Отсчёт. Жатва

Одеяло Элой у меня выменял на новое – большое и тёплое взамен серого и драного. Завернувшись в подарок, я устроилась на лавке у печки, где сама не заметила, как уснула. И спала, как и несколько дней до этого, без сновидений.

(3)

Проснулась от звука скрипящих половиц. Когда открыла глаза, не сразу вспомнила, где нахожусь. Элой ничего не заметил и тихонечко накрывал на стол, напевая под нос весёлую мелодию, пока я за ним наблюдала. Ещё вчера он предупредил, что мне следует отоспаться, а посему побудки с первыми петухами не ждала.

У лесничего было при избушке целое хозяйство – и куры, и коза, и небольшой огородик. Старик по дороге к дому все уши о нём прожужжал, гордо выпячивая грудь и рассказывая, как двадцать лет назад начинал обживаться на этом месте. Я слушала вполуха и кивала, и только сейчас оценила, какое же это благо – тут и козье молоко в крынке, и болтушка из яиц, и печёные картофелины, и зелень. Наверное, не будь забит нос, проснулась бы и того раньше, на манящий запах.

Зажмурилась и потянулась стопами, боясь оказаться замеченной. Хорошо-то как!

До сего момента брела вперёд как-то неосознанно, думая о том, что как-нибудь всё само собой образуется, и я попаду домой совсем скоро. Идти куда глаза глядят на поверку оказалось не лучшей идеей – если бы не Элой, так бы и продолжила скитаться по лесу, перебиваясь голубикой с орехами. Долго бы так протянула? Вряд ли. А попадись на пути зверьё какое или разбойники?

– Дядь Элой, – села на лавке и завернулась в одеяло с головой. – Дядь Элой, а можно я у вас останусь, а?

И шмыгнула носом. Старик вздрогнул, повернулся ко мне и растянул улыбку до ушей.

– А-а, – протянул он и прищурился, – гляжу, проснулся ужель. Ну-с, милости просим к столу. Чем, как грится, богаты, тем и рады. А ты чегось, так в шапчёнке и спал? Жарко жешь!

– Так можно, дядь? – осипшим голосом выдавила я и снова шмыгнула.

– Ну чего ты, Риша? Тебя же дома ждут. Мамка твоя, сестрёнка. Отца боишься? Ну, поругается он, но не станет же тебя убивать? Ты ж за сестру боялся, вот и пошёл в такую даль. Это же не повод сбегать из дому, верно? Верно, я тебя спрашиваю, а? Ну-ну, реветь-то не надо! Ты ж парень, чего в слёзы сразу? Ну не прогоню же тебя прямо сейчас, в самом-то деле…

– Я соврал-а-а, – захныкала я, давясь слезами, – нет у меня сестры-ы-ы никако-ой.

Элой собрался было сесть рядом и успокоить то ли словом, то ли подзатыльником, но в дверь неожиданно постучали. Лесничий хмуро глянул на меня, пожевал губы и покачал головой. Стук повторился – настойчивее и громче.

– Да иду я, иду! – заохал старик. – Кого это в такую рань нелёгкая принесла?

Открыв дверь, Элой отпрянул от порога, как от огня, тут же согнувшись в поясном поклоне. Удар сердца или два я не могла разглядеть, кому он выказывал этакие почести. А потом вошёл чародей! Сразу поняла – по прямой осанке, холодному взгляду и дорогому, пусть на вид и простецкому, камзолу. С золотой и серебряной тонкой вышивкой, да ткань ещё такая матовая, с едва заметным узором – у матушки было похожее платье, свадебное, она всё обещала мне его подарить, когда под венец пойду.

Отец говорил, что аристократы, не имеющие дара, так спокойно и сдержанно себя не вели. Им лишь бы покичиться своим статусом, полученным только потому, что кто-то из их предков был Владеющим. С порога требовали, чтобы били поклоны да увивались. А чародеи не такие – они себе цену знали. Как и то, что любому, сказавшему хоть слово поперёк, могли без промедлений поджарить пятки.

– Ой-ма, батюш-шки! Магистр Раджети! – запричитал старик, взмахнув руками, и перестал отвешивать поклоны. – Как же я рад вас видеть! А какими такими судьбами вы к нам пожаловали? Чем помочь могу вам, сеньор?

– Тише-тише, Элой, – сдержанно улыбнулся чародей, – полно тебе. Делаешь из моего визита какой-то карнавал, право слово. Как твоё колено, кстати? Не болит больше?

