Страница 3 из 73
Глава 2. Это не то, что ты думаешь
Оказалось совершенно мучительным идти по нашей улице — или я уже не могу называть её “нашей”? Садовое общество, конечно же, изменилось к зиме, потеряло в яркости, пышности, всё расписано в тёмной палитре, а продолжающий мелкий снег ещё ничего не покрыл красивым белым покрывалом. Однако, все участки — жилые, люди тщательно убрали их осенью. Заборы тоже у всех одного типа и высоты: из алюминиевого штакетника разных цветов. Нет разнобоя, заросших брошенных участков и неотремонтированных строений. Глазу приятно, но на душе грусть.
При подходе к дому Неколины сердце заметно прибавило в ритме. Я заставил себя смотреть в ту сторону, хорошо понимая, что если сейчас мы случайно встретимся, то нужно показать готовность к контакту, в противном случае Чёрная Кошка окончательно возненавидит меня, если пройду отводя взгляд.
Их участок вобрал в себя ещё три других: один сбоку и два от следующей улицы. Почти всё пространство занято капитальными теплицами, светящимися фиолетовым. Крыши шахматной сеткой замощены солнечными батареями и водонагревателями. Теплицы вообще смотрятся мощнее, выше и шире домика. Возле него припаркована Нива отца Кошки. Несмотря на крайне бюджетный автомобиль, по отделке дома и садовому инвентарю видно, что деньги в семье водятся немалые.
Набравшись смелости, я даже в окно кухни заглянул. Тётя Маша как раз начала готовить обед и мгновенно подняла глаза. Радость на её лице вспыхнула совершенно неподдельная. Я мгновенно заразился и помахал рукой, а она, конечно же, поманила в дом. Пришлось изобразить что-то сложное, мол, нам нужно туда, время ограничено, простите!
Значит, Неколина теперь будет знать, что я здесь. Что же, возможно это заставит её вытащить меня из бана и сообщения пройдут. Иначе говоря, мне пока лишний раз чесаться не нужно, ночью я уже всё сделал.
Временное облегчение тут же прошло, ведь идти до дома Маргариты осталось недолго. Ещё и показалось, что она вышла нас встретить. Я тут же ощутил, как стало тяжелее дышать, ладони вспотели, а сердце словно в голову переместилось и там долбит в барабан. Наступает ответственный момент…
Хорошо помню как в первый раз нам навстречу выбежала Сонетта. Тогда меня мгновенно взяло отторжение, я сразу же невзлюбил излишне девчачий облик, яркие цвета одежды и громкий голос, полные счастья глаза и полное же отсутствие ума в них. Сонетта была максимально непосредственной, она бабочкой порхала в моменте жизни и не собиралась омрачать создание тяжёлыми мыслями. Быстро приходила в восторг и быстро огорчалась.
И вот, сейчас её нет. Как нет нашего лета, беззаботных дней и ночей, шалостей в темноте и спросонья. Я боюсь представить итог разговора с Маргаритой, что сменила приветливую улыбку на серьёзное выражение при взгляде на меня.
Слова отца и подаренная им мотивация до сих пор сильны. Я вдруг понял, что готов к разговору и пофиг как в действительности будут развиваться наши отношения с Сонеттой. Точнее, будет ли что-то как прежде. Сейчас я готов встретить взгляд её мамы прямо.
— Вы быстро, — отметила она.
— Спасибо Юницкому.
— Спасибо нашему правительству, что не отмахнулось от его проектов, как многие, — возразила Маргарита и обняла батю.
— Здравствуйте! — вставил я, поймав паузу.
— Привет, Самуил. Обнимешь меня?
Я растерялся. Был готов начинать спор, а тут такое…
— Да, обязательно.
— Знаю, что не скучал, — с усмешкой отметила мама Сонетты, почти на самое ухо. От неё пахло дорогими духами, сразу же настраивая на определённый статус и дистанцию. — А вот я соскучилась.
— Нет, ну почему… просто эта учёба, она меня совсем задолбала.
— И как, хорошо учишься? — отстранилась она и посмотрела в лицо.
— Хорошо, но это не совсем мои заслуги.
— Правду хорошо? — удивлённо посмотрела Маргарита на батю.
