Кудесник

Несмотря на то, что спектакль начинался ещё только через час, страждущие лишнего билетика уже толпились у входа. Виктор сунул второй билет какой-то девушке, и пошёл дальше, не обращая внимания на её попытки заплатить.

Публика в театре делилась на тех, кто приехал специально посмотреть спектакль и себя показать - мужчины одетые в отлично сшитые костюмы, и дамы в театральных платьях, тех кто попал по случаю - мужья, в парадно-выходном костюме, и жёны в красивых, но неудобных платьях и не разношенных туфлях, и совсем разночинная публика, одетая как попало, а часто даже в новомодных джинсах, свитерах, и простых ситцевых платьях.

Впрочем, театр принимал всех. И генералов в ложах, и театралов в партере, и публику на галёрке.

У Виктора в силу несерьёзного возраста не было друзей в московском Обществе, и он, не присоединяясь ни к одной группе, прошёл к буфету, взял кофе, и пару бутербродов с красной икрой, отошёл к пока ещё свободному столику.

Сам спектакль он конечно же видел ещё в той, прошлой жизни, но оказавшись в театре, подумал о том, что неплохо было бы снять лучшие представления Московских театров на качественную киноплёнку, чтобы сохранить их для людей. Телевидение делало ещё первые шаги, и видеозапись была ещё очень далека от нормального разрешения. А вот киноплёнка, особенно широкого формата, напротив, давала очень качественное изображение.

- Виктор Петрович? – Стоявшая рядом дама кого-то напоминала и лишь через несколько секунд Виктор вспомнил женщину, которая пыталась организовать его похищение из квартиры Татьяны.

- Госпожа Харрис, если не ошибаюсь? – Виктор покачал головой. – Ваша настойчивость, достойна лучшего применения.

- Вы позволите сесть? – Одетая в чёрное облегающее платье, с высоким подолом открывающем стройные ножки, в чулках, Нина чуть изогнулась, демонстрируя линию бедра.

- Садитесь. – Виктор кивнул. – А я смотрю, Мордовская зона на вас почти не сказалась. Обычно она никого не красит.

- Наши правительства быстро договорились, и я гостила в Мордовии всего пару недель.

- И сразу же поспешили вернуться в Россию? - Виктор чуть приподнял бровь. – Удивительное постоянство. Надеетесь попасть в ту же зону?

- Я надеюсь договориться. – Нина улыбнулась, показав ровные, белоснежные зубы.

- О чём можно договариваться с людьми способными размочалить целую страну, для удовлетворения собственных амбиций? Вы же ненормальные. – Виктор пожал плечами. - Шизофреники. Зачем-то разбомбили Дрезден. Мало вам было Хиросимы и Нагасаки, так вы ещё и Токио сравняли с землёй. С людоедами не разговаривают, Нина. Их держат на прицеле.

- Сколько в вас ненависти к свободному миру…

- Не-не. Мне вы эту мякину про свободный мир не втюхаете. Я посмотрю, как вы попытаетесь опубликовать в Нью-Йорк Таймс, статью о том, что на самом деле твориться во Вьетнаме. Да хоть истинные цифры потерь. Свободный мир! Ваш мир, Нина, свободен ровно от перил до перил, а чтобы подниматься вверх, нужно соответствовать массе требований. Может у вас сын фермера стать генералом? А у нас такое сплошь и рядом. Я уж не говорю, что наш лидер, не заканчивал престижный ВУЗ, и не член какого-нибудь студенческого общества дельта-каппа-фи, и Великой Ложи. Он из потомственных рабочих и сам рабочий. Так что нет. Мне вы свой тухлый товар не продадите. Идите махайте скидками, где-нибудь в другом месте.

- Господин Буш, так и говорил, что вы меня пошлёте. – Нина, ничуть не смущённая жёсткой отповедью, вновь улыбнулась, и поправила локон, сбившийся на лицо, демонстрируя красивую кисть, с браслетом усыпанным мелкими гранатами.

- Джордж? – Виктор покачал головой. – Он-то каким боком в этой истории?

- Мы полагаем, что вы, Виктор - продукт работы Научно-исследовательского института экспериментальной медицины. – Женщина приосанилась, выпятив грудь. - О кое-каких работах нам стало известно, но мы не знали насколько далеко русские продвинулись.

