Страница 90 из 106
Булатов обрадовался, увидев буфетную стойку, за которой скучала дородная официантка, направился к ней, чтобы выпить бутылку пива. Но не успел. К нему подошли два совершенно незнакомых депутата.
– Извините, товарищ, вы Анатолий Булатов? Бывший предзавкома Старого металлургического?
– Предположим, что это я. А в чем, собственно, дело? – заметались тревожные мысли. Не случился ли новый переворот?
– Нехорошо, нехорошо, – улыбнулся один из депутатов, – заставляете себя ждать.
– Не понимаю, о чем вы говорите. Я очень устал, – попытался было улизнуть Булатов, но его вежливо придержали с двух сторон.
– Пошли, пошли, товарищ! – Они мягко повлекли Булатова в зал.
– Поймали наконец беглеца! – устало проговорил в микрофон Русич. Он едва шевелил языком. Чертовски вымотался. Однако с трудом скрыл радость, когда депутаты, вспомнив про Анатолия, наперебой стали предлагать его кандидатуру в состав нового горсовета.
…Наверное, за все свои сорок шесть с половиной лет Булатов не слышал о себе столько лестных слов.
…Поздней ночью Русич и Анатолий Булатов наконец-то выбрались из здания, не сговариваясь, остановились, жадно вдыхая свежий воздух. Русич обнял брата за плечи.
– Поздравляю от души! Ты теперь – мэр города, а я… Словом, будем работать!
Постороннему человеку вряд ли удалось бы отыскать офис научно-производственного концерна со скромным названием «Воздух», которым руководил бывший директор Старососненского металлургического завода, лауреат Государственной премии, Герой Социалистического Труда Гороховский. Вся корреспонденция, адресованная концерну, приходила в почтовое отделение на Комсомольском проспекте, в отдельно стоящий почтовый ящик с премудрым запором. Адрес же «Воздуха» знали только особо посвященные и работники концерна. Попасть в офис можно было только с помощью пластиковой карточки и личным кодом владельца. Вставишь карточку в прорезь, если компьютер «узнает» тебя, полицейский замок № 437 автоматически откроется. Однако жулику, попав внутрь офиса, радоваться было рано. За стальной дверью имелась еще одна новинка, позаимствованная Гороховским у древних рыцарей. Немногие посвященные сотрудники звали эту новинку «ловушкой». Невидимая глазу стальная решетка, вмонтированная в потолок, в случае тревоги одним легким нажатием кнопки приводилась в действие и падала в специальное отверстие, утыкаясь острозаточенными кинжалами в пол. И никакими сверхчеловеческими усилиями без знания кода автомата поднять решетку было невозможно. Любой нежданный гость таким образом оказывался в ловушке.
Каково же было удивление Гороховского, когда однажды утром он обнаружил прямо у себя на рабочем столе плотный пакет с красной сургучной печатью. Не трогая пакета, Гороховский вызвал из соседней комнаты своего пресс-секретаря.
– Что это такое на столе?
– Пакет.
– Кто его сюда доставил?
– Понятия не имею.
– Странно. Позови-ка сюда начальника охраны!
Начальник службы безопасности также явился незамедлительно. Войдя в кабинет, он мгновенно все понял.
– Плохи наши дела, Андрей Сергеевич, – грустно сказал Гороховский, – эти гостинцы мне не нравятся. Что в пакете? Взрывчатка?
Начальник службы безопасности присел к столу, вынул из кармана перочинный ножичек, хотел надрезать ленту, но передумал. Сходил в свой кабинет, вернулся со служебным кейсом. Что было в этом кейсе, никто в офисе не знал.
– Прошу вас, господа, выйти на улицу! Все до единого! И не появляться до моего сигнала.
Когда квартира опустела, Андрей Сергеевич начал колдовать над пакетом. Прослушал его с помощью специального прибора, затем проверил, нет ли в пакете пластика, железа. И только окончательно убедившись, что пакет не является взрывоопасным, позвал Гороховского.
– Можете вскрывать! – коротко доложил начальник службы безопасности. Гороховский вскрыл пакет, повертел в руках, не сразу решаясь прочитать. Отложил в сторону красную сургучную печать.
