Иные

– Да, мы в космосе и направляемся на Гармонию, – подтвердил Кадж. – Как самочувствие?

– Самочувствие? – Тут Блейз в первый раз с тех пор как проснулся – или что он там сделал, чтобы выйти из того состояния, в котором находился, – понял, что вновь ощущает свое тело. – Бок болит. Но это не так уж и важно. В общем, я чувствую себя… – Он попытался подобрать подходящее слово. – Мерзко, – закончил он.

– А вы не могли бы описать свои ощущения поточнее? – попросил Кадж.

– Нет. Это какое-то общее состояние… и тела и ума. В голове туман… с трудом соображаю, а физически – кажется, что ни один орган не работает как надо.

– Понятно, – кивнул Кадж. Его пальцы сомкнулись на запястье Блейза, нащупывая пульс. – А если бы вы были механизмом, то как бы рассказали о себе?

– Ну, я бы начал с того… – Блейз на секунду задумался, – что меня совсем недавно трахнули молотком, огромным как грузовик. Все части во мне разрегулировались, а некоторые из них, возможно, даже сломаны… что-то вроде этого…

– Ага. – Кадж наконец выпустил его руку. – Примерно так я и предполагал. Вот вы сказали, что в голове у вас туман. Но вы в состоянии ответить на один вопрос?

– Постараюсь.

– Прекрасно, – продолжал Кадж. – Вы ведь отключались несколько раз, не так ли?

– Отключался? – Блейзу пришлось приложить усилие, чтобы наконец связать употребленное врачом слово с теми моментами внезапного осознания того, что он не помнит, как оказался в другом месте, особенно во время его броска к «Избраннику Господа». – Да! А это называется отключаться?

– Обычно так говорят, – пояснил Кадж. – Этого следовало ожидать, да и в будущем это, возможно, будет повторяться при сильном перенапряжении. А теперь, если вы в состоянии слушать, я хотел бы рассказать, как примерно у вас пойдут дела в следующую неделю или около того. Согласны?

– Да, – кивнул Блейз.

– Отлично. Так вот, я не хотел всего этого говорить вам раньше, поскольку не было смысла волновать вас лишний раз, до того как мы попадем на борт, – без здешней лаборатории все равно ничего нельзя было сделать.

– Спасибо за заботу, конечно, но в следующий раз я все же попросил бы информировать меня сразу.

– Обычно такие вопросы решает врач, – возразил Кадж.

– Только не в случае со мной, – настаивал Блейз.

– Понятно. Так вот, я хотел сообщить вам: мне удалось уничтожить генетического агрессора, введенного в ваш организм. То, что от него осталось, со временем будет выведено из организма естественным путем. С чем вам придется смириться на неопределенно долгий период времени, так это с последствиями колоссального ущерба, который нанесло вашему организму это вторжение. К тому же ваш организм пытался приспособиться к агрессору, плюс еще и перегрузки, что вам пришлось выдержать до того, как я наконец занялся вами всерьез на корабле. Эти отключения сознания являются защитной реакцией организма. Их назначение – выводить вас из стрессовых состояний. Так что теперь вам придется избегать любого перенапряжения, в противном случае вас наверняка ждет очередное отключение. Вы меня понимаете?

– Да, – сказал Блейз. – Продолжайте.

Сам же он тем временем мрачно размышлял о том, что стрессов ему никак не избежать.

– Так вот. То, что вы сейчас вообще в состоянии разговаривать со мной, свидетельствует: я вовремя уничтожил агрессора. Разумеется, со временем вы опять станете таким же, как и раньше, до инъекции. Но учтите, ваш организм перенес колоссальный шок, и полное выздоровление может наступить только через несколько лет. Конечно, дольше всего будут сказываться лишь отдельные последствия. Самое страшное минует через две или три недели. Но на протяжении этих нескольких недель вам сначала станет хуже и только потом – лучше. Вам предстоит пережить тяжелую лихорадку и, возможно, галлюцинации. Постарайтесь терпеливо перенести это испытание.

– Вы, наверное, хотите сказать пережить? – уточнил Блейз.

