Кощеевич и Смерть

– Приятного аппетита, княже.

Лис уж на что ослабевший был, а всё-таки отвесил Маю щелбан – и засмеялся. Надо же, в кои-то веки тот не ожидал и увернуться не успел.

– Вот тебе. Чтобы не ёрничал.

– Да я наоборот хотел сказать: молодец. Если зима будет суровой, вместе с подданными будешь мышиный суп варить. Вкусом тебя уже не удивишь.

– Ты хочешь знать, что дальше было, или нет? – Лис хотел поставить пиалу на столик, но промахнулся и хлопнул её об пол. Получилось, вроде как княжич буянит, посуду бьёт. Хорошо, что Мая этим не проймёшь. – Тогда слушай. Когда мы, наевшись мышей и пичужек, всё-таки добрались до Светелграда, я напрочь забыл, зачем мы туда летели. Там ведь вечное лето, лепота, птички поют. А мой сокол ещё и самкой оказался. В общем, мы решили, что остаёмся. Совьём гнездо, выведем птенцов.

– Жениха-соколика не нашёл? – хохотнул Май.

– Да ну тебя, – отмахнулся Лис. – Я о серьёзных вещах толкую. Изъян в заклинании вышел. Когда влезаешь в голову к птице, начинаешь думать как птица. А она глупая, не хочет за царём Радосветом следить.

– Подытоживая: ты ничего не узнал.

– Угу. А ещё меня поймали. Царский сокольничий увидал да и приманил. Надел клобук, и мне вдруг так страшно стало, что я заорал дурниной.

– Хуже. Ты клекотал. И бился башкой обо всё подряд.

– Хорошо, что ты пришёл вовремя, – Лис вздохнул. – Наверное, я должен сказать спасибо?

– Ничего ты не должен.

– И тем не менее – спасибо, друг.

– Вместо благодарности лучше пообещай мне, что больше не будешь так делать, – Май опустился на табурет, неловко выставив перед собой ногу.

– Заклятие просто нужно доработать!

– Лис!

Княжич нашёл в себе силы сесть на кровати.

– Смотри, я в порядке. Живой. Не спятил. Но точно сойду с ума, если не узнаю, где царь перстень Вечного Лета прячет.

– А потерпеть не судьба? – Май встретился глазами с негодующим взглядом Лиса и добавил: – Понял. Глупый вопрос.

– Послушай, я не могу сдаться, когда у меня почти получилось.

– Свить гнездо?

– Проникнуть в царский терем. Обещаю, что в следующий раз позову тебя сразу. Будешь охранять мой колдовской путь. Соглашайся! Когда ещё сможешь надавать мне по роже, если что-то опять пойдёт не так?

– М-м-м, заманчивое предложение… – улыбнулся Май. – Ладно. Ты всё равно не отступишься, я тебя знаю. А так хоть под присмотром будешь, бедовая голова.

И пока советник не передумал, Лис решил сменить тему:

– Как твоя нога?

– Получше, – Май поморщился так, что стало ясно: врёт как дышит. – И рана на боку тоже затянулась. Хорошие у нас целители.

– Что они говорят? Хромота останется?

– Пока не ясно.

– А если честно?

– Скорее всего, – советник, кажется, сердился. То ли на Лиса, который сперва натворил глупостей, а потом ещё с дурацкими вопросами прицепился, то ли на судьбу-злодейку, которой было угодно сделать его калекой во цвете лет.

– Не дуйся. С тростью ты смотришься очень солидно. Хочешь, прикажу мастерам, сделают тебе резную, с самоцветами дивными и потайным клинком?

– Не хочу, княже.

Значит, не смирился ещё. Оно и понятно – слишком мало времени прошло. Обидно и глупо вышло: всю войну пройти без царапинки, чтобы в мирное время на охоте ранение получить.

– А чего ты хочешь? – Лис не знал, что бы такое сделать для друга, чтобы тот хоть немного посветлел лицом. Май вроде и улыбался, а глаза всё равно оставались грустными. Он изменился, и видеть это было невыносимо.

– Хочу как раньше.

– Эй-эй, раньше была война. А мы с тобой о чём договаривались? Что не допустим новой, помнишь? Не представляешь, каких сил мне стоило не броситься на Ратибора, когда он выдрючиваться начал. Так бы и швырнул перчатку в рожу. Кольчужную.

– Что-то не очень похоже на мирные переговоры, – Май немного повеселел. Видимо, представил себе расквашенный нос царя. От такой картины хошь не хошь, а сердце радуется.

