Ближний Круг

Уверенность моя, впрочем, была напускной. Буйство подростковых гормонов уже улеглось, и я трезвым взглядом окинул содеянное. Кроту ясно, что Пухов — шестёрка, которая ходит под кем-то серьёзным. Отсюда и пальцы веером. И вот тут вопрос — как поступит «кто-то серьёзный», когда узнает, что его шестёрки наполучали по башке? Зависит от разного. В худшем случае сюда приедут не трое дегенератов, а бойцы. А армии у меня нет... Значит, что? Правильно, Капитан Чейн. Нужно нанести упреждающий удар.

— В чём дело?! — громыхнул вдруг голос деда.

Я даже вздрогнул от неожиданности. Сложилось впечатление, будто старик просто перенёсся сюда из своего кабинета. Во всяком случае, шагов я не слышал.

— Что случилось? Откуда вспышка магии?

Вот как; значит, можно каким-то образом фиксировать использование магии. Многое мне ещё предстоит узнать, прежде чем научусь скользить в этом мире как рыба среди водорослей.

— Кто здесь был?! — Дед не получал ответов на свои вопросы и от этого всё больше разъярялся.

— Полагаю, приспешники Комарова, — пробормотала Нина.

— Что?! С каких пор этот сброд владеет магией?!

— Это не они, дядюшка. Костя прогнал их... Он...

Но деду сказанного было достаточно. Он взмахом руки оборвал Нину и пристально уставился на меня.

— Что ты сделал?

— То, что должен был, — огрызнулся я. — Мне показалось, что я знаю более эффективные методы, чем топать ногой и кричать «Кыш!». — Подумав секунду, нехотя признал: — Возможно, немного перестарался.

Впрочем, вариантов-то у меня было не два вагона. Если бы не внезапно сработавшая магия, я бы, может, сейчас лежал за воротами с головой, пробитой кастетом. И дед бы уже колдовал в многострадальное тело следующего духа... Я запоздало подумал о том, что Капитан Чейн начал бы не с Пухова, а с парней, сидящих в машине. Одного огрел бы дверью при попытке вылезти. При удачном раскладе сломал бы ему переносицу — уже минус один. Забрал бы кастет, или нож — и вот я уже не безоружен. Возможно, и впрямь сумел бы обойтись без магии... Но подростковые гормоны Кости Барятинского оказались сильнее моего прошлого рассудка. Чувствую, с этим телом мне еще предстоит побороться.

— «Знаешь»? — напирал дед. — Именно «знаешь»?

— Я не планировал никакой магии! — буркнул я. — Хотел всего лишь быстренько настучать этому... Но тут выскочили ещё двое. Поймите правильно, будь я в своём теле, я бы даже сигарету не уронил, разобравшись с ними! Но тут всё оказалось немного сложнее. И вдруг получилось...

— Значит, самопроизвольное извержение, — совсем расстроился дед.

— Звучит как-то не очень, — хмыкнул я. — Может быть, подберём другой термин?

— Спонтанная вспышка, — предложила Нина, и я кивнул в знак одобрения. — Но меня напугала не она. Это была чёрная магия, Костя! Твоя первая спонтанная вспышка оказалась чёрной.

Глава 4. Магия и деньги

Я перевёл взгляд на деда. К тому, что у магии тут есть цветовая дифференциация, нужно было как-то относиться. Но как?

— А вот это плохо, — нахмурившись, проговорил дед. — Чёрная магия — это очень плохо.

Послышался шум мотора, шорох колёс, и мимо нас пронёсся автомобиль. Не сбавляя скорости, Надя дважды нажала на клаксон и унеслась в сторону гаража.

На этот раз дверь в кабинет Григорий Михайлович запер изнутри, выставив даже Нину. Разговор предстоял мужской и конфиденциальный. Мне, впрочем, показалось, что такие меры предосторожности вызваны не столько секретностью грядущей беседы, сколько тем, что дед не желал светить своё маленькое хобби.

Подойдя к книжному шкафу, он вынул с верхней полки несколько томов и достал объёмный графин, квадратный в сечении, более чем наполовину заполненный коричневой жидкостью. В том же тайнике обнаружился и бокал. Налив его до половины, дед посмотрел на меня. Я отрицательно покачал головой.

— Не пьёшь совсем? — уточнил дед.

— Бывает иногда. Но к этому телу я не привык, меры не знаю. К тому же на голодный желудок...

— Через полчаса будет ужин, — вздохнул дед и залпом опрокинул всё, что налил.

Поморщился, вздохнул и убрал реквизит на место.

