Страница 74 из 137
Глава 18
Жозель Алая обреченно смотрела на дверь. Или врата. Или печать. В общем, на что-то такое, что скрывает за собой явно недобрые вещи. На последнее прямо указывала и её интуиция, и общий антураж в виде давно заброшенных тоннелей, и ощущение какой-то темной тягучей энергии оттуда, и вырезанные на самой двери фрески.
Кстати, об иллюстрациях. Эти «шедевры» пусть и частично стерлись, но все еще довольно ясно доносили до любого разумного простую мысль — за дверью только смерть и ужас. Ибо просто не получалось иначе трактовать картины того, как какие-то кошмарные твари самым жестоким образом рвали и пожирали людей, а потом несколько фигур с посохами загнали их в пещеру и закрыли круглой дверью…
Тем не менее, в данный момент Жозель Алая обреченно смотрела на эту самую дверь, которую с самым задумчивым видом простукивал и едва ли не облизывал Андрей на предмет «как бы все это аккуратно вскрыть, или по-крайней мере не раздолбать окружающие стены при вскрытии». Пока особого результата не было, как и у всех остальных.
Сама Жозель уже все осмотрела и признала, что аккуратно открыть лично у неё не получится. Да она вообще сомневалась, что получится эту бандуру открыть. Это же просто камень, которым заткнули проход! И сделавшие это явно не рассчитывали на то, что кто-нибудь полезет все это дело раскупоривать. А они полезли. Хотя тут она должна была признать, что разумные доводы у Андрея и его рогатой жены были — рано или поздно эту штуку либо кто-нибудь бы вскрыл, либо печать развалилась от времени, либо находящееся там само бы выбралось. И что тогда случилось бы, только богам известно…
Хотя нет, Андрей у каких-то знакомых богов спрашивал — те не в курсе. Так что знает, наверное, только Бездна, но та в ответ на вопросы своего апостола лишь загадочно молчала и довольно щурилась алыми глазами из темноты (в момент этого обращения к Высшим Силам все остальные члены отряда чуть не поседели).
В общем, после некоторых споров дверь было решено вскрыть, и если там обнаружится что-нибудь злобное и агрессивное, то упокоить это нечто навеки силами Буревестника, дракона и боевой блондинки.
— Не, у меня тоже глухо, — прервал размышления Жозель голос Андрея. — Так что только ломать.
— А я тебе что говорила? — закатила глаза его чешуйчатая женушка.
— Выбриваем дверку? — тут же подскочила на ноги Фив, стукнув кулаками.
— Угу, — кивнул Буревестник. — А потом залысиваем всех встречных бритиков. Чего вы так смотрите? Пообщайтесь с ней с моё, еще и не так заговорите. И вообще, отходим подальше и становимся за моей спиной. Туки, к бою.
Последнее относилось к одной из старых «зверушек» Андрея, что тут же показалась из тени у его ног. По авторитетному мнению Жозель, страшная зверюга. К тому же еще и без жесткой привязки, что так-то является тем еще актом отложенного суицида. Вот только этому ненормальному, видимо, забыли сообщить о подобной мелочи. Мисс Алую до сих пор каждый раз коробит, когда она вспоминает условия «договора» Буревестника с его призывами. Вернее, полное отсутствие такового! Чистое безумие!
Поежившись от ощущения присутствия рядом столь могучей твари Бездны (хоть и хорошо экранированной самим Андреем), Жозель невольно сделала пару шажков назад, оказавшись в самом конце их «строя», за спинами своих студенток. Ну и достала собственные кристаллы с призывами. Пусть они вряд ли что-нибудь смогут сделать против противника, который сможет пройти мимо Фив, Андрея и его зверушек, но так мисс Алой было чисто психологически спокойней.
Но прежде чем Фив нанесла удар, к ней подошел… Ыть.
— Пст, уважаемая, — обратился матерый суицидник к столь же матерой убивашке. — Могу ли я предложить себя в качестве тарана?
— Эээ? — протянула блондинка, с сомнением покосившись сначала на птица, а потом на Андрея. — Ты, конечно, просто облысеть какой крепкий, но недостаточно жесткий. Непригоден.
— Так если мной долго стучать, то я адаптируюсь до нужной жесткости! Или можно меня окунуть в расплавленный металл. Или…
— Ата!
От резкого вскрика блондинки все вздрогнули, а бедного страуса удар изящного кулачка снес в сторону двери и буквально размазал по ней. Впрочем, не прошло и пары секунд, как останки Ытя начали светиться и сползаться обратно. Вот только на этот раз процесс не обещал быть быстрым — уйдет как минимум минута, ибо сил блондинка приложила от души и разлетелись остатки страуса по довольно большой площади.
А память Жозель услужливо подкинула все случаи, когда хтоническому страусу пытались нанести раны. И его запредельную прочность. А потом взгляд сам собой прикипел к «маленьким и хрупеньким» кулачкам одной шебутной блондинки. Которыми та, не особо напрягаясь, начала разносить в щебень каменную плиту полуметровой толщины, под которой обнаружился еще и пятисантиметровый металлический лист, что тоже был порван как картонка.
Спустя десяток секунд всю поднятую пыль каким-то заклинанием прибила к полу драконица, а перед отрядом предстала двухметрового диаметра дыра с неровными краями.
— Хмм… — задумчиво протянула Фив, заглядывая внутрь. — И никто не лысит с радостным воем небритой поеботы. Печалька.
— Если хрень не лысит к нам, — хмыкнул Андрей, — значит, мы лысим к ней!
— Уряяя! — вскинула кулачки боевая блондинка и радостно рванула во тьму.
БУМ!
— Уряяя! — с тем же криком вылетела она обратно и врезалась в противоположную от входа стену. — Полетушки!
— Оно было настолько быстрым, что смогло тебя ударить? — с интересом спросил Андрей у своей подруги. — Или ты просто опять хренью страдаешь?
— Попрошу не брить мой мозг! — тут же возмутилась Фив, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. — Я не страдаю! Я наслаждаюсь!
— Идиоты, — вздохнула тем временем Чешуйка и посмотрела на Туки. — Милая, проверь что там?
Жозель с каким-то фатализмом отметила, что зверюга не только не проигнорировала просьбу (ПРОСЬБУ!!!) драконицы, но и вполне себе шустренько побежала её выполнять, в то время как её хозяин продолжал о чем-то спорить со своим Ангелочком.
Причем содержание спора для подавляющего большинства присутствующих осталось неизвестным, ибо эти двое перешли на какой-то совершенно странный образно-метафоричный метод высказывания, построенный на лысинах и бритостях, от одного прослушивания которого мозг бедной мисс Алой пытался вытянуться в струнку и завязаться узлом.