Цвет магии – чёрный

Я увидел и оценил. В танце с графиней нужно иметь железные ноги – отдавит и не заметит.

Граф, наоборот, был худ, если не сказать, тощ. Высокий, упакованный в чёрное – отличительный цвет мужчин-аристократов – он издалека напоминал фонарный столб. «Только у этого фонаря нет свечки», – шутил Рай.

Вкусы у графа по части свечек и впрямь были… необычные.

Двери в тронный зал на поклон к королевской семье ещё не открыли, и высокородные дамы развлекали себя сплетнями во внешнем холле.

– Всё-таки откуда она взялась? – снова поинтересовалась леди Лавиния.

– Может, и правда ведьма? – забрав фужер с подноса, предположила маркиза Тонии.

Такой слух тоже был – столь же идиотский, как и про призрак королевской сестры. Графиня фыркнула.

– Стелла, зачем ты повторяешь всякую чушь? Расскажи ещё, что она явилась во дворец на чёрной колеснице, запряжённой гигантскими пауками, как в этой сказке… Забыла.

Маркиза пожала плечами.

– Почему бы и нет? Всякое в жизни случается.

Графиня вместо ответа захохотала – всё её круглое, мягкое тело заходило волной, точно пудинг в руках у слуги.

Маркиза поджала губы. Забавно было смотреть, как эти двое терпеть друг друга не могут, но считаются подругами.

Лавиния держала маркизу подле себя лишь по одной причине: леди Стелла была ещё уродливее. Её род славился выдающимися чертами лица, особенно нижней челюстью. Странно, как маркиза вообще умудрялась говорить: настолько скошенный у неё был рот.

Но она умудрялась. Леди Стелла была той ещё болтушкой.

– Согласись, Лавиния, она появилась очень уж вовремя. Говорят, именно она исцелила его величество! А как ей удалось? Колдовство, не иначе.

– Или она привезла шамана с Большой Земли, – пробормотала графиня.

– Ты в это веришь? – ахнула маркиза. И тут же прикрыла лицо чёрным веером.

– Это чуть более вероятно, чем её магическая суть, – хмыкнула графиня. – Сказки… Ах, смотри, это же Эстер!

И, оттерев мужа в сторону, поспешила к группе разодетых леди. Граф закатил глаза. Вид у него сделался донельзя уморительный: «Господи, ну за что?» Если подумать, нам с Раем за всё это хотя бы платили.

Рай умудрился украдкой взять с подноса шампанское и кивнул мне предлагая. Я покачал головой. До окончания вечера ещё долго, а я слишком быстро пьянею.

Время тянулось нестерпимо медленно. Патока разговоров, взмахи веерами, фальшивые улыбки. И повторяющееся на разные лады имя принцессы: «Шериада».

Когда двери в тронный зал наконец открылись, всеобщее любопытство достигло апогея. Если бы не строжайшие правила этикета, несчастных лакеев и церемониймейстера попросту бы смели. В задних рядах, я видел, уже началась давка, но графиня не стала дожидаться, пока она дойдёт до нас. Лавиния схватила мужа за локоть, кивнула нам. И пошла брать двери штурмом.

Меня всегда удивляло, как она умудряется быть настолько проворной при её чрезмерном весе?

– Мы первые приехали, – ворчала она, глядя, как перед ней выстраивается очередь. – Имеем право!

Конечно, куда больше прав имели те, кто выше по положению. Они и прошли в тронный зал первыми, нам же пришлось ждать ещё полчаса, но за это время лакеи кое-как навели в рядах аристократов порядок. Хотя, как по мне, для такого числа гостей впору было вызывать гвардейцев, а не слуг. Но всё как-то устроилось.

Церемониал королевского приветствия чрезвычайно строг: подойти к трону не ближе, чем на два метра. Поклониться – графу и графине можно неглубоко, у спутников поклон, естественно, другой: мы же простолюдины. Нам запрещено на короля даже смотреть. Далее приблизиться (не больше, чем на метр), если его величество пожелает. После обмена любезностями, при условии, что таковой последует, требуется снова поклониться. Поклонов никогда не бывает много… А после – неспешно удалиться в соседний зал, где гостей ждёт фуршет.

Думаю, не только мы в этот раз церемониал не соблюли. Графиня при подходе к трону споткнулась, мы с Раем еле успели её подхватить. А граф неприлично громко фыркнул.