— К делу, — сухо сказал он, сев за стол. — Вот что тебе нужно знать. Чёрная магия связана с желанием навредить другим и ублажить себя. Я, разумеется, упрощаю. Белая магия подразумевает противоположный подход к жизни.

— Навредить себе и ублажить окружающих? — удивился я.

— Не перебивай! — Дед пристукнул по столу кулаком, но тут же опомнился. — Извини... Я вижу своего непутёвого внука и обращаюсь соответственно.

— Да не страшно, — пожал я плечами.

— Белая магия означает созидание. Быть белым магом — значит, делать мир лучше. Не причинять вреда.

— Дед... — вздохнул я. — Не хочу расстраивать, но добрые дела чистыми руками не делаются. Не в сказке живём. Я бы поверил, что у вас — по-другому. Ещё полчаса назад бы поверил. Но повидав тех скотов за воротами...

— Мне ты можешь доказать всё, что угодно, — пожал плечами дед. — Но магия — стихия, ей ничего не докажешь. Пока ты стоишь на пути созидания и развития — ты белый. Если становишься на путь разрушения — ты чёрный. Учитель прибудет завтра, он принесёт тебе амулет-индикатор. Надеюсь, ещё не всё потеряно. — Дед потёр ладонью лоб. — Видишь ли... Традиционно первая вспышка магии определяет выбор мага. Твоя первая вспышка была чёрной. Если пойдёшь этим путём — как ни старайся, ты не сможешь спасти наш мир от участи твоего.

— И что же делает белый маг, если на него бросаются с ножом? — не выдержал я. — Читает проповедь о терпимости? Подставляет другую печень?

Дед взял со стола канцелярский нож и бросил мне. Я поймал.

— Попробуй.

— Шутишь?

— Можешь не выдвигать лезвия. Нападай.

Пожав плечами, я встал с кресла и подошёл к столу. Григорий Михайлович сидел, сложив руки на столе, и смотрел на меня в ожидании. Я окинул взглядом стол.

Документы с него исчезли, остались лишь писчие принадлежности, ящичек с визитными карточками, да загадочный глобус, похожий на мраморный. Загадочность заключалась в том, что на глобусе не было континентов — там не было вообще ничего. Просто шар. Как будто заготовка, болванка.

Ну, что ж...

Я змеёй бросился вперёд. Нож без лезвия летел к сонной артерии. Я планировал остановить его в пяти миллиметрах от цели. По крайней мере, моё прежнее тело легко могло исполнить такой трюк.

Но что-то вмешалось в мои намерения. Краем глаза я заметил, как поверхность «глобуса» вспыхнула ярко-белым светом, шар начал вращаться. И в тот же миг моя рука словно врезалась в стену.

Я вскрикнул. Нож переломился пополам и выпал из руки на стол. Свечение шара погасло, вращение остановилось. Он вновь превратился в мраморный «глобус».

— Обычно, столкнувшись с агрессией, белый маг спонтанно применяет что-то подобное, — спокойно, как ни в чём не бывало сказал дед. — Осознанное применение конкретно этой техники называется Щит. У меня не было намерения навредить тебе, было лишь намерение защитить себя.

— Ясно. — Я отошёл, потирая руку и с уважением глядя на Григория Михайловича. — И много у вас таких трюков? Я имею в виду, у белых магов?

— Достаточно для того, чтобы чёрные маги знали своё место. — Дед взял обломки ножа и бросил их в корзину, стоявшую рядом со столом. — Надя — слабенький маг, однако в случае чего она гарантированно защитила бы себя от обычного человека. Твоё вмешательство не требовалось. К счастью, Надя не придала значения тому, что видела. Её впечатлила лишь твоя сила.

— Давай проясним. — Я прошёлся по кабинету, сложив руки на груди. — Значит, если простые люди, не маги, досаждают даме, вмешиваться не полагается? Дама-маг может сама за себя постоять?

— Ты можешь сделать такому человеку замечание, — развёл руками дед. — Как правило, этого более чем достаточно... Извини, тут моя вина. Мне непросто привыкнуть к мысли, что ты явился из мира, в котором давно позабыли магию. И то, что для меня — само собой разумеется, для тебя — нечто сверхъестественное... Видишь ли. В нашем государстве аристократы издревле являют собой высшую власть. Мы немногочисленны — едва ли одна десятая процента населения огромной Империи, — но, тем не менее. Мы управляем внутренней и внешней политикой. Экономикой, производством, земледелием. Командуем войсками, строим заводы и фабрики, осваиваем новые территории. Руководим образованием, здравоохранением, и так далее.