Страница 47 из 81
Вот так вот: просто взяли и вывернули мою же тактику наизнанку.
Долго готовились. Терпели обстрелы и потери. Для того, чтобы в один совсем не прекрасный для меня день, устроить мне подлинный «въетконг».
Десятки засад самых разных видов. Все возможные снайперские лёжки-позиции. Укрытия на деревьях. Зарывшиеся в землю скелеты-воины, только и ждущие момента вцепиться в ноги и утащить к себе под землю.
Даже под водой у места моего обычного «водопоя» поджидали, притаившись на дне и зарывшись в донный песок пять скелетов-воинов — врасплох застали меня, паразиты! Достать пистолет я уже не успевал, когда меня опрокинули в воду и потянули вниз.
Было очень страшно! Очень! Орать хотелось от страха! От дичайшего ужаса. И молотить вокруг себя руками, как бешенному. Никаких осознанных мыслей в этот момент не было и быть не могло.
И я молотил. Молотил руками, как бешенный. Собственно, только это меня и спасло: оружие A-ранга — это, оказывается, очень серьёзно.
Я и раньше об этом знал… теоретически. Не осознавал только, НАСКОЛЬКО это серьёзно на практике.
Пять скелетов-воинов E-ранга под моими беспорядочными ударами рассыпались переломанными костями и отдельными позвонками, когда мне-таки удалось всплыть и вдохнуть такого сладкого воздуха. А потом выползти на берег и долго блевать грязной водой, которой успел нахлебаться, пока барахтался и пытался орать на дне.
Правда, ума и самообладания мне хватило на то, чтобы отползти поглубже в кусты перед этим, чтобы не быть слишком лёгкой мишенью в это время слабости для возможных стрелков, засевших где-нибудь на снайперской позиции.
***
Короче, меня гоняли, по округе до самого утра. Как зайца. Я сбился со счета тех засад, которые я обнаружил, и тех, в которые-таки вляпался. К восходу солнца я был злой, как тысяча чертей. Грязный, оборванный, подпаленный и исцарапанный. Местами покусанный. И усталый.
А ещё, шугающийся своей собственной тени и палящий в любое подозрительное шевеление. Настолько они меня довели и измотали.
Правда, их собственные потери тоже подошли где-то к сотне бойцов. Но их в «опорнике», по моим прежним подсчетам, не меньше шести сотен сидело.
Пусть, за неделю обстрелов, я где-то скелетов восемьдесят-девяносто положил, отправив на «респ с понижением», добавить к ним эту сотню засадников — получаем где-то треть. Остаётся-то всё равно две трети — четыреста «штыков», которые не отступятся и не сдадутся, продолжая меня загонять и выматывать, организуя одну засаду за другой, пока либо мои силы не иссякнут, либо они сами не кончатся.
Вот только, чувствую, что первое произойдёт куда раньше второго.
Поэтому, я надел маску на лицо, нырнул с разбегу, преодолевая открытое, простреливаемое пространство песчаного пляжа, в реку. И поплыл, не всплывая. Ввверх, против течения. Сколько хватит сил.
Вниз… вниз я уже пробовал. Там такая же ситуация, как и с холмами: плывёшь, плывёшь, плывёшь, а ни один видимый ориентир не приближается. Сколько бы не плыл — идеальный «гребной» тренажёр. Круче любой беговой дорожки или бассейна.
***
Я поднялся вверх по течению, где-то, километров на пять. Больше меня не хватило. Итак-то выбрался на берег, заполз в ближайшие кусты и лежал там, распластавшись, как выброшенная на камни медуза. Лежал, дышал и ни о чем не думал… первые минуты.
Потом думать начал. Но только думать — шевелиться было всё так же невмоготу. Усталость общая, физическая и моральная — брали своё. Мысли текли, но текли вяло. А вскоре и вообще… унесли меня в сон. В вязкий, тяжёлый, беспокойный сон без сновидений, после которого просыпаешься ещё более разбитым, чем засыпал.
Проспавшись, я снова ушёл на дно и проплыл ещё пару-тройку километров вверх, чтобы уж точно, не нарваться на засаду нежити. Уверен — далеко от своего «опорника» они всё-таки не отойдут. Но вот там, в непосредственной от него близости, за время моего отсутствия, они всю местность превратят в одну сплошную смертельную ловушку.