- И что? – Терпеливо спросил Николаев, хотя у него не было никакого желания продолжать тему.

- Очень грустно если сверхчеловек созданный русскими, замкнётся в рамках своей колыбели.

- Знаете Нина, есть у евреев такое замечательное слово «хуцпа». Означает оно сверхнаглость. Знаете, такую наглость за которую уже безусловно бьют кулаком в лицо. Так вот, вы, я имею в виду американцы, демонстрируете хуцпу в её законченном, и кристально чистом виде. Сначала вы поливали бензином костёр в Европе, и когда он вспыхнул, здорово поживились на нём. Когда эти деньги закончились, начали кроить транспортные коридоры под себя, выбивая дань с тех, кто ими пользовался и снова разжигая костёр.

А не хотите рассчитаться за повешенных и расстрелянных крестьян в Архангельске и Владивостоке? А за сбитый пассажирский Ил - двенадцать в пятьдесят третьем[2]? А за операцию «Немыслимое?» а может хотите покаяться за наших убитых военнопленных уже после подписания капитуляции Германии? Нина, ваша страна, и вы в том числе, коллективная мразь. И я буду счастлив, когда она будет дымиться от падающего на неё радиоактивного пепла. Потому что одно существование Соединённых Штатов, это постоянная угроза миру. То есть просто жизни на Земле. Ответьте мне. Вам для чего будущее? Чтобы испоганить его гей-пропагандой, и схватками чёрных банд против банд мексиканцев? Я не знаю, что вы мне должны сказать, чтобы я изменил свою позицию по отношению к США.

Они помолчали. Виктор прихлёбывал свой кофе, закусывая бутербродами, и смотрел куда-то в пространство, а Нина несмотря на внешне спокойный вид, судорожно искала варианты. Не так она себе представляла эту беседу, и не такого результата от неё ждало руководство. А для Нины это была бы натуральная катастрофа. После второго провала, её задвинут на дальнюю полку в заброшенной комнате, закроют на ключ, который затем выкинут в мусор.

- Возможно существуют условия, при которых вы примете участие в нашей совместной работе? – Произнесла Нина, чуть прогнувшись спиной, и выставив грудь вперёд.

- Госпожа Харрис. Прекратите демонстрировать ваши вторичные и прочие половые признаки. – Отмахнулся Виктор, но сам задумался. – А возможно, что и существуют. Вот, например, я хочу завод. Хороший нефтехимический завод, по переработке сернистой тяжёлой нефти во всякие полезные продукты. Пластмассу, горючее и масла. Скажем на тридцать миллионов тонн нефти в год.

- Это огромные деньги. – Нина покачала головой.

- Огромные. – Виктор кивнул. – Но обойдётся мне этот завод в один рубль. А взамен я вам сделаю прогноз на пять лет, где укажу все ваши проколы, во внешней политике, и то, что приведёт к тяжелейшим последствиям. Для затравки, могу сообщить, что сейчас, в этот момент, Центральная разведка занимается тем, что прорабатывает создание подконтрольных группировок. И чисто криминальных, так и криминально-производственных. Например, кокаиновых картелей. Продажа кокаина в мире даст ЦРУ огромные неподконтрольные деньги, которые будут расходоваться на создание зон хаоса и нестабильности в Южной Америке, Африке, Ближнем Востоке. Но если это выгодно демократам, с их преимущественно финансовым бизнесом, и бизнесом на страховании рисков, то совершенно невыгодно республиканцам, бизнес которых – производство. Да, хаос и революции заставят капитал массово бежать в Штаты, но этот же хаос не даст развиваться нормальным инвестиционным программам. И вместо растущего южноамериканского рынка способного переварить сотни миллиардов инвестиций, вы уже через десять лет, будете иметь бурлящий котёл из банд, марионеточных правительств, наркоторговцев, и жуликов всех мастей.

[1] Комплексы мероприятий по задержанию особо опасных преступников.

[2] 23 июля 1953 года советский пассажирский Ил-12 вылетел из Порт-Артура во Владивосток. Американский пилот Ральф Парр расстрелял гражданский самолет. Экипаж и пассажиры погибли.

Глава 5