Страница 239 из 285
Глава 70
Поход Альянса Праведников оказался их самой большой ошибкой за последнюю сотню лет, если не больше. Все были уверены, что быстро подавят выскочек, и особенно — мальчишку, что возомнил себя равным владыкам регионов, пока им…
Пожалуй, пока им не прострелили колено.
В истории часто появлялись безумные мастера, что умудрялись взыскать себе поддержку и заявить права на давно поделенные регионы, однако их всегда подавляли, и все были свято уверены, что этот случай исключением не будет, несмотря на всю поддержку весьма могущественных сект.
Увы, реальность оказалась жестока, и на этот раз не в пользу Альянса.
Поход закончился тем, что их всех разбил всего один низенький старичок. Не коллективный удар сразу всех мастеров нескольких сект, не удар глав сект и непосредственно главы новосозданного альянса Небесного Демона.
Один маленький старичок, принадлежавший когда-то к секте средней паршивости.
Они не смогли сделать ничего. Словно маленькие дети, решившие помериться силой со взрослым. Поражение было столь сокрушительным, что многие выжившие серьёзно уверовали в пришествие настоящего бессмертного, что в нынешней ситуации старейшины Альянса не могли допустить ни за что, из-за чего всеми силами постарались замять происшествие.
Впрочем, истинный ужас пришёл после. Когда поняли, что скромный старичок с метлой сделал с главой Альянса.
— Э-это… ему уничтожили весь путь! — не смог скрыть своего ужаса целитель. — Г-глава Альянса… Глава Альянса стал обычным человеком…
Лица обеспокоенных старейшин посерели.
— Это невозможно! Глава не смог бы выжить! Невозможно!
— Если ты, целитель, думаешь, что сможешь нас обмануть…
— Как тот, кто смог увидеть путь к вознесению, может так просто…
Перепуганные старейшины впервые на своей памяти были в настолько сильном отчаянии. Война лишь распалялась, кровопролитных боев становилось всё больше и больше, и именно в этот момент Альянс Праведников потерял своего лидера. Особенно жалко это смотрелось на фоне недавней смерти прошлого.
Морально они были раздавлены. Уничтожены. Были уничтожены ещё в тот момент, когда на них упало небо, однако сейчас…
Сейчас начало приходить осознание ошибки.
Глава впал в кому, превратившись в овощ. Он не мог отдавать приказы, не мог самостоятельно успокоить начавших нервничать глав и старейшин сект, чьё влияние позволяло узнать подробности похода, и уж тем более не мог повести за собой людей.
Старейшинам было больно видеть, как молодой глава, что совсем недавно потерял своего дедушку, резко изменился и начал тренироваться. Как его поведение незримо изменилось, подарив ауру давления и власти. Как каждый его шаг начал подавлять и подчинять. Казалось, что после случившегося молодой глава стал совсем другим человеком!
— Я больше не могу быть слабым, — прикрыв глаза, пытаясь скрыть боль, твёрдо заявил Мин Мичжун. — Отец бы меня не простил, уважаемые старейшины, если бы я дал слабину!
— Вы не должны так говорить!
— Ваш отец хотел для вас лучшей жизни, молодой глава!
— Молодой глава!..
Слушая причитания стариков, молодой человек резко выпустил в окружающее пространство подавляющую Ци. Серебристая энергия накрыла окружающее пространство, словно лавина, мгновенно подавив ошеломленных старейшин.
— Почтенный дедушка сделал мне подарок, как будущему столпу Альянса, — решительно заявил Мичжун, выпуская из своего тела подавляющую энергию. — Но лишь после того, как я увидел и почувствовал подавляющую силу Облачного Бессмертного, это знание открылось во мне. Я смог… смог прикоснуться к пониманию техники предка!
Голос Мичжуна был уверенным, искренним, чистым. Упоминание «Облачного Бессмертного», как его негласно стали называть пережившие поход на новосозданный альянс (кто в здравом уме будет говорить, что проиграл Облачной Метле?!), пробудило в старейшинах ярость и чувство единения. Незримое же влияние серебристой, словно вездесущей энергии…
Оно убирало шероховатости, будь то сомнения, неуверенность или подозрительность. Пожилые мастера приняли признание молодого главы настолько просто и естественно, словно так и должно быть. Теперь же, получив новую надежду в виде ещё совсем юного сына главы, старейшины почувствовали надежду.
Надежду, неразрывно связанную с яростью и чувством потери. Потерю, что обязательно нужно восполнить сполна.
На лицо Мин Мичжуна вылезла небольшая, едва заметная улыбка. Мрачная, холодная и крайне злая.
«Ты поплатишься за «ложного» бессмертного, выскочка».
Пережившей свою эпоху женщине, Божественному Вору, было первое время… тяжело.
В храме её встретили со всеми почестями и, благодаря частично наследованной памяти истинной настоятельницы храма, она смогла справиться с новым местом и правилами, что в нём царили.
Лысые последователи храма жили в регионе Снежного феникса, на самом высоком горном пике севера. Холода здесь были, на скромный взгляд женщины, несовместимые с хоть-сколь либо комфортной жизнью, но у монахов, что посвятили себя учениям Будды, были на этот счёт совсем другие мысли, и тем понятнее Божественному Вору становилась новая грань её Ци — тепло и свет, что исходили из глубины её сердца, согревая даже в самую холодную погоду.
Пусть женщина этого не показывала, но ей было тяжело. Её изначальный путь, который она сама себе выстроила, требовал того, чтобы она присвоила что-то себе. Отобрала, сделала своим, будь то чьё-то материальное или духовное богатства. Путь же настоятельницы храма шептал ей обратное: чтобы она дарила, отдавала, делилась.
Два совершенно разных в своих понятиях спектра одновременно струились по телу постепенно начавшей молодеть настоятельницы, принося ей физическую и духовную боль. До этого ложный, но понятный и единый путь не мог привести её к заветному исполнению желания удовлетворить вечную чесотку в голове, зато не приносил страданий и временно избавлял от мук, чего нельзя было сказать про то, что происходило с ней сейчас.
Едва ли она кому-то, включая Ан Хаяна, расскажет про то, через что ей приходилось проходить.
Много времени женщина в храме начала посвящать медитациям и размышлениям. В храме к этому отнеслись с небывалым пониманием, чувствуя какое-то странное изменение в своём лидере. Это позволило пережившей свою эпоху женщине вновь погрузиться в свои мысли, как она это делала бесчисленное количество раз, пока была в заточении.