И это при том что король удостоил нас лишь взмаха руки. Он был занят: говорил с племянницей. Она стояла, облокотившись о спинку его трона, и было ясно: ей дела нет до всех этих церемоний, чужого внимания и самого бала. На гостей она даже не смотрела, зато все взгляды естественно устремлялись к ней.

Принцесса злостно пренебрегла модой. На ней было платье, конечно. Жёлтое. Ярко-лимонное, красиво подчёркивающее её фигуру – там было что подчеркнуть. Но жёлтое платье… Жёлтое! Когда весь двор, даже король с королевой одевались исключительно в чёрно-белое. Принцесса могла привлечь внимание хотя бы этим – а ещё отсутствием модного в этом сезоне турнюра.

Вдобавок она была сказочно красива. Честно говоря, когда я смотрел на неё – хоть мне и не следовало – даже я поверил, что она ведьма из детской сказки. Люди не бывают такими… неземными. Она словно сияла, её смех звенел по залу звонко и непривычно. Никто никогда не смеялся на церемониях.

А ещё она была копией той самой пропавшей королевской сестры. После этого бала ни у кого не осталось сомнений: она действительно племянница короля. Но откуда же она взялась?

Было и ещё одно нарушение этикета, на этот раз по моей вине. Дело в том, что когда мы, поклонившись, уходили, я заметил, как принцесса Шериада, всё так же смеясь, выпрямилась. И я вдруг поймал её взгляд. В её глазах смеха не было – только усталость. Как у меня или Рая… Я забылся и замер. Графине даже пришлось обернуться и шикнуть:

– Элвин!

Принцесса отвернулась.

Я поклонился на всякий случай ещё раз и поспешил за госпожой.

Признаюсь, я думал, на этом всё закончится. Принцесса не выглядела человеком, которому нравятся балы – скорее, она казалась затворницей. Спутнику необходимо замечать такие вещи, чтобы преуспеть. Я был уверен, она исчезнет после обязательной церемонии приветствия.

Но принцесса, наверное, любила поесть не меньше Лавинии. Графиня напала на её след – точнее, заметила среди накрытых столов, когда Шериада со стремительной скоростью поглощала зефирные тарталетки. Не думаю, что она их хотя бы жевала.

Аристократы смотрели на неё, как на цирковую собачку, научившуюся новому фокусу. Подходить не спешили, но да, наблюдали. Нужен был кто-то, кто сломал бы этот невидимый барьер отчуждения. Я даже не удивился, когда эту роль решила взять на себя Лавиния.

Она направилась к принцессе, потащив за собой нас с Раем, как ледокол – корабли. И улыбалась, словно губы ей растянули специально. Жуткое зрелище. Я совсем не удивился, когда принцесса, вздрогнув, обернулась и закашлялась. Хотя она это, наверное, от неожиданности.

– Ваше высочество, – пропела графиня. – Мы не были представлены…

– Лавиния Эштон, – отозвалась принцесса. – Конечно, я вас знаю. Моя кузина только о вас и говорит.

Лавиния застыла. Вряд ли её удивили слова принцессы: её высочество Элизабет часто удостаивала нас визитом. Полагаю, графиню (как и всех нас) сразил голос Шериады. Я упоминал, что её внешность казалась неземной? Забудьте, в её голосе магии куда больше. Он звучит так, словно заговорила сама музыка, и обволакивает, как терпкий мёд. Услышав его впервые, совершенно все начинают зачарованно улыбаться – я сотни раз потом это видел.

А тогда улыбались даже мы с Раем. Словно произошло что-то хорошее, что-то уютное и тёплое.

Принцесса терпелива ждала. И смотрела на меня. Я не сразу заметил – настолько чудесен был её голос. А когда заметил, тоже замер. Это было странно, обычно я не цепенею даже в присутствии королевских особ. За столько времени я успел к ним привыкнуть. Но от принцессы веяло чем-то… Наверное, то же чувствовали наши предки, когда поклонялись Единому Богу. Я читал об этом в учебниках. Благоговейный трепет.

Очень странно…

– Ах, какое… удовольствие! – выдохнула наконец графиня, и я вздрогнул. – Право же, знать, что, её высочество льстит мне своим вниманием. – Лавиния заметила взгляд Шериады и повернулась ко мне. Я демонстративно потупился. Шикнуть на Шериаду Лавиния не могла, поэтому продолжила: – Принцесса, позвольте выразить моё восхищение. Вы так похожи на мать! Я знала её, мы дружили детьми. – Насколько мне известно, эта дружба ограничивалась редкими встречами на детских балах. – Мы так горевали, когда она неожиданно исчезла… Ваше высочество?