– Судя по оформлению, – осторожно заметил Спичкин, – послание из ЦК КПСС. Как солидно и с какой любовью все заделано.
Прочитав бумагу, Гороховский уставился на пресс-секретаря.
– Слушай, Сергей, а ты был близок к цели. Послание сие и впрямь касается ЦК КПСС. Возьми, прочти.
Пока Сергей читал бумагу, Гороховский расслабился. Довольный собой, потянулся так, что хрустнуло в спине. Подумал с удовлетворением, что, оказывается, он давно на виду у тех, кто не высвечивается в этой жизни, а, всегда оставаясь в тени, вершит главные дела. И сегодня, когда им понадобился новый человек, не связанный ни с одной политической партией, они вспомнили о Гороховском, о нем, о Герое Труда, о новом предпринимателе. И хотя на бланке был шифр канцелярии Президента, Гороховский отлично понял, чьих рук это дело. Да и не суть важно для него, кто приглашал, более важно: для каких целей. Его официально приглашали прибыть в здание Моссовета в качестве члена специально созданной государственной комиссии по инвентаризации и взятию на учет имущества ЦК КПСС. Тут не нужно было ломать голову, чтобы понять: такое приглашение было величайшей честью и доверием новых властей, для которых и его тайный концерн является секретом Полишинеля. Гороховский усмехнулся, вспомнив, как в прежние времена подпись под соболезнованием во время похорон членов Политбюро считалась эталоном имиджа человека. Обошли тебя приглашением подписаться под некрологом, жди понижения или неприятности.
– Ого! – присвистнул Спичкин. – Растете на глазах, шеф!
– Думаю, не стоит нам отказывать власть имущим? – насмешливо спросил Гороховский.
– Да уж, пожалуйста, не обижайте Президента!..
В точно назначенное время Гороховский прибыл к зданию Моссовета, где прежде бывал всего два раза – на «красном ковре» промышленного отдела отчитывался за работу черной металлургии. Очень хорошо помнит, как в те «застойные времена» в коридорах и кабинетах этого загадочного для обывателей здания царила торжественная приподнятость, посетители разговаривали шепотом, осторожно ступали по мягким ковровым дорожкам, словно боялись помешать, оторвать от великих дел вершителей верховной власти. Нынче же коридоры были неузнаваемо грязные, пол густо усыпан мелким стеклом, сквозняк гонял по переходам обрывки газет, порванных документов, остро пахло гарью, несомненно, где-то совсем рядом по-прежнему жгли документы, хотя кабинеты и были опечатаны. Поговаривали, что на каждый этаж можно было проникнуть через «черные ходы», о которых мало кто из новых хозяев знал.
Председателем государственной комиссии оказался совсем незнакомый Гороховскому человек. Ему явно было за шестьдесят. Плотный, лицо положительного героя и очевидная военная выправка. Фамилия или псевдоним также ни о чем не говорили – Смирнов. Однако манеры, жесты, чисто русская образная речь выдавали в нем прекрасную выучку, о которой можно было только догадываться. Всему этому учат лишь в институте международных отношений и в академии КГБ. Каждого члена комиссии Смирнов встречал стоя, представлялся, крепко и многозначительно пожимал руку, проводил к креслу.
Гороховский впервые услышал, что именно он представляет в комиссии нарождающийся класс российских предпринимателей, которые делают свой бизнес не на спекуляции, а на производстве и продаже за рубеж новейших технологий.
В дежурной комнате охраны председатель комиссии поставил перед каждым задачу. Им предстояло, казалось бы, невероятно трудное дело: обследовать добросовестно и тщательно десятки зданий бывшего ЦК партии, в которые, как они узнали, входили аж 170 тысяч квадратных метров площади, если бы только это здание на Старой площади было одно. О, нет! Нужно было провести учет и инвентаризацию десятков санаториев, домов отдыха, охотничьих угодий, спецбольниц и спецраспределителей, спецателье, спецгаражей.
Гороховский слушал и чувствовал, как проходит эйфория. Он уже начинал сожалеть, что согласился участвовать в престижной акции. Сколько времени займет эта титаническая работа? Сколько миллионов за это время потеряет концерн? Хотя… возможно, что в будущем власть имущие поставят ему в заслугу эту акцию.