Страница 5 из 137
Так и не решившись притронуться к этой мерзости и с большим трудом заставив себя усидеть внутри этого кошмара, именуемого мобилем, девушка двумя пальцами взялась за другую ручку, которая управляла стеклом. Быстро покрутив её, Нэнси ухватилась за край опущенного стекла и с легким хлопком закрыла дверцу. После чего спешно опустила стекло и с другой стороны сидения.
— Ну, помчали! — понаблюдав за странным поведением своей пассажирки, кивнул водитель и обернулся, наконец, к лобовому стеклу.
Мобиль отреагировал на начало движения чихом движка и шипением стравливаемого из-под капота излишка пара вперемешку с каким-то черным дымом. Крутанув баранку, водитель развернул транспорт и они неспешно потарахтели по туманным улочкам сонного города.
— А ты к нам, значитца, издалека, красавица? — глянув на девушку через зеркало заднего вида, спросил водитель.
«Очень издалека», — мысленно скривилась Нэнси, сидя лицом к окну и с прямой спиной, так как касаться своим пальто еще и спинки сидения, пыльного и пропахшего всякой дрянью, она совершенно не хотела. — «И уже хочу обратно!»
— Ну да, это по одежке видно, — продолжил тем временем водитель, которого явно не особо волновала молчаливость пассажирки. — У нас девки такие плащи не носят. Больше что пооткрытей любят. А иногда так принарядятся, что только, кхе-кхе, штаны прикрывать успевай! А уж в Академии этой нашей порой вообще такое непотребство происходит… Нет, на виду-то ничего, но вот слухи ходят, это да. А еще рыба у нас вкуснющая, да! И Марта моя…
Мысленным усилием Нэнси отрешилась от трескотни водителя, который с каждым словом распространял вокруг себя все новые и новые порции аромагии. Благо, хоть оба задних окна были открыты и мобиль хорошо продувало.
Пейзаж за окном постепенно менялся.
Туманные улочки, составленные серыми домами и такой же унылой серой мостовой, постепенно перетекали в засаженный деревьями сельский пригород. Тут, среди частных двухэтажных домиков, жизнь уже вовсю кипела несмотря на пасмурную погоду и раннее утро: дети гнали на выпас стада, хозяйки хлопотали по хозяйству, а мужики потихоньку собирались ехать в центр кто на работу, а кто по торговым делам. И у подавляющего большинства, как заметила Нэнси, были именно колесные мобили, хотя некоторые до сих пор пользовались и конными повозками.
А одна пожилая дама, мимо дома которой они неспешно проезжали, так вообще выводила через ворота восьминогий самоходный конструкт, похожий на паука. Нэнси видела подобную штуку на островах только один раз, когда к ним приезжала «выставка продвинутой паромагии», но ничего конкретного её память не сохранила — все же это было слишком далеко от зоны интересов юной мисс Оил…
За пригородом, в котором жил в основном рабочий класс, потянулись уже настоящие загородные усадьбы и огромные фермерские хозяйства. К этому моменту тучи на небе все-таки немного разошлись. И хотя облака до сих пор оставались достаточно густыми, окружающий мир уже не казался Нэнси таким мрачным и серым. Но скорее всего дело было в буйстве зелени окружающего пейзажа, которая цеплялась за жизнь и давила на людские владения. Еще немного, всего каких-то двести-триста километров, и начнутся совсем необжитые территории. А еще дальше — попросту опасные…
— Красавица!!!
Нэнси тряхнула головой и удивленно посмотрела на водителя, который обернулся в её сторону и вовсю дышал своим непередаваемым ароматом. Собственно, именно запах, который не перебивал даже свободно гуляющий сквозь открытые окна ветерок, и привел девушку в чувства, а никак не крик этого человека.
— Приехали, говорю! — широко улыбнулся мужчина, махнув своей огромной волосатой лапищей куда-то в сторону. — Дальше ножками! Давай, выгружайся, а мне еще свою Старушку ставить и рессоры проверять!
И только тут до Нэнси дошло, что мобиль действительно уже стоит на обочине проселочной дороги рядом с высокими металлическими воротами. Видимо, болтовня этого пахучего типа, мерное тарахтение старого движка, периодически посвистывающего паром, и мирный пейзаж за окном вогнали девушку в полудрему.
«Это было опасно», — подумала Нэнси, подтягивая к себе чемодан и брезгливо, одним пальцем, оттягивая скобу дверной ручки. — «А если бы он на меня набросился?»
Покинув наконец вонючий салон, девушка все тем же пальцем захлопнула дверь и критично осмотрела перчатку. Не обнаружив на ней никакой особо подозрительной грязи, она облегченно выдохнула и проводила взглядом утарахтевший дальше по дороге старенький мобиль. И только после этого обратила внимание на место, в которое её доставили.
Впрочем, смотреть там было особо не на что. Длинная стена из крупных серых блоков тянулась, наверное, на добрый километр в каждую сторону. Высота в три человеческих роста не позволяла Нэнси увидеть хоть что-то за ней. Под самой стеной радостно зеленел и скалился пятисантиметровыми колючками какой-то кустарник. Вдали, в той стороне куда убыл мобиль, виднелась темная полоса леса. Позади Нэнси было ровное поле, засеянное какими-то травами. Ну и со стороны, откуда она приехала, виднелись одинокие усадьбы и, естественно, далекое серое пятно городских высоток, что поднимались над линией горизонта…
«Так, ладно, я сюда не любоваться пейзажами приехала», — напомнила себе девушка, чуть поведя плечами и поудобней перехватив ручку тяжелого чемодана.
Сделав шаг вперед, она встала прямо перед тяжелыми металлическими воротами и нажала на небольшую кнопку звонка. Естественно, самого звука Нэнси не услышала, но была уверена, что устройство сработало как надо. Ну, или очень на это надеялась.
«Не могла же эта Академия еще и с дверью сесть в лужу?» — успокоила девушка саму себя, для верности вдавив кнопку еще раз и, отойдя на пару шагов от ворот, принялась ждать.
От скуки глаза её сами собой скользили по единственному доступному зрелищу — воротам. А те, нужно было признать, могли кое-чем похвастаться.
«Академия Вингелла для одаренных девушек», — прочитала Нэнси крупную надпись, аркой идущую по верхней части врат. — «Работает с семьсот тридцатого года от Прихода… Хе».
Улыбка сама собой появилась на лице девушки, у которой был один… весьма специфичный знакомый. Вотпосле общения с этой личностью официальная точка начала летоисчисления вызывала в ней странные и нелепые ассоциации.