– В общем, да. Вам всегда следует помнить – все происходящее с вами неестественно и в конечном итоге преходяще, то есть временно. Постепенно все пройдет, хотя иногда вы и будете испытывать определенные неудобства самого разного свойства в течение, скажем, нескольких лет. Но все эти неестественные реакции постепенно пропадут, сначала становясь все реже и реже, короче и менее болезненными…

Голос Каджа как будто все больше и больше отдалялся и становился тоньше. В комнате становилось темнее. Блейз больше не видел Тони, а Кадж, стоявший прямо над ним, постепенно превращался в расплывчатый силуэт.

– Кажется, я снова отключаюсь, – сказал или подумал, что сказал, Блейз. Впрочем, ему казалось, что он слышит свой голос, тоже какой-то странно далекий и пронзительный, – но сейчас это происходит постепенно, а раньше – всегда внезапно. Я вдруг оказывался где-то в другом месте… и через некоторое время.

– …Однако вы, Блейз Аренс, человек необыкновенно способный, – тем временем продолжал Кадж. – И в состоянии воспользоваться или научиться пользоваться теми самыми естественными созидательными возможностями, наличие которых у каждого человека доказали триста лет назад экзоты. У вас они тоже есть, и может быть, с их помощью вам удастся ускорить или облегчить процесс выздоровления. Помните одно – хоть это и очень мощная сила, управляется она не сознанием, а подсознанием…

– Скажите, а сейчас я отключался хоть на какое-то время? – снова спросил Блейз Но Кадж как ни в чем не бывало продолжал, и голос его отдалялся все больше —…Вам придется развить в себе связь между сознанием и подсознанием. Но, думаю, вам это вполне по силам. Вот только вам придется самому придумать, как этого добиться.

– Я знаю. Я уже делал это.

– …Лично я смогу облегчить вам лишь самые болезненные проявления. Но когда боль будет связана с психическими нарушениями, я бессилен, так как обезболивающие средства в случаях, подобных вашему, лишь вредят и мешают организму должным образом бороться с болезнью…

Слова Каджа стало практически невозможно понять, да и сам он будто растворился в окружающем мраке. Блейз напрягся, пытаясь расслышать то, что он говорит.

– …помните, что я вам сказал…

– Обязательно, – отозвался Блейз. Но после этого он перестал вслушиваться и медленно ушел в никуда – унося, однако, с собой удивительно важную информацию о созидательной энергии человека, почерпнутую от Каджа.

Этой информации буквально не было цены. Именно с ее помощью Блейз как раз и мог претворить в жизнь все свои планы. Из этого получался символ, привлекательный для всех обитателей Новых Миров, – что-то вроде «золотых» орлов на штандартах, которые Наполеон Бонапарт вручал своим полкам, позаимствовав идею у древнеримских полководцев. Даже если бы Кадж вдруг предложил оплатить все межзвездные перелеты Блейза за следующие шесть лет, он и то не сделал бы столь ценного подарка.

Несколько раз после этого разговора Блейз ненадолго приходил в себя, но потом никак не мог вспомнить, что он в эти периоды делал или говорил и тем более сколько времени оставался в сознании. Наконец однажды, очнувшись, он осознал, что пришел в себя, хотя окружающее воспринималось с трудом.

Мерзкое ощущение, о котором он говорил Каджу, к этому времени усилилось, став настоящей болью или чем-то, настолько напоминающим боль, что разницы практически не было. Раненый бок тоже напоминал о себе. Но этой боли практически не было заметно, настолько она тонула в общем отвратительном самочувствии. Еще у него началась жестокая лихорадка с мучительными приступами головокружения.

Но и в этом состоянии он мог думать, хотя и довольно бессвязно. Мысли при полном расстройстве нервной системы скакали как кузнечики, ни на чем конкретно не сосредотачиваясь, но возникая одна за другой. Он попробовал сконцентрироваться на окружающей обстановке, и на какое-то мгновение это ему удалось. Тони по-прежнему сидела рядом с его постелью, а в комнате царил все такой же полумрак.

– Я что-то говорил? – хрипло спросил он. – Мне показалось, что я говорю…