– Больше было похоже на избиение. Причём били меня. Я не справился, Май.

Хоть Лису было и непросто, но он всё-таки сказал это вслух.

– Не вешай нос, княже. Царь Ратибор зело опытен в государственных делах. Он – что щука в пруду, а мы с тобой пока карасики. Но это даже к лучшему. Сейчас он думает, что ты ему не соперник. Значит, и теснить особо не будет. А мы пока сил поднаберём, зубы отрастим. На всякую щуку свой рыбак найдётся. Надо только подождать.

– Ненавижу ждать, – процедил Лис сквозь зубы.

Но тут советник его даже утешать не стал, просто пожал плечами:

– Так учись. Я понимаю, матушка твоя смертной была, все они жить торопятся. Но ты-то куда бежишь?

А Лис и сам не знал, куда. Только хотелось, чтобы всё стало как ему хочется. И быстро! Жаль, судьбе не прикажешь, ей земные князья да цари – не указ.

Ещё две седмицы Лис дорабатывал своё заклинание, вертел его так и этак, да так ничего и не добился. На короткое расстояние полетать-посмотреть – пожалуйста. Но чуть время пройдёт – всё. Животная суть брала верх над его рассудком, и сопротивляться ей не было никакой возможности.

Май говорил, мол, отложи пока эту затею, княже. Колдовство – что твоя дверь. Будешь с разбегу биться, никогда не откроется. А ты с тылу зайди, с непривычной стороны.

Знать бы ещё, где та сторона.

Лис сам понимал, что зашёл в тупик, и от этого ещё больше злился и огрызался почём зря, когда его по государственным делам дёргали.

Однажды даже Айен не выдержал, заявил в лоб:

– Не можно быть князем и чародеем одновременно.

– А у Кощея получалось, – ляпнул Лис. Он тут же прикусил язык, но было уже поздно, Айен скривился.

– И что, хорошим он был князем?

Лис промолчал, а потом весь остаток дня скрипел зубами от досады, придумывая, как можно было бы ответить. Вот так – и обратить всё в шутку? Или вот эдак – и поставить нового советника на место?

Отчаявшись, он пытался покликать Марену, но та не отзывалась. Видать, не интересны ей были дела чародейские. А может, занята была. У Смерти, небось, хлопот немало.

Решение пришло нежданно-негаданно, когда уставший княжич сел у окна и принялся крошить хлеб, чтобы подкормить птиц. Он часто так делал в минуты кручины. Шелест крыльев его успокаивал. Обычно на угощение слетались воробьи да синички, а тут вдруг прилетел из лесу клёст-еловик. Красивый, красненький. Жаль, с потрёпанным хвостом.

– Небось, от ворон досталось, воин? – спросил его Лис и вдруг хлопнул себя по лбу. Вертопляс! Ну конечно! Как же он раньше не догадался. Неужто и правда поглупел, то и дело помещая свой рассудок в звериные да птичьи головы?

И Май хорош, не подсказал. Наверняка сделал это нарочно. Ещё небось и Вертопляса подговорил не показываться хозяину на глаза.

Княжич высыпал остатки крошек на подоконник, отряхнул ладони и отправился искать вещуна.

Вертопляса не оказалось ни на большом шестке, ни на малом. Не было его и в беседке, где он любил поклёвывать ягоды боярышника и рябины. И даже на кухне, где для него всегда оставляли мясо. Ну точно прячется!

Но у Лиса было кое-что, перед чем Вертопляс не мог устоять, – колдовская песня. Он вернулся в покои, взял гусли и принялся наигрывать, сочиняя на ходу:

«Ветер зимний, не спеши, лучше правду расскажи – одному тебе я верю: где сыскать мою потерю?»

Дальше Лис хотел спеть что-нибудь про «не просто укажи, а принеси». Даже представил, как распахивается окно и Вертопляс влетает, повинуясь вихревому порыву. Но озвучить не успел, потому что чей-то молодецкий голос окликнул его с улицы:

– Эй, Кощеич! Ворону потерял, что ль?

– Типа того, – Лис отложил гусли.

Панибратское «Кощеич» удивило его, а вот окрик снаружи заставил напрячься. Покои-то его под самой крышей восточного крыла были. Кто может говорить и одновременно летать на такой высоте? Говорящие птицы да горынычи. Ох, только бы не последние…

Холодея, Лис выглянул в окно, но никого не увидел. Уже хорошо. Значит, не горыныч. Змея о трёх головах попробуй не заметить.