— Да-да, он не врёт. Едва ли не лучший в параллели. Я списывался с ректором.
— Ты меня удивил, Самуил, — тепло улыбнулась Маргарита. — Пойдёмте скорее в дом. Я уже замёрзла. В такую погоду надо сидеть в хорошо натопленном доме и носа на улицу не показывать. Да же?
Мы охотно согласились. Далее батя завёл с ней разговор про постройку камина, Маргарита начала сетовать на излишнюю дороговизну мероприятия, а отец уверять, что за эти полгода опять скопил денег и готов с ними расстаться.
Меня в очередной раз протащило по эмоциональным качелям, готовый биться с Маргаритой хоть сейчас, я иду за ней вялым хвостиком и словно готов служить хозяйке. Всё же, жизненный опыт и характер сказываются. Теперь в душе снова поднимается волна предожидания встречи с Сонеттой. Где она сейчас? Если на кухне, то мы встретимся в течении нескольких секунд. Если у себя, то спустится ли она? Выйдет встречать?
Остро захотелось спросить у Маргариты. Но, ведь, я должен показывать, что больше не интересуюсь её дочкой. Как же мне быть?
Как всегда, на помощь пришёл батя:
— А где моя сладенькая Сонетточка? Неужели не дома?
— Ой, — нервно махнула рукой Маргарита, — она совершенно несносна. Я ей говорила, что нужно вас встретить, но едва рассвело она умчалась к Каролинке домой. И не отвечает на сообщения.
— А-а-а, — заулыбался отец, — тогда всё понятно. Ну, ничего, вечером она придёт.
— Что-то я сомневаюсь, — скептически посмотрела на него Маргарита и стала наливать нам чай. Я ловко присоединился для помощи.
— Придёт, — уверенно заявил папа, — я же ей хороший подарок приготовил.
— Эх, ты её балуешь. Как по мне, то никаких подарков Сонетта не заслуживает.
— Тебе нужно отдохнуть, моя берёзонька, — с любовью отозвался батя. — У них сейчас сложный возраст. Очень требовательный к нашим нервам.
— Не то слово, Костя.
Отлично попив чая и тепло пообщавшись, мы оказались перед неловкой паузой. Как ни странно, отец снова помог всему, что должно случится:
— Я пойду посмотрю как там Неясыть поживает, а ещё хочу Евгения Алексеича проведать. Вы пока обсудите, что требуется. Мешать не буду.
И для меня, и для Маргариты это стало облегчением. Я откровенно потерял всякую волю к победе и понял, что надо готовиться к глубокому проигрышу. Взяв по кружке чая и корзину с печеньем, мы прошли в гостиную, где когда-то я целовал на ночь Кристину и там удобно уселись друг напротив друга.
— Ты должен понимать, Самуил, что я вовсе не злая Баба Яга. Просто всему своё время и вообще мне даже думать не хочется, что между вами с Сонеттой может быть нечто большее, чем братско-сестринские отношения. И то, как мы знаем, пока дети не повзрослели они постоянно ссорятся. Значит тебе стоит расценивать моё отношение как аванс.
— А ничего и не было, — пошёл я вабанк.
— То есть… — было опешила Маргарита, а затем заметно похмурела, — ты мне мозги не пудри.
— Мы сами виноваты, тёть Маргарита…
— Убери это своё “тётя”, пожалуйста! Вот сестре моей нравится, к ней так и обращайся.
— Простите! — вылупился я.
— Да чего ты извиняешься-то? — с теплом посмотрела она. — Просто зови Маргарита. Ну можешь “мамой” — я не против.
— Ух, ничосе! — опешил я. — Как-то, это… не готов я ещё.
— Ладно, ладно, — улыбнулась она, — продолжай, что начал.
— Да говорю, мы сами виноваты. Когда поехали в лагерь, то ради прикола притворились, что, ну-у-у… мы особые брат с сестрой и любим друг друга.
— Приколы у вас, я скажу…
— Да говорю же — это наш косяк. Мы увлеклись этим. Просто, пока вы были в медовом месяце, то более менее заобщались, потом день рождения, потом игры компьютерные. Притворяться было несложно. Но если честно, Сонетта никого не любит ещё, а у меня есть девушка. И тогда была. Вы даже можете её знать — это Кристина.