонзилось точно в мой столь любезно и широко раскрытый рот. Но если секунду назад, оно не могло нанести мне совершенно никакого вреда, то сейчас, когда на его древко один за другим падали огромный валуны, заставляя артефактное лезвие все глубже погружаться в мою черепушку.
Не говоря уже о пассивной способности копья стремиться поглотить духовную силу жертвы и нанести ей максимально опасную рану...
И никакие корни не спасут распоротый надвое череп.
Глава 28 В поисках новых игрушек
-Альберт, осматривая достопримечательности-
Неприятно.
От резкой смены обстановки голова раскалывалась на части. И даже без боли это ощущение доставляло мне крайний дискомфорт. Словно весь мир вращают, и только один я остаюсь неподвижным вместе со своей пухнущей головой.
И старое-новое окружение нисколечко не способствовало улучшению моего самочувствия.
Потому как эльф, перепугавшись возможных последствий сражения с Сущностью, предпочел выкинуть меня обратно в раздолбленный кратер. О недавней битве в нем напоминали лишь эманации чистой силы, искажающие само пространство своими проявлениями; кислотные реки, густой сетью разливающиеся по всей округе из многочисленных растерзанных лоз Бени; да огненные всполохи, пробивающиеся из-под самой земли по неизвестным мне причинам...
Пока что неизвестным, ибо битва еще не окончена. Пусть самые громкие ее звуки уже отгремели, источники творящейся вакханалии продолжали стоять на ногах, сжимая в руках, лапках и даже лозах, орудия войны.
И если крыса с парными саблями, гордо возвышающаяся на потрепанных клокочущих от гнева и голода щупалец, была мне знакома не хуже плотоядного растения, сжимающего шипастыми лозами десятки всевозможных видов артефактного оружия, то вот оставшаяся тройка бойцов вызывала смутные опасения. На всякий случай я сверился с картой, чтобы убедиться, что это не обман зрения. Ибо поверить, что обычные люди смогли выстоять в этой бойне, мне было сложно.
Но это было именно так.
Выжимая максимум возможного из своих артефактов и комбинируя способности, они сражались на равных с настоящими монстрами среди монстров.
Хотя, и сами люди смотрелись более чем потрепанными, обычными их уже никак нельзя было назвать...
Татуированный парень, подаривший мне копье в спину, лишился половины волос на своей голове. Судя по тянущемуся от самой брови шраму, их вырвали одним ударом, оставляя после себя не слишком глубокую, но обильно кровоточащую рану, залившую практически все лицо кровью. Однако рукой, лишенной нескольких пальцев и пронзенной небольшими металлическими стержнями, он продолжал натягивать тетиву артефактного лука, накапливая духовную силу и выжидая момента для выстрела. Ноги же по самые булки покрывали кислотные ожоги и кровавые ссадины, оставленные отравленными шипами.
Куда лучше выглядел прикрывающий парня своей массивной фигурой воин, закованный с ног до головы в монолитную, лишенную видимых сочленений, серебряную броню. Но даже несмотря на фиолетовое сияние, ее прочности оказалось недостаточно, чтобы выстоять против сущности, и за это знание воин заплатил правой рукой. Однако доспех, словно живой, самостоятельно залатал полученное повреждение, подстраиваясь под владельца и вновь запирая его изнутри, в неведении и относительной безопасности. Левой же рукой воин сжимал непомерно огромный, серебряный колокол, на котором помимо сложных рунических узоров уже красовались полученные в бою сколы.
Последним устоявшим на ногах человеческим воином была длинноволосая девушка в кроваво-красной робе с редкими белоснежными всполохами. Казалось, что на общем фоне ей досталось меньше товарищей, а весь удар на себя приняли мужчины. Однако стоит присмотреться, и станет очевидно — и одежда, и волосы, и кожа, и даже латные рукавицы на ее руках окрашены в алый цвет кровью убитых врагов...
Но не было на поле боя столько врагов обладающих кровью, а только союзники...
Союзники, чьих тел больше не видно на поле брани, и я уже не уверен, что всех их успел поглотить Беня.
И блуждающие огоньки безумия в глазах девушки настораживали не меньше, чем некоторая отстраненность (метров на сто) от остальных уцелевших людей.
И посреди этого цирка уродов сидел я, отращивая новое тело свободное от чужеродной корневой системы.
Хотелось выругаться, да язык я оставил своему эльфийскому другу. Да и времени на пустой треп мне никто здесь не даст, ибо появление еще одного бойца спровоцировало выжидающие стороны вновь ринуться в бой.
Но если лучник обрушил накопленный заряд градом стрел на Сущность, то монашка-берсеркер ринулась прямиком на меня.
Лозы вздымали и разрывали на ее пути рыхлую землю, стараясь создать препятствие и обвиться вокруг лодыжек. Прямого столкновения им явно не выиграть, но задержать девушку будет явно по силам, а там украденная сотня артефактных оружий даст о себе знать, обрушившись градом ударов со всех сторон.