И склонил голову к плечу, из-за чего чёрный водопад волос перетёк. Как зачарованная, смотрела на этого магистра Раджети – утончённого до кончиков ногтей, но при этом – открытого и приветливого. Лицо у него было длинное, безусое, с чуть раскосыми зелёными глазами. Оправляя кружевные манжеты, он пристально смотрел на меня. Точнее – на одеяло, под которым я пряталась и откуда выглядывала одним глазком.

От перемазанного сажей мага, которого убил Кирино, этот отличался разительно. Хотя, пожалуй, если его испачкать или того отмыть…

Закусила губу. Не время сейчас для глупых мыслей, ох не время. Те же Владеющие меня как-то нашли, так что мешало повторить тот трюк вновь? Хватило ли Кирино сил, чтобы убить всех магов? Или он кинулся обратно ко мне сразу, как понял, что вожделенное зеркальце может стащить кто-то другой?

– Всё благодаря вам, сеньор Раджети. Ужель с неделю бегаю аки молодой волк по лесу. Ух и выручили вы меня! Я вам теперь по гроб жизни обязан!

– Уже не обязан. Спасибо, что нашёл мою дочь.

Старик моргнул. Открыл рот. Подумал немного и захлопнул его обратно. Он был явно озадачен подобным поворотом событий и не знал, как правильно реагировать. Я еле сдержала протестующий писк, для верности сильнее впившись в губу. О чём этот маг говорил?!

– Так это ж Ришка. Из дому сбежал, сестре помочь хотел от чародейской хвори. Магистр Раджети, а вам не с руки случайно посмотреть его сестрёнку, а? Паренёк-то хороший, ринулся ведьмовской цветок искать по лесам-то здешним.

– Это дочь, – с нажимом произнёс Раджети. – Моя дочь. И я благодарен тебе, старик, что ты нашёл её, покуда ей не встретились дикие звери.

И даже слова против не скажешь. Кому с большей охотой поверит Элой – мне, обманувшей его, или этому магистру? А если и поверит… не пойдёт он против мага. Никто в здравом уме не пойдёт. Я вскочила со своего места, гордо вскинув голову и поджав губы. Раз не будет никто меня защищать, сама за себя стоять буду, так-то.

Глаза магистра чуть сузились, и внутри меня всё похолодело. Шапка медленно сползла набок, и удерживаемые ею волосы решили, что довольно с них плена – часть длинных прядей упала на лицо. Я машинально убрала их за уши и насупилась пуще прежнего. Теперь и не спутаешь меня с мальчишкой, так что деваться некуда, особенно из-под изучающего взгляда Владеющего.

– Да что тут благодарить, – крякнул лесничий, чтобы разрядить обстановку, и почесал затылок. – Знал бы, что у вас дочь пропала, ринулся бы на поиски без промедлений. Или отвёл бы в замок сам, чтоб вам не пришлось мотаться в седле-то. Ох, значится, дочь, да? А с виду мальчуган мальчуганистый, вот ей-ей. Не сочтите за дерзость, сеньор.

– Не сочту, – хмыкнул чародей и улыбнулся в ответ. – Она норовистая. Стащила у конюха одёжку да пошла куда глаза глядят. Ну, так и будешь сидеть, Марисса? Вставай, нам пора. Идём.

Тело само сделало шаг и направилось к выходу. Я того не хотела, совсем-совсем! Но прямой, с лукавыми искорками в глубине, взгляд магистра Раджети не оставлял мне выбора. Откуда-то он знал моё имя, а значит, мог управлять, как рассказывал отец. С ужасом представила, что ещё сотворит со мной чародей, но даже так не получилось завладеть собой обратно.

– Тебе что-нибудь нужно, Элой? – сухо поинтересовался магистр и положил руку мне на плечо, когда я, против всякого желания, подошла и встала рядом. – Всем ли ты доволен? Барон не обижает тебя?

– Всё, всё у меня есть, магистр Раджети, – как заколдованный, старик мерно закивал головой. – Не извольте беспокоиться. И вы, юная сеньорита, берегите себя. Уж не пугайте так отца больше. Эка невидаль, мальчонкой наряжаться да по лесу гулять. Повезло ещё, что на лихой народ не наткнулись, а то бродят тут у нас… Ох, зря я, наверное, страху-то нагоняю, а, магистр Раджети?

– О нет, – ухмыльнулся Раджети и потёр согнутым указательным пальцем подбородок, – абсолютно верно, Элой, абсолютно. Может, остережётся теперь сбегать из-под отцовского крыла.