Это ведь я не применял к ним различные «вьетнамские радости» вроде небольших замаскированных ям с заострёнными колышками на дне, спрятанных самострелов, падающих кольев и верёвочных петель, шипов и прочего. Так как против нежити, не имеющей крови, а стало быть, не могущей этой кровью истекать, оно бесполезно. А вот против меня…
Сто… нет, сто двадцать процентов уверен, что к моему возвращению, там всё это будет. В полном комплекте и ассортименте каждого отдельного пункта… я бы точно сделал. На их месте.
А значит, если я правильно понял логику этого места, и они сделают.
И как возвращаться в таком случае? Возвращаться в таком случае вовсе не хочется. Стрёмно и сыкотно. А ещё жить очень хочется. А полезть в этот укрепрайон… Блин горелый! Они ведь и правда, в моём отсутствии, там полноценный укрепрайон развернут!
Да ещё и подкрепление из вон того замка, что впереди, на горизонте, над рекой высится, подойдёт, пока меня из холмов выгнали…
Что ж, приходится признать — эту битву они выиграли.
***
Глава 45
Принимать решения, находясь в раздражении, опираясь на обиду, разочарование и уязвлённое самолюбие — не самое мудрое решение. Эту простую истину я вновь осознавал, глядя на свою обожженную до костей правую руку, опущенную по локоть в ледяную воду маленького ручья, возле самого выхода ключа на поверхность. Нынче таких родников в долине стало достаточно много, в отличии от прошлой «Уважухи». Размеры Локации выросли, и отрезать меня от источников питьевой воды у нежити не получится — источников слишком много, а нежити слишком мало.
На берегу ручья, лежал и радовал глаз мой полный комплект кожаной брони, дополненный пришитым к нему сверху плотным капюшоном из куска шкуры древесной гаргульи (по примеру старпома, я брал тогда не только «ядра», но и ножом немного поработал. Противно было и сложно, но вот — пригодилось). Рядом с бронёй лежала дыхательная маска. Чуть дальше маски — черный револьвер.
Три предмета — три A-ранговых «ядра». Пара минут «работы»… четвёртое «ядро» так и осталось лежать на траве — не хватило мне сил ни моральных, ни физических, чтобы пустить в дело ещё и его.
Тут же, под ногами валялись пять разнокалиберных склянок от зелий лечения. Разных склянок, из-под разных зелий. От самого слабого из тех, что у меня имелись в запасниках, до самого сильнодействующего, стоившего, как неплохой домик в Камише. А может и в Шивейе — я не знаю даже примерных цен на недвижимость в столице Империи.
У меня в сумках оставались ещё «лечилки», но более мощных среди них не было. От того я и предпочёл не продолжать выливать их в себя одну за одной — бесполезная трата. Боль не стихала. Даже не думала стихать. Никак не реагировала на применяемые зелья. Она пульсировала, то становясь почти терпимой, то вновь возрастая до уровня, при котором хотелось просто отрубить себе руку на хрен! И соблазн был велик. Настолько велик, что… в воду я руку засунул не сразу.
Стыдно признаваться в слабости. Я не справился с собой, не выдержал боли. Выхватил свой тесак, который продолжал носить на поясе, на противоположной от пистолета стороне, и рубанул по правой руке чуть пониже локтя.
От души, со всей силой рубанул, намереваясь действительно отсечь этот источник нестерпимой боли и муки. Раз рубанул, два рубанул, три, четыре, пять…
Я остервенело рубил свою собственную руку до тех пор, пока в левой ладони у меня не осталась одна лишь рукоять. Изуродованный клинок, не выдержав издевательства, переломился и улетел куда-то в кусты.
Да уж — на что я рассчитывал? Рубить D-ранговым клинком руку, что только что впаяла три A-ранговых «ядра»…
Совру, если скажу, что не надеялся на повторение эффекта левой руки. Собственно, потому и использовал правую, тогда как мог достаточно безопасно использовать для преобразования уже «прокачанную» левую. Совру — рассчитывал. Но побочка… Мясо! Да я даже предположить не мог, что будет настолько колбасово больно!!! Да, картошка с котлетами, шашлыком покрытая, шаурмой обмазанная!!!