Страница 95 из 106
– Слушаем вас, Петр Кирыч! – стараясь унять вновь вскипевшее волнение, сказал Русич. – Включите первый микрофон. – Его удивило еще одно обстоятельство: обычно Петр Кирыч никогда не выступал первым, он, как матерый хищник, выжидал, точно рассчитывал момент для нападения, видя, что противник полностью обессилен. А тут… И это насторожило Русича.
– Благодарю! – Петр Кирыч обхватил обеими руками хрупкий микрофон, казалось, сейчас раздавит его. – Для начала я попросил бы самозваного председателя облсовета господина Русича освободить чужое место, покинуть зал заседаний, ибо он народом не избран.
– Чужое место? – не выдержал Булатов. Он повернулся к Петру Кирычу. – Разве эта должность потомственная? Вам, Щелочихин, она что, досталась по наследству? Видно, оклемались, набрались смелости вновь появиться на заседании. Вы затравили Алексея Русича, загнали его в тюрьму за то, что он… – Анатолий махнул рукой, спазмы душили его…
– Прошу вас, Булатов, – мгновенно пришел на помощь брату Русич, страшно боявшийся, что Анатолий и ему не поможет, и себе повредит. Как-никак он не просто человек, не просто обыватель, а мэр города, – сядьте, пожалуйста. Думаю, что нам следует выслушать доводы бывшего первого секретаря обкома. Пожалуйста, продолжайте, Петр Кирыч.
– Освободите мое место! – с надрывом выкрикнул Петр Кирыч, закашлялся, приложил платок ко рту. – Иначе разговора не получится!
– Вы сначала получите свидетельство прокуратуры о том, что дело по обвинению вас в причастности к ГКЧП прекращено! – желчно продолжал Русич. – Неужели вы не понимаете: ваша власть кончилась! Будьте хоть сейчас мужчиной, вы же – бывший офицер, отойдите в сторонку, не мешайте людям.
– Я не офицер, я – генерал! – вскинул голову Петр Кирыч. – А ты… сопляк! Это тебе, гражданин Русич, не отдел технического контроля завода, где ты партачил изо дня в день. Тут мозги иметь надобно, пойми! А по поводу моего места разъясняю всем, кто не понимает простейших истин: будучи первым секретарем областного комитета КПСС, я одновременно являлся, согласно положению, и председателем областного Совета. И даже ваша не совсем законная власть меня сей выборной должности не лишала, а вы, местные выскочки, захватили Совет самым наглым образом! Я понятно говорю? Может, кто-то из депутатов хочет оспорить сказанное мной?
Зал тяжело вздохнул, заворочался, рассыпался злыми и поощрительными выкриками и снова, как по мановению волшебной палочки, утих. Видимо, депутаты ожидали очередной вспышки гнева со стороны Русича, но он молчал, невидящим взглядом смотрел куда-то поверх голов. В зале стало совсем тихо. Лишь было слышно, как гудели митингующие на площади имени Ленина. Слов разобрать было невозможно, лишь одно, будто бронебойный снаряд, пробивало толстые стены: «До-лой! До-лой!»…
Однажды в дождливый осенний вечер Булатов заехал в городское управление внутренних дел. Весь Старососненск был буквально потрясен очередным ужасным преступлением: похищением восьмилетней девочки. Это была уже четвертая жертва. Анатолий узнал, что в подмогу сыщикам города прибыла следственная группа из прокуратуры Москвы. Булатов захотел побеседовать с сыщиками.
В кабинете начальника двое следователей допрашивали парня восточного типа, а двое гражданских сидели в сторонке и делали вид, будто просматривают документы. Анатолий и арестованный встретились взглядами, и мэра города охватила горячая волна.
– Товарищи, это наш мэр города! – представил начальник милиции Булатова. – А это следователи из отдела особо опасных преступлений.
– Очень приятно! – невпопад проговорил Анатолий. Он не мог отделаться от странного ощущения при виде задержанного. Внутри у него все кипело, мысли путались. Несомненно, он либо где-то встречал этого кавказца, либо… телепатические волны доходили до сознания, этот человек страшно заволновался, увидев его.
– Как идет следствие? – спросил, продолжая думать о своем. Ему что-то отвечали, смысл слов не доходил до ума. – Простите, товарищи! – Булатов решительно отстранил начальника милиции. – Доставьте-ка сюда вновь человека, который сидел на этом табурете.
– Зачем?
– Быстрее приведите задержанного! – жестко сказал Булатов.
Начальник горотдела милиции переглянулся со следователями, пожал плечами, вызвал дежурного, отдал приказание. Вести дальнейший допрос было решено в специальной комнате, оборудованной для следственных операций. Все четверо прошли в комнату, напоминающую камеру.
Когда в дверях показался задержанный, Анатолий Булатов прошел на середину комнаты, встал напротив табурета, привинченного к полу. Один из следователей подставил мэру города стул. Кавказца посадили напротив.
– Дай отдохнуть, начальник! – беспокойно заговорил задержанный. – В камеру хочу! Чист я, чист!
– Смотри на меня! – Булатов уставился на парня, отчего тот закрутился на стуле, отводя взор, глаза его забегали.
– Я все знаю! – волнуясь от всего увиденного, глухо сказал Анатолий. – Можешь не отвечать, но я знаю, тебя послал Игорь, по кличке Афганец. Я тебя насквозь вижу. Правильно?
Задержанный оторопело кивнул. Булатов склонился к самому уху кавказца и тихо, чтобы не слышали офицеры, спросил:
– Игорь здесь, в городе? – и, чтобы тот поверил, продолжал: – Я его дядя!
Пораженные офицеры ничего не могли понять. Откуда мэр города знает этого бандита и садиста, ведь его задержали в момент, когда он уже пытался завести восьмилетнюю девочку в лифт многоэтажного дома, заманил, хотел «показать маленькой Оле интересные мультики».
– Где сейчас Игорь? – в полный голос продолжал Анатолий, понимая, какая буря в душе этого бандита. Чуть поднял глаза к голове кавказца: никогда еще не видел столь беспокойной ауры. – У тебя сейчас сильно болит голова, не скажешь, где Игорь, разболится еще сильней, мозги лопнут. Ну?
– Уйди, уйди прочь, начальник! – в диком ужасе закричал кавказец. – Отпусти, отпусти, гад ползучий, мою башку! Не могу, больно! – закачался из стороны в сторону.
– Поехали к Игорю! Сейчас же! – Булатов, не обращая внимания на офицеров, решительно поднялся, не сводя глаз с кавказца. Чувствовал, что сейчас он в такой силе, что может заставить его пойти на любой шаг. Хотя у самого на душе было тошно. Игорь, его любимый племянник, сын Алексея Русича, вновь появился в Старососненске. Неужели он тоже стал таким же садистом, как и его напарник?
Ни полковник, ни офицеры, молча наблюдавшие за этой удивительной сценой, ничего толком не могли понять. Почти трое суток бились они, чтобы «расколоть» этого «чеченца», грозили страшными карами, припирали к стене, казалось бы, неопровержимыми уликами, сажали в одиночную камеру, круглые сутки не выключали сильный свет – все бесполезно. Кавказец, упрямо стиснув зубы, твердил одно и то же: «Подельщиков не имею, увидел красивую девочку, очень похожую на его дочь, захотел купить ей мороженое». На вопрос, как оказался возле лифта, бестолково крутил головой, мычал что-то нечленораздельное. Казалось, сломать этого рецидивиста никак не удастся. И вдруг… Мэр города мгновенно «раскалывает» кавказца, как гнилой орех, упоминает про какого-то Игоря, чем повергает задержанного в шоковое состояние; затем каким-то образом узнает, что у задержанного сильно болит голова, усиливает эту боль и… Словом, у начальника горотдела и его коллег вопросов к Анатолию Булатову было больше, чем ответов. Свои вопросы они зададут потом, а пока… нужно было воспользоваться ситуацией.
Кавказец, держась за голову обеими руками, встал, пошатываясь, направился к двери. Булатов кивнул полковнику: мол, поехали с нами.
Патрульная машина и сопровождавшая ее «волга» остановились за углом высотного дома, который в городе называли «трехлистником». Это шестнадцатиэтажное здание имело форму раскрывшегося к солнцу листа.
– Как мне тебя называть? – тихо спросил Анатолий Булатов кавказца, когда они вышли из машины.
– Шуля, зови Шуля! – буркнул кавказец. Он был в состоянии гипноза, все понимал, все видел; одного не мог – сопротивляться этому страшному начальнику, который может запросто расколоть его башку. Она, кстати сказать, никогда в жизни